Гарринча

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Гарринча
Общая информация
Полное имя Мануэл Франсиско дос Сантос[1]
Прозвища Радость народа, Кривоногий ангел, Чарли Чаплин футбола, Гауличо, Великий хромой
Родился 28 октября 1933(1933-10-28)
Пау-Гранди, штат Рио-де-Жанейро, Бразилия
Умер 20 января 1983(1983-01-20) (49 лет)
Рио-де-Жанейро, Бразилия
Гражданство Бразилия
Рост 169 см
Вес 72 кг
Позиция правый нападающий
Карьера
Молодёжные клубы
1947—1952 Пау-Гранде
Клубная карьера*
1953—1965 Ботафого 236 (85)
1966 Коринтианс 4 (0)
1967 Португеза (Рио-де-Жанейро) 1 (0)
1968 Атлетико Хуниор (Барранкилья) 1 (0)
1968—1969 Фламенго 8 (0)
1971—1972 Олария 8 (0)
1953—1972 Итого 257 (85)
Национальная сборная**
1955—1966 Бразилия 60 (17)[2]
Международные медали
Чемпионаты мира
Золото Швеция 1958
Золото Чили 1962
Чемпионаты Южной Америки
Серебро Перу 1957
Серебро Аргентина 1959

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Мануэ́л (Манэ́) Франси́ско дос Са́нтос[1] (порт.-браз. Manuel «Mané» Francisco dos Santos; 28 октября 1933, Пау-Гранди — 20 января 1983, Рио-де-Жанейро), более известный как Гарри́нча (порт.-браз. Garrincha) — бразильский футболист, правый нападающий, считается лучшим правым крайним нападающим в истории футбола[3][4][5][6][7][8]. По опросу МФФИИС он занимает 8-е место среди лучших футболистов мира и 4-е среди лучших футболистов Южной Америки в XX веке. Гарринча занимает также 6-е место среди лучших игроков в истории чемпионатов мира по версии газеты «The Times»[9] и входит в символическую сборную лучших игроков в истории чемпионатов и Кубков Америки[10]. В Бразилии Гарринча считается вторым игроком в истории национального футбола после Пеле[11].

Период расцвета карьеры Гарринчи пришёлся на годы выступлений за клуб «Ботафого». С 1953 по 1965 год он сыграл за клуб 579 матчей, в которых забил 249 мячей. Гарринча занимает 3-е место по общему числу голов за «Ботафого»[12]. После того, как Гарринча получил серьёзную травму, «Ботафого» расстался с ним, в дальнейшем футболист сменил много команд, нигде не задерживаясь надолго. С 1955 по 1966 год Гарринча играл за сборную Бразилии, в составе которой дважды выиграл чемпионаты мира, в 1958 и 1962 годах, во втором из них Гарринча стал лучшим бомбардиром турнира с 4 мячами.





Биография

Детство и юность

Гарринча родился 28 октября 1933 года в городе Пау-Гранди, в многодетной семье Амаро и Марии Каролины, где он был пятым ребёнком. Из-за ошибки отца в свидетельстве о рождении Гарринчи датой рождения было указано 18 октября[13]. Кроме этого ему не дали второго имени, так что Гарринча в 15 лет выбрал его сам и стал называть себя Франсиско[14]. Гарринча родился с врождёнными недостатками: он страдал косоглазием, деформацией позвоночника и смещением костей таза, а его левая нога была короче правой на 6 см[15][16][17]. Хирургическое вмешательство, проведённое, чтобы исправить болезни Манэ, не помогло: врачи, делавшие операцию, считали, что для ребёнка было бы счастьем просто ходить[11]. По другим источникам, проблемы со здоровьем у Гарринчи возникли из-за полиомиелита[18][19].

Гарринча был смешанного происхождения — по материнской линии афро-бразилец из Ресифи[20], по отцовской — потомок индейцев фулниос; его прадед насильно был перевезён со склонов хребта Баррига, штат Алагоас, в Палмейрас-дос-Индиос в начале XIX века[21][22]. Там же он получил фамилию — Франсиско дос Сантос, по имени рабовладельца, владевшего плантацией сахарного тростника и индейцами, что работали на ней. В отцовской линии также присутствовали африканские корни: дедушка Маноэла, Шизе, был женат на рабыне-мулатке, Антонии. У них было 6 детей — Мануэл, Амаро, Мария, Жозе, Изабел и Жоао[20].

Семья Гарринчи, состоявшая, помимо него и родителей, ещё из 4 детей, двое из которых, брат и сестра Манэ, умерли от болезней и голода[21], была очень бедная, из-за чего Манэ с юных лет помогал родителям, собирая в лесу фрукты и продавая их на рынке; торговал Гарринча в основном дикими сильнопахнущими бананами[23]. Его отец, Амаро, работавший охранником на заводе Пау-Гранди, страдал алкоголизмом[20], впоследствии умер от цирроза печени[24]. Манэ передалась привязанность отца: в 4 года он попробовал алкоголь, а с 10 лет потреблял спиртные напитки, кашасу[16], пиво[25] и «качимбу», напиток из кашасы, мёда и лимона, а также начал много курить[19]. Манэ получил своё прозвище «Гарринча» за то, что он любил ловить птиц семейства крапивниковых[26], называемых «гарринча» и живших в лесах близ города, и очень удачно имитировал их щебет. Так называть его стали в возрасте 4 лет, после слов сестры Манэ, Терезы: «Ты ловишь столько птиц, что и сам скоро станешь гарринчей»[20][27].

С юных лет Гарринча начал увлекаться футболом, которому уделял большую часть своего времени[20]. Уже тогда Гарринча выделялся своим уровнем игры, выступая лучше всех своих сверстников[20]. В те годы для него излюбленным занятием на футбольном поле было раз за разом обыгрывать соперников, что он делал с нескрываемым удовольствием[20].

Клубная карьера

«Пау-Гранди»

В 1941 году[20] Гарринча начал учиться в школе, но провёл там только 4 класса[18][28], часто пропуская занятия, из-за чего впоследствии плохо считал и писал. 19 ноября 1947 года[20], в возрасте 14 лет, Гарринча устроился на работу на местную текстильную фабрику «Америка фабрил» помощником прядильщика[14][29]. Именно тогда Манэ добавил к своему имени второе — Франсиско, для того, чтобы не быть спутанным с другими Мануэлами дос Сантосами[20]. На фабрике Гарринча подружился с двумя другими рабочими, Свингом и Пинселом, с которыми регулярно выпивал, с ними Манэ остался дружен и после того, как стал знаменитым футболистом[20].

Одновременно с работой Гарринча играл в любительской фабричной команде «Пау-Гранди», в которой выступал за детский состав. «Пау-Гранди» выступала против местных любительских команд на стадионе, принадлежащем клубу, Гарринча демонстрировал высокий уровень игры, и когда он был уволен с фабрики из-за лени, то был восстановлен по инициативе главы фабричной команды[17]. Но несмотря на это главный тренер «Пау-Гранди», Карлос Пинто, не приглашал игрока в основной состав. Из-за этого он в 1951 году стал играть в составе лучших команд округа, «Крузейро ду Сул» и «Серрано» из Петрополиса, где он играл до обеда, а затем уезжал обратно и выступал в составе «Пау-Гранди»[23]. В этих клубах Гарринча начал получать свои первые деньги, заработанные футболом — 30 крузейро за матч[20][30]. После 3 месяцев выступлений Манэ, утомлённый постоянными переездами, решил прекратить играть за эти клубы[30].

В июне 1949 года, во время очередного послеродового периода, подхватив инфекцию, умерла мать Гарринчи, что очень тяжело подействовало на Манэ. После смерти матери Манэ отец Амаро начал жить вместе с вдовой, Сесилией, также имевшей своих детей. Она заботилась о семье Гарринчи[20].

С 16 лет Манэ стал играть за взрослую команду. В его дебютном матче с «Крузейро ду Сул» он забил несколько голов, а его команда победила 8:1[31]. Тогда же Пинто поставил Гарринчу на правый фланг нападения из-за того, что его традиционная позиция в центре поля, под нападающими[20], была занята другим игроком. На позиции правофлангового форварда Гарринча играл очень хорошо и был признан лучшим игроком округа[32][33]. В одной из игр, где «Пау-Гранди» встречался с клубом «Раис-да-Серра», при счёте 0:0 Гарринча обвёл всех игроков команды, начав свой дриблинг из собственной штрафной, и отдал голевую передачу, после которой его партнёр забил гол. После этого один из игроков команды соперника остановил его очень грубым приёмом и был чуть не побит собственными болельщиками, которых восхитило мастерство Гарринчи. Более против Манэ правил не нарушали, а его команда выиграла 6:0[25].

«Ботафого»

Хороший уровень игры Гарринчи стал причиной интереса к нему «больших» клубов Рио-де-Жанейро. Он прошёл просмотр во «Фламенго» и «Флуминенсе», однако эти команды из-за слабого финансового состояния и не внушающих доверия ног Манэ отказались подписывать с ним контракт[33]. Клуб «Васко да Гама» отказал Гарринче в просмотре из-за того, что футболист пришёл в клуб без бутс[17][32]. Также неудачной была попытка заиграть в клубе «Сан-Кристован», где после 10 минут просмотра Гарринчу попросили подождать решения до вечера, но Манэ, испугавшись остаться на вокзале, уехал последним поездом в Пау-Гранди, а на следующий день не вернулся[30]. В двадцатилетнем возрасте Гарринчу заметил бывший игрок «Ботафого» Арати, который приехал к друзьям в Пау-Гранди, чтобы отсудить матч, и увидел, как Гарринча забил четыре мяча в одной игре[31]. 13 марта 1953 года Арати, купив Гарринче форму и бутсы, вместе с президентом «Пау-Гранди» привёл молодого игрока к тренеру Жентилу Кардозо, который допустил его к тренировке молодёжного состава[34][35][36]. Гарринча выступил удачно, однако проводивший тренировку сын Кардозо Ньютон не имел права принимать решения по игрокам, потому Манэ попросили прийти позднее. 10 июня 1953 года Манэ прошёл просмотр во взрослой команде «Ботафого». Перед просмотром Гарринчу предупредили, что ему будет противостоять левый защитник сборной Бразилии Нилтон Сантос. Однако Манэ сказал, что в «Пау-Гранди» ему обычно противостоял Жуан, которого он всегда обыгрывал. На тренировке Гарринча три раза обыграл Нилтона одним и тем же финтом, пробрасывая ему мяч между ног, чем поразил Нилтона:

«Вместо того чтобы обидеться, он подошёл ко мне и сказал: „Молодец, парень!“ Он стал моим крёстным отцом в футболе. И если бы на моём пути встречалось побольше таких людей, как Нилтон, я не пережил бы столько несчастья»[21].

Когда футболисты направились в раздевалку, Нилтон подошёл к Кардозо, отсутствовавшему на тренировке, и сказал: «Если этот малый окажется в другом клубе, я не смогу спать спокойно. Если же он закрепится у нас, тогда не будут спать защитники других клубов»[17][37]. После этого тренер вернул всех на поле и уже через 20 минут убедился в возможностях Гарринчи[32]. После просмотра Пауло Амарал, в то время тренер по физической подготовке «Ботафого», сказал: «Игрок показал великолепное мастерство. У него есть только 1 недостаток, по моему мнению, неисправимый: он применяет дриблинг слишком часто»[38]. За переход игрока «Ботафого» заплатила «Пау-Гранди» 500 крузейро[34]. 21 июня 1953 года Гарринча дебютировал в составе «Ботафого» в товарищеской игре с клубом «Авелар» в котором его команда победила 1:0[15][39]. 30 июня 1953 года Манэ уволился с фабрики и стал профессионально заниматься футболом. 10 июля он забил 3 гола в матче дубля «Ботафого» и второго состава «Сан-Кристована». В официальной игре за «Ботафого» Гарринча впервые сыграл 19 июля против «Бонсусессо», в том матче он забил 3 гола, первый из которых с пенальти[15], а его клуб выиграл 6:3[40]. На следующий день газета «О Глобо» разместила заголовок: «Гауличо[41] завоевал „Ботафого“».

В своём первом сезоне в команде Гарринча провёл 26 матчей и забил 20 голов, став вторым бомбардиром чемпионата штата Рио-де-Жанейро после Хорхе Бенитеса, забившего 22 мяча. В сезоне Гарринча сделал три хет-трика: в игре с «Бонсусессо», в матче с «Бангу» на Маракане (6:0) и в игре с клубом «Португеза», в которой он забил все 3 мяча в матче[40]. Его клуб занял 3-е место, на 9 очков уступив чемпиону, «Фламенго»[42]. На следующий год Гарринча провёл в два раза больше матчей, 66 игр, забив в них 23 гола, большая часть которых в товарищеских матчах. Более того, лишь в одной игре, с «Сеарой», Гарринча забил более одного мяча за матч[40]. В чемпионате штата клуб занял только 4-е место. В этом первенстве Гарринча забил 7 голов[40], но часто ассистировал партнёру по команде, Дино, ставшему лучшим бомбардиром первенства[43]. В 1955 году Ботафого занял ещё более низкое, 7-е место в чемпионате[44], в розыгрыше которого Гарринча забил лишь 3 гола[40]. Всего в этом сезоне Гарринча провёл 53 матча и забил 22 гола, 17 из которых в товарищеских играх. Причиной неудач клуба стал отъезд в Италию двух ведущих форвардов команды, Дино да Косты и Луиса Винисио. В 1956 году в «Ботафого» перешли Пауло Валентим, который играл на позиции центрального нападающего, и другой форвард Куарентинья. Эта покупка стала первой в цепи приобретений хозяев «Ботафого»: на следующий год в клуб пришёл Диди, а затем, в течение двух лет, в команде появились Марио Загалло, Амарилдо и голкипер Манга. В 1957 году в клубе сменился тренер, пост наставника команды занял журналист Жоан Салданья, одним из первых решений нового тренера стало предоставление свободы игры для Гарринчи:

«Вы видите, парни, эту правую полосу поля — от нашей штрафной площадки до ворот противника? Сюда, на правый фланг, никому из вас я не разрешаю совать нос. Это — коридор Манэ Гарринчи. Все остальные должны играть в центре и слева. К Манэ и близко подходить не смейте. Пусть делает здесь что захочет, а ваше дело ждать от него пас и бить по воротам…»[45].

После этого решения Гарринча и вся команда заиграли значительно лучше. «Ботафого» выиграл, спустя 9 лет, чемпионат Рио, в финале первенства клуб Манэ крупно обыграл «Флуминенсе» со счётом 6:2[46]; Гарринча был одним из лучших на поле, забив гол и сделав 4 голевые передачи, три из которых Валентиму, забившему 3 гола[47]. За свою игру Манэ был признан лучшим игроком первенства[48]. Через год клуб занял только 3-е место в первенстве[49], в розыгрыше которого его клуб набрал одинаковое количество очков с «Флуминенсе» и «Васко да Гамой». После этого был разыгран дополнительный турнир среди 3 команд, в котором клуб Гарринчи занял последнее место[50]. В том же сезоне, в матче с клубом «Ривер Плейт», проходившем в Мексике, Гарринча так впечатлил местную публику, что каждое его удачное действие против соперника по флангу Вайро вызывало на трибунах крик «Оле!», впоследствии ставший традиционным в испаноговорящих странах[51]. И в последующие 2 года «Ботафого» немного не хватило до победы: в 1959 году клуб занял 2-е место[52], а через год третье[53]. В начале 1959 года у Манэ был травмирован коленный сустав, что послужило развитию вторичного остеоартроза. Врачи «Ботафого» назначили операцию, но Гарринча туда не явился, уехав в Пау-Гранди[20]. В 1961 году Гарринча стал участником одного из первых эпизодов fair play в Бразилии: в матче с «Флуминенсе» защитник соперников Пиньейро упал на поле в результате мышечного растяжения. Тогда Гарринча вместо того, чтобы воспользоваться отсутствием игрока соперника, выбил мяч из пределов поля, чтобы Пиньейро была оказана медицинская помощь[54][55].

В 1961 году Гарринча в составе «Ботафого» выиграл свой второй чемпионат Рио, в финале которого был обыгран «Флуминенсе» 3:0. Более того, за всё первенство клуб Манэ лишь 1 раз проиграл. 14 декабря, на игре с «Флуминенсе» в чемпионате Рио, которая стала 1000-й в истории «Ботафого», Гарринча забил единственный и победный мяч[56]. На следующий год клуб впервые в своей истории выиграл турнир Рио-Сан-Паулу, обыграв 3:1 «Палмейрас»[57]. В том же году Гарринча вновь выиграл чемпионат Рио, где в финале, проходившем 28 декабря, был обыгран «Фламенго» 3:0, а Манэ поучаствовал во всех 3 голах своей команды: два он забил сам, а третий после его прострела забил Вандерлей в свои ворота[58]. Накануне этой игры Гарринча поспорил со своими старыми знакомыми из Пау-Гранди на 2 ящика пива, что его команда победит со счётом 3:0[59]. Также Гарринча был признан лучшим игроком того первенства. В финальной игре Гарринча несколько раз специально обвёл соперника по флангу так, что тот терял равновесие и падал. Игрок «Фла» подошёл к судье и попросил, чтобы Манэ не издевался над ним. Арбитр сказал, что если Гарринча продолжит издеваться, то будет удалён с поля. После этого Манэ попросил замену и посреди игры пошёл по полю в направлении раздевалки; пока Гарринча шёл, мяч отскочил к нему, тогда он подхватил его и вновь обвёл своего опекуна, ударив по воротам. И лишь после этого он покинул поле. На следующий день одна из бразильских газет разместила шарж: 11 игроков «Ботафого», и у всех лица Гарринчи[45]. Единственной неудачей в этом году для Гарринчи стало поражение в финале Кубка Бразилии от «Сантоса» в трудном 3-матчевом противостоянии. После окончания первенства компания Simca и Jornal dos Sports организовали голосование, в котором выбирался лучший игрок страны[20]. Победу в голосовании одержал Гарринча, за что ему подарили автомобиль «Simca Chambord»[60]. В том же году Нилтон Сантос свёл Гарринчу со своим другом, банкиром Жозе Луисом Магальянесом Линсом, который помог ему открыть счёт под хорошие проценты[61].

В 1963 году Манэ по совету своей новой жены, Элзы Суарес, потребовал у «Ботафого» улучшения условий контракта. До этого Манэ всегда подписывал чистый бланк договора, получая только половину от среднего заработка игрока клуба. Новый контракт Гарринча смог подписать только спустя 4 месяца, лишь при вмешательстве крупного банкира Жозе Магальяэса Линса, который высоко ценил футбольные достоинства Манэ. В том же году у Гарринчи началась полоса неудач: усугубился остеоартроз правого коленного сустава, инициированный в результате травмы хрящевой ткани сустава, полученной за год до этого в товарищеской игре в Баие[45]. Врач команды Лильо Торедо посоветовал Манэ на 3 месяца воздержаться от выступлений, но президент «Ботафого» Сержио Дарси настоял на продолжении игр Гарринчи: клуб должен был провести турне по Франции и Италии, а без Гарринчи оплата была бы уменьшена с 15 тысяч долларов до 7,5 тысяч[45]. В этих матчах Манэ выступал «на уколах», которые ему делали перед каждой игрой. После окончания действия наркоза у Манэ очень сильно болело колено, доходило до того, что его на руках доносили до клубного автобуса[45]. По окончании одной из игр, проходившей во Флоренции, доктор Оскар Скальетти, осмотревший Манэ, стал настаивать на операции, но клуб не пошёл на этот шаг[62]. Возвратившись из турне, «Ботафого» предоставил Гарринче отпуск, но этот шаг не помог: Манэ в довершение к прошлой травме получил разрыв мениска на правой ноге, и это практически вывело его «из строя» на 2 года[21]. В следующем году клуб, который отказал Гарринче в дорогостоящей операции, потребовал, чтобы он возобновил выступления, однако тот отказался. Тогда руководство «Ботафого» вынудило Манэ подписать договор, по которому он получал бонусные премиальные только за сыгранные матчи. Из-за этого Гарринча был вынужден провести несколько игр «через боль»[63]. Только 29 сентября Манэ была сделана операция, благодаря деньгам Магальянеса и его другу, врачу Марио Маркесу Тоуриньо[45], сделавшему операцию по удалению мениска. Операция прошла неудачно, а Гарринча был оштрафован на 60 % зарплаты[63]. Оставшуюся часть года Гарринча не выходил на поле, занимаясь индивидуально[20].

В начале 1965 года руководство «Ботафого» начало компанию по дискредитации Гарринчи: были организованы серии статей, где отмечалось, что, несмотря на высокое мастерство, Манэ сильно постарел и перестал соответствовать уровню клуба[45]. После этого тренерский штаб перестал ставить Гарринчу в основной состав команды, мотивируя это плохой формой форварда[45]. Вскоре Гарринча перестал посещать тренировки, затем прибавил 7 кг лишнего веса[45]. 22 августа 1965 года Гарринча забил единственный в матче гол, принеся победу своему клубу над «Фламенго». 5 сентября того же года Гарринча был включён в состав на финальный матч Кубка Гуанабара с клубом «Васко да Гама»; на игру собралось более 115 тысяч зрителей, поставив по этому показателю рекорд года. Многие рассчитывали, что Гарринча будет лидером своей команды, обыгрывая левого защитника «Васко», Олдаира, однако тот ни разу не дал Манэ шанса себя обыграть; более того, Олдаир забил один из голов своей команды, победившей 3:0[64]. Через 10 дней, 15 сентября, Гарринча провёл последнюю игру в составе «Ботафого», в которой его клуб победил «Португезу» 2:1. В январе 1966 года он был продан в «Коринтианс» за 220 млн крузейро[65]. Всего Гарринча сыграл за «Ботафого» 579 матчей и забил 249 мячей[15].

Завершение карьеры

Выступления 1966—1968

«Коринтианс» купил Гарринчу, чтобы вернуть болельщиков на стадион: команда с 1954 года не выигрывала крупных турниров. Болельщики клуба обрадовались переходу форварда, они встретили его на вокзале и проводили до гостиницы в Сан-Жоане. Гарринча дебютировал в составе «Коринтианса» 2 марта 1966 года в матче Кубка Бразилии с клубом «Васко да Гама», который клуб Манэ проиграл 0:3. Это поражение стало вторым столь крупным в карьере Манэ[65]. В следующей игре Гарринчи его клуб проиграл его бывшей команде «Ботафого» со счётом 1:5. Через 11 дней после дебюта, 13 марта, Гарринча забил свой первый мяч за клуб, поразив ворота «Крузейро» и принеся победу своей команде со счётом 2:1. В том же году Манэ помог клубу выиграть турнир Рио — Сан-Паулу, на котором провёл 10 матчей и забил 1 гол, 19 марта в ворота «Сан-Паулу»[66]. Матч против «Сан-Паулу», выигранный «Коринтиансом» 2:0, был, по мнению некоторых исследователей, лучшим матчем Гарринчи в составе этого клуба[67]. Однако в «Коринтиансе» Гарринча не показывал той игры, которой от него ждали, и через год он покинул клуб, за который провёл только 13 игр и забил 2 гола[68]. Одной из причин этого стало отношение партнёров, недовольных заработной платой Манэ, которая была выше, чем у прочих игроков команды; часто это выражалось в том, что игроки просто «не замечали» на поле Гарринчу[67]. При этом Гарринча провёл несколько матчей с травмой ноги, вынуждаемый играть руководством клуба[45]. Последний матч в составе «Тимао» Манэ сыграл 9 октября 1966 года, в нём, как и в первой игре Манэ, клуб проиграл 0:3, потерпев поражение от «Сантоса». После этой игры Манэ собрал вещи, покинул базу «Коринтианса» и уехал в Рио-де-Жанейро. Клуб обратился в Трибунал спортивной юстиции, и этот орган принял решение дисквалифицировать Манэ от всех официальных матчей в стране на 2 года[45]. Уже после ухода Гарринчи из команды его покупка была оценена резко отрицательно общественностью, во время предвыборной борьбы за пост президента клуба[66]. В декабре 1967 года Гарринча покинул команду по обоюдному согласию с клубом[66] и был передан в клуб «Васко да Гама» на правах аренды. В этой команде он долгое время тренировался, набирая форму. Чтобы проверить Манэ, «Васко» организовал товарищеский матч, где Гарринча провёл все 90 минут и забил гол. Однако его игра не убедила тренеров команды[69][70].

После неудачи с «Васко да Гамой» Манэ прошёл просмотр во «Флуминенсе», но также неудачно[71]. После чего Манэ выступал за несколько второстепенных бразильских клубов: сыграл несколько игр за клуб «Португеза» (Рио-де-Жанейро)[70][72], 1 выставочный матч за «Бангу»[71], одну игру за «Алекрин», за команды из штата Гояс и другие «маленькие» клубы[45]. В 1968 году Манэ уехал в Боливию, где провёл несколько выставочных матчей, а затем в Колумбию, в клуб «Атлетико», предлагавший по 600 долларов за каждый матч[45]. За «Хуниор» Манэ сыграл только одну игру: 20 августа с клубом «Индепендьенте Санта-Фе», проигранную 2:3[28]. Перед началом матча Гарринчу встретили овацией, но по ходу игры у болельщиков «Атлетико» радость сменилась разочарованием. Они освистали футболиста, который сделал только 3 паса за матч[45], а после игры закидали его помидорами и яйцами. В бразильской прессе эта история вызвала негодование, журналисты спрашивали чиновников Бразильской конфедерации футбола, как можно было отдать Гарринчу на осмеяние в чужую страну[73].

Последние годы карьеры

Уехав из Колумбии, Гарринча вернулся в Рио-де-Жанейро. Он вновь попытался устроиться в «Васко да Гаму», которой руководил его первый тренер в «Ботафого» Жентил Кардозо. Он в знак дружбы предложил Манэ потренироваться с командой, однако тот из-за переговоров с другими клубами на тренировку не пришёл. В январе 1968 года Гарринча прошёл просмотр в клубе «Форталеза». 28 января он сыграл в товарищеской игре за клуб в матче с «Флуминенсе», проведя на поле 45 минут. Его команда победила 1:0[74]. Позже Гарринча провёл переговоры с уругвайским клубом «Насьональ», но неудачно, затем попытался найти работу в аргентинских клубах, включая «Боку Хуниорс», также безрезультатно[71]. Осенью 1968 года Гарринча пришёл в клуб «Фламенго». Главный тренер команды Роберто Гомес Педроза дал ему возможность выступать при условии, что Манэ сбросит лишний вес. Гарринча начал тренировки под руководством врача клуба, Франкалаче, и сбросил 12 кг за 3 месяца[45]. Он дебютировал в составе команды 30 ноября 1968 года с клубом «Васко да Гама», в этой игре «Менго» проиграл 0:2; Гарринча сыграл только один тайм и был заменён после травмы[45]. После этой игры с Гарринчей был заключён контракт на полгода[45]. 19 января 1969 года Гарринча забил свой первый мяч за клуб, поразив ворота «Америки»; игра завершилась вничью 2:2[75]. Последний матч за «Фла» Гарринча провёл 12 апреля 1969 года, в день, когда в автоаварии погибла его тёща. Из-за этого инцидента, а также из-за слов нового тренера клуба, сказавшего, что он не рассчитывает на Гарринчу, Манэ отказался играть за «Фламенго», несмотря на то, что до завершения его контракта было ещё 2 месяца[20]. Всего за клуб он провёл 20 матчей и забил 4 гола[75]. Период выступлений во «Фла» не был для Гарринчи счастливым: ему очень редко доверяли выступать в официальных играх, предпочитая другого правого нападающего, Довала, но часто выставляли на поле в товарищеских матчах, чтобы привлечь внимание публики, используя известность футболиста[45]. Таким образом, Манэ помогал клубу, испытывавшему в тот период финансовый кризис[20][76]. 2 июля 1969 года Гарринча сыграл выставочный матч за клуб «Нову-Амбургу», где его команда, со счётом 1:3, проиграла «Интернасьоналу»; Мане провёл на поле 60 минут[77].

В 1969 году Гарринча вместе со своей супругой Элзой уехал в Европу. Во время пребывания в Старом Свете Манэ выступал в товарищеских играх за любительские команды университетов, профсоюзов и фабрик, за что получал небольшие премиальные[20]. В Торваянике, Помеция, Гарринча провёл последний свой матч в Италии с любительскими командами, там он выступил за команду мясников против команды механиков; в этой игре он отдал 4 голевые передачи, но его команда проиграла 4:5[71]. В то же время ему предлагали контракты несколько клубов. В апреле 1970 года контракт ему предложила лиссабонская «Бенфика». Манэ ответил согласием, но договор не был заключён из-за решения руководства португальского футбола, запретившего переходы иностранных игроков в их клубы. В том же году контракт на 3 месяца ему предложил парижский «Ред Стар», обещавший заплатить 15 тысяч долларов. Гарринча сыграл за французскую команду только один товарищеский матч, а контракт сорвался из-за изменения графика выставочных матчей «Ред Стара»[20][78].

