Гармаш, Александр Андреевич

Александр Андреевич Гармаш
Научная сфера:	Организация и технология строительного производства
Место работы:	Днепропетровск, Днепропетровский строительный институт
Альма-матер:	Киевский политехнический институт

Александр Андреевич Га́рмаш (15 октября 1890 — † июнь 1940) — украинский советский учёный в области технологии строительного производства, профессор.

Биография

Окончив Киевский политехнический институт в 1916 году, работал на крупных стройках СССР. Проектирует и руководит строительством 15 многопролетных железобетонных и арковых мостов в УССР, в том числе в районах Днепропетровской области, работает в спецуправлении по шлюзованию Днепра. По его проектам и под его руководством сооружены арочный железобетонный мост в парке им. Глобы, корпуса швейной и обувной фабрик в Днепропетровске. При его непосредственной помощи создавалась индустриальная база Днепропетровской гидроэлектростанции, организовано промышленное строительство предприятия Днепросталь.

Работал преподавателем Катеринославского вечернего рабочего строительного техникума. С 1930 года работает в Днепропетровском строительном институте: заместителем директора по учебной и научной работе, заведующим кафедр организации работ, строительного производства. С 1932 г. — член редакционного совета редакционно-издательской базы «Госстройтехиздат». Работает научным руководителем Научно-исследовательского сектора института. В 1937—1938 гг. исполнял обязанности директора института, затем — заместитель директора.

Проф. А. А. Гармаш работал в области организации и технологии строительного производства, в частности работал над проблемой ликвидации сезонности строительных работ: в 1931 году издает книгу «Строительные работы зимой», в 1933 году начинает экспериментальные работы по электроподогреву бетона. Материалы и результаты этих исследований представлены в книге «Электроподогрев бетона». Важным вкладом в технологию строительного производства стал также его труд «Организация и механизация транспорта на строительных работах» (1934). В своей диссертации «Доменные шлаки и их рациональное использование» А. А. Гармаш впервые обосновал теорию строительного производства. Он впервые дал теоретическое обоснование для расчета и проектирования строительных процессов с помощью математических методов (1939).

Работы А.А. Гармаша ... положили начало научной разработке основ индустриализации строительства... Украинская советская энциклопедия, том 17 — С. 515

Опубликованные труды

• А. А. Гармаш. Строительные работы. — Ч. I.: Бетонирование на морозе. — Харьков, Днепропетровск: ВСНУ, Техническое издательство УССР, 1931.
• А. А. Гармаш. Организация и механизация транспорта на строительных работах. — ОНТИ: ГОССТРОЙИЗДАТ, 1934.
• А. А. Гармаш. Электроподогрев бетона. — Днепропетровск: Издание Днепропетровского инж.-строит. института, 1936.
• А. А. Гармаш. Теория строительных процессов. — Днепропетровск: Издание Днепропетровского инженерно-строительного института, 1939.
• А. А. Гармаш. Диалектический метод изучения строительного процесса. — 1940.

Источники

• Гармаш Олександр Андрійович // Вісник ПДАБтаА. — 1998. — № 4. — С. 9.
• [www.pgasa.dp.ua/index.php?link=history Історія Придніпровської державної академії будівництва та архітектури]
• Развитие строительной науки и техники в Украинской ССР: в 3 т. — Т.2.: Строительная наука и техника в Украинской ССР в 1917—1941 гг. — К.:1990.
• Списокъ студентовъ, вольнослушательницъ и постороннихъ слушателей политехническаго института Императора Александра II въ Кіевь на 1915—1916 академическій годъ. — Кіевъ. — 1915. — С.41.
• Українська радянська енциклопедія: в 17 т. — Т.17. — 1965. — С. 515.

Отрывок, характеризующий Гармаш, Александр Андреевич

На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.
К вечеру он перестал стонать и совершенно затих. Он не знал, как долго продолжалось его забытье. Вдруг он опять чувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что то боли в голове.
«Где оно, это высокое небо, которое я не знал до сих пор и увидал нынче?» было первою его мыслью. «И страдания этого я не знал также, – подумал он. – Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я?»
Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.
Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.
– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.
– Les munitions des pieces de position sont epuisees, sire! [Батарейных зарядов больше нет, ваше величество!] – сказал в это время адъютант, приехавший с батарей, стрелявших по Аугесту.
– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.
– А! он жив, – сказал Наполеон. – Поднять этого молодого человека, ce jeune homme, и свезти на перевязочный пункт!
Сказав это, Наполеон поехал дальше навстречу к маршалу Лану, который, сняв шляпу, улыбаясь и поздравляя с победой, подъезжал к императору.
Князь Андрей не помнил ничего дальше: он потерял сознание от страшной боли, которую причинили ему укладывание на носилки, толчки во время движения и сондирование раны на перевязочном пункте. Он очнулся уже только в конце дня, когда его, соединив с другими русскими ранеными и пленными офицерами, понесли в госпиталь. На этом передвижении он чувствовал себя несколько свежее и мог оглядываться и даже говорить.
Первые слова, которые он услыхал, когда очнулся, – были слова французского конвойного офицера, который поспешно говорил:
– Надо здесь остановиться: император сейчас проедет; ему доставит удовольствие видеть этих пленных господ.
– Нынче так много пленных, чуть не вся русская армия, что ему, вероятно, это наскучило, – сказал другой офицер.
– Ну, однако! Этот, говорят, командир всей гвардии императора Александра, – сказал первый, указывая на раненого русского офицера в белом кавалергардском мундире.
Болконский узнал князя Репнина, которого он встречал в петербургском свете. Рядом с ним стоял другой, 19 летний мальчик, тоже раненый кавалергардский офицер.
Бонапарте, подъехав галопом, остановил лошадь.