Гарпалика (дочь Климена)
Поделись знанием:
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
Гарпалика (др.-греч. Ἀρπαλύκη) — персонаж древнегреческой мифологии.[1]. Дочь Климена и Эпикасты. её отец влюбился в неё и возлёг с ней. Отец выдал её замуж за Аластора, но затем отнял её у мужа и стал жить с ней. Тогда она накормила отца мясом своего младшего брата и стала птицей[2]. Когда она родила, она накормила отца мясом ребёнка. Тогда отец убил её[3]. Стала птицей халкидой[4]. Эту птицу упоминает уже Гомер, в неё превращается Гипнос. Халкида — её имя на языке богов[5].
Напишите отзыв о статье "Гарпалика (дочь Климена)"
Примечания
|
Это заготовка статьи по античной мифологии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Гарпалика (дочь Климена)
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