В 1971 году Гарринча вернулся в Бразилию, где начал выступать за маленькие полупрофессиональные клубы. Часто после матчей он уходил с партнёрами по команде в местный бар и потреблял алкогольные напитки. Сыграл Манэ и за «Ботафого», проведя 15 минут за клуб в 1971 году. Последним профессиональным клубом Гарринчи стала «Олария», платившая ему 15 тысяч крузейро в месяц[20]. В составе «Оларии» он дебютировал 23 февраля 1972 года с бывшим клубом Манэ, «Фламенго», сыграв 45 минут первого тайма. На этот матч собралось почти 50 тыс. зрителей, что для «Оларии» было необычайной редкостью[20]. Последнюю игру за клуб он провёл 23 августа 1972 года против клуба, в котором прошли лучшие годы карьеры Гарринчи, «Ботафого»; в этом матче «Олария» проиграла 0:1[20]. Всего за «Оларию» Гарринча провёл 10 матчей (две победы, четыре ничьи и четыре поражения) и забил один гол, в товарищеской игре с клубом «Комерсиал»[79]. После этого Гарринча выступал ещё 10 лет, проведя более 500 игр любительских клубах, а также выступая в выставочных матчах небольших клубов[80]. Например, 19 сентября 1973 года он сыграл 90 минут за клуб ССА в матче против АСА Арапика. В этом же матче играл другой бывший игрок сборной, Дида. Последнюю игру Гарринча провёл 25 декабря 1982 года, там он сыграл около 20 минут[81], по другой версии 40 минут[82]. Игра проходила в Планалтине. Там встречались команда Лондрины, за которую играл Гарринча, и команда Ассоциации профессиональных спортсменов Гарансия, выигравшая матч 1:0[82].

Прощальный матч

18 декабря 1973 года на «Маракане» состоялся прощальный матч Гарринчи, в котором сборная Бразилии, составленная в основном из победителей последнего чемпионата мира, играла против сборной ФИФА, в которую вошли латиноамериканские и советские футболисты (в том числе Бриндиси, Бабингтон, Хаусман, Роча, Онищенко, Ольшанский, Ловчев), которые проводили турне по Южной Америке. На матч собралось 131 555 зрителей. Перед игрой на кромке поля были сложены слова из цветов: «Манэ — радость народа». На разминке все футболисты взяли в круг Гарринчу и наградили его аплодисментами. Гарринча вышел в стартовом составе и был в середине первого тайма заменён на Зекинью[83]. После свистка, возвестившего, что Гарринча покидает поле, он заплакал, после чего ушёл в подтрибунное помещение. Без Гарринчи игра завершилась со счётом 2:1 в пользу бразильцев, благодаря голам Пеле[84] и Луиса Перейры, у сборной мира гол забил Бриндиси[85].

Все сборы от этой игры пошли лично Гарринче, который потратил их, чтобы заплатить по долговым обязательствам и дать денег детям на учёбу. На эти же деньги он купил дом в районе Барра да Тижука[86], автомобиль, квартиры своим дочерям и половину стоимости ресторана, где пела его супруга Элза[87].

Карьера в сборной

С 1955 года по 1966 год Гарринча выступал за сборную Бразилии, проведя 60 матчей и забив 17 голов. С ним в составе сборная проиграла только 1 игру. Гарринча принял участие в трёх чемпионатах мира и двух чемпионатах Южной Америки.

Свою первую игру за сборную Бразилии Гарринча сыграл 18 сентября 1955 года против Чили; матч закончился вничью 1:1[34]. Своим приходом в сборную Гарринча «обязан» Жулиньо, уехавшему играть в Италию и не пожелавшему «отнимать» место в составе у коллеги, удачно игравшего на родине[88], а также тренеру Висенте Феоле, который решил полностью поменять состав сборной, неудовлетворительно выступившей на чемпионате мира 1954. В 1957 году Манэ поехал с национальной командой на свой первый крупный международный турнир, чемпионат Южной Америки. На турнире Гарринча провёл только 2 игры, с Эквадором и Колумбией, в обоих выходя на замену вместо Пепе[89]. Причиной этого стал Жоэл, которого Феола считал основным правым форвардом команды[17][90]. Другой причиной недоверия к Манэ являлось чрезмерное, по мнению тренерского штаба, увлечение Гарринчи дриблингом[20], которое, наряду с отсутствием игровой дисциплины и тактики, что также присутствовало у Гарринчи, считалось одной из главных причин поражения бразильцев в решающем матче чемпионата мира 1950[48][91]. В том же году Манэ участвовал в матчах Кубка Рока, где также не выходил на поле и, в начале следующего года, Кубке Освалдо Круза. Там предпочтение вновь отдавалось Жоэлу[35].

Чемпионат мира 1958

На отборочном турнире к чемпионату мира 1958 Гарринча вышел в первой же игре с Перу на левый, непривычный для него, фланг нападения, заменив травмированного Пеле и действовал достаточно хорошо; игра завершилась вничью 1:1. 21 апреля в ответной игре Гарринча вышел на правом фланге нападения, а Жоэл был переведён на левый фланг. Игра завершилась в пользу бразильцев 1:0, а единственный гол забил Диди со штрафного, назначенного за нарушение против Гарринчи. На следующий день одна из газет написала: «Гарринча и Диди открывают путь своей команде в Швецию»[92].

Перед финальной частью чемпионата мира 1958 Гарринчу подвергли психологическому тесту у профессора Карвальяэса, для того, чтобы выяснить возможность игрока владеть собой и сделать его психологический портрет[93]. Однако к проверке Гарринча отнёсся с юмором, не считая её серьёзной: по просьбе сделать рисунок человека, нарисовал его с очень большой головой, сравнив его с Куарентиньей, за что получил оценку ниже допустимого порога — 38 из 123[20] и его поведение было признано инфантильным[17]; аналогичную же оценку получил Пеле[90][94]. Кроме этого, Манэ показал, что неспособен отличить вертикальную линую от горизонтальной[95]. По мнению психолога, вызов Гарринчи и Пеле в состав сборной на чемпионат мира, было бы ошибкой[93][95].

Перед началом первенства Бразилия 21 мая провела товарищеский матч с «Коринтиансом» и победила 5:0. В этой игре Гарринча отметился дублем; эти голы стали первыми для него в составе сборной[96]. В другой подготовительно игре, с итальянской «Фиорентиной», Гарринча обвёл подряд защитников Роботти, Маньини, Червато и вратаря Сарти. После чего не отправил мяч в сетку, а дождался, пока к нему подбежит Роботти, которого он вновь обвёл, при этом итальянец был настолько дезориентирован дриблингом, что был вынужден схватиться за штангу, чтобы не упасть. Лишь после этого Гарринча направил мяч в сетку. Товарищи по команде, главным образом капитан сборной, Беллини, за это поведение обвинили Гарринчу в безответственности[20][97]. За это поведение, признанное несерьёзным, руководители Конфедерации бразильского футбола приняли решение не брать Манэ на мировое первенство, но их отговорил Пауло Амарал, тренер по физической подготовке в сборной и в «Ботафого», где играл Гарринча. Он сказал: «Гарринча не ведёт себя так из презрения или несерьёзности. Это его способ воплощения футбола. С весельем»[98]. На чемпионате мира Гарринча и Пеле пропустили первые два матча группового турнира против  Англии и  Австрии, так как основным правым крайним тренер Висенте Феола, как и год до этого, считал Жоэла, а центральным нападающим — Алтафини. Двух молодых игроков он представлял исключительно индивидуалистами. Кроме того, представители технической комиссии сборной, главным образом Эрнесто Сантос, говорили, что Гарринча не «отрабатывал» в защите[99][100]. Ещё одной, неофициальной, причиной считалось, что белокожие футболисты, в условиях северного климата, смогут проявить себя лучше, нежели темнокожие игроки[54].

Перед третьей игрой группового турнира, со сборной СССР, Нилтон Сантос подошёл к Феоле и сказал, что Гарринча и Пеле сыграли бы лучше, чем игроки, до этого выступавшие на их позициях. Мнение Нилтона поддержал Жоао Авеланж, президент Конфедерации футбола Бразилии, врач команды Гослинг, а также несколько других футболистов сборной, включая лидеров команды, Диди и Беллини[20][21]. Однако, эта версия позже была опровергнута действующими лицами эпизода[17]. По второй версии, Гарринча сам подошёл к Феоле и сказал: «Или вы ставите меня на игру с русскими, или я завтра же улетаю домой или подписываю контракт с итальянским клубом»[101], что напугало тренера. По третьей версии, Феола ввёл в состав Гарринчу для того, чтобы тот своими нестандартными действиями смог внести сумятицу в оборону советской сборной[20]. В результате в матче Бразилия — СССР Гарринча вышел в основе, и в стартовые минуты по его флангу бразильцы провели несколько острейших атак. Гарринча переигрывал защитника Кузнецова и либо брал игру на себя, либо делал передачи в центр. Один раз он сам попал в перекладину, обыграв на первой минуте матча Кузнецова, Войнова и Крижевского[45], ещё один раз в неё ударил Пеле, а на третьей минуте Вава забил гол после передачи Гарринчи[45]. Французский журналист Габриэль Ано охарактеризовал этот временной промежуток, как «Три самые великолепные минуты в истории футбола»[102]. Во втором тайме Вава сделал дубль, снова с паса Гарринчи[17][103]

«На чемпионате мира блистали Гарринча и Пеле. Им свыше был дан уникальный талант. Как будто Всевышний хотел показать людям, что можно вытворять с мячом. Гарринча навел настоящий ужас на нашу защиту Его даже сбить было невозможно, не говоря уже о том, чтобы чисто отнять мяч. Уходил на скорости, при этом постоянно контролируя мяч. На второй минуте Гарринча получил пас, не заметив даже своего опекуна Борю Кузнецова, и пробил в штангу так, что мяч отлетел за центр поля. Пушечной силы удар! Яшин не успел подставить руку, иначе её пригвоздило бы к штанге. Мы поняли: от Гарринчи добра не жди»[104]. Виктор Царёв

В четвертьфинале и полуфинале бразильцы обыграли Уэльс и Францию, в игре с которой гол Гарринчи отменили из-за спорного офсайда[93]. В финале бразильцы обыграли хозяев чемпионата ― сборную Швеции ― со счётом 5:2, и два гола были забиты после передач Гарринчи с правого края[17]. При этом оба гола были забиты после проходов, в которых Гарринча обвёл трёх игроков команды соперника[105][106]. По мнению нескольких участников матча, включая Нильса Лидхольма и Жозе Алтафини, Гарринча стал тем человеком, который выиграл игру