Гарин, Фабиан Абрамович

Фабиан Абрамович Гарин (14 октября 1895, Киев — 1990) — советский писатель.

Во время Гражданской войны был редактором многотиражной газеты агитпоезда Реввоенсовета Южного фронта. Окончил Киевский политехнический институт (1924). Работал в газете «Гудок». Участник Великой Отечественной войн. Дважды награждён орденом Красной Звезды, медалями. Член Союза писателей СССР (1957).

Произведения

Проза

• На полюс: Сб. статей и рассказов о завоевании Северного полюса / Сост. Ф. Гарин и Н. Подорольский. — М.: Молодая гвардия, 1937.
• Изгнание Наполеона. М., 1948
• Командующий фронтом: Исторический роман. М., 1956
• Таинственная бутылка: Повесть. М., 1958 (В библиотеку школьника)
• Где же вы теперь, друзья-однополчане?: Записки военного корреспондента. Ярославль, 1959
• Цветы на танках: Повесть. М., 1963
• Василий Блюхер: Исторический роман: В 2 частях. М., 1963-67
• Запоздалое письмо: Историческая повесть. М., 1972
• Я любил их больше всех. М., 1973

Ссылки

• [guides.rusarchives.ru/browse/gbfond.html?fund_id=11346&bid=144&enc=eng Ф. А. Гарин в Российском архиве]

Отрывок, характеризующий Гарин, Фабиан Абрамович

Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.
С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.
Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.