Гарковенко, Павел Евстафьевич

Павел Евстафьевич Гарковенко
генерал-лейтенант П. Е. Гарковенко
Дата рождения	22 июня (4 июля) 1825(1825-07-04)
Дата смерти	1893(1893)
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	артиллерия
Звание	генерал-лейтенант
Командовал	40-я артиллерийская бригада
Сражения/войны	Кавказская война, Русско-турецкая война 1877—1878
Награды и премии	Знак отличия «За безупречную службу» «XL» (1885)

Па́вел Евста́фьевич Гаркове́нко (22 июня 1825 — 1893) — генерал-лейтенант русской армии, участник Кавказской и Русско-турецкой (1877—1878) войн.

Биография

Родился 22 июня 1825 года.

По окончании образования в Павловском кадетском корпусе был 10 августа 1844 г. произведён в прапорщики в 16-ю артиллерийскую бригаду.

Переведённый затем в чине поручика в 19-ю артиллерийскую бригаду на Кавказ, в 1850—1855 гг. Гарковенко участвовал во многих делах с горцами и за отличия был награждён чином штабс-капитана и орденом Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом (1857 г.).

В турецкой кампании 1877—1878 гг. Гарковенко был уже в чине полковника и командовал 2-й батареей Кавказской гренадерской артиллерийской бригады, и, находясь с ней в составе действующих против турок войск Кавказского корпуса, участвовал в штурме Ардагана и в бою при Зивине. 31 июля 1877 г. Гарковенко был награждён орденом Св. Георгия 4-й степени

За отличия против Турок, при взятии передовых укреплений и крепости г. Ардагана, 4 и 5 Мая 1877 года.

В октябре 1877 г. Гарковенко был назначен исполняющим дела командира 40-й артиллерийской бригады, во главе которой участвовал в сражениях на Аладжинских высотах и при Деве-Бойну 23 октября.

За боевые отличия на Кавказском театре Гарковенко был награждён золотой саблей с надписью «За храбрость», орденом Св. Владимира 3-й степени с мечами и чином генерал-майора (13 июля 1879 г.); в 1879 г. Гарковенко был утвержден в должности командира 40-й артиллерийской бригады и зачислен в списки 2-й батареи Кавказской гренадерской артиллерийской бригады.

В 1886 г. Гарковенко был назначен начальником артиллерии Туркестанского военного округа, а в 1889 г. был произведён в генерал-лейтенанты. Умер в 1893 г.

Награды

• орден Св. Станислава 3 ст. с мечами и бантом (1857);
• орден Св. Владимира 4 ст. с бантом «25 лет» (1870);
• орден Св. Георгия 4 ст. (1877);
• Золотая сабля с надписью «За храбрость» (1878);
• орден Св. Владимира 3 ст. с мечами (1878);
• орден Св. Станислава 1 ст. (1882);
• орден Св. Анны 1 ст. (1885);
• знак отличия «За безупречную службу» «XL» (1885);
• орден Св. Владимира 2 ст. (1888).

Библиография

• Война России с Турцией 1877—1878 года. — М.: Тип. К. Индриха, Сретенка и д. Карлони, 1879. — 970 с. — ISBN 978-5-458-06353-1.

Источники

• [slovari.yandex.ru/~книги/Военная%20энциклопедия/Гарковенко%2C%20Павел%20Евстафьевич/ Гарковенко Павел Евстафьевич](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2866 дней)) Военная энциклопедия / Под ред. В. Ф. Новицкого и др. — СПб.: т-во И. В. Сытина, 1911—1915.
• Список генералам по старшинству. — Исправлено по 1 января 1886 года. — СПб.: Воен. тип., 1886. — С. 628.
• Список генералам по старшинству. — Исправлено по 1 января 1893 года. — СПб.: Воен. тип., 1893. — С. 325.

Отрывок, характеризующий Гарковенко, Павел Евстафьевич

Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал:
«Vous savez, que je suis accable d'affaires et que ce n'est que par pure charite, que je m'occupe de vous, et puis vous savez bien, que ce que je vous propose est la seule chose faisable». [Ты знаешь, я завален делами; но было бы безжалостно покинуть тебя так; разумеется, что я тебе говорю, есть единственно возможное.]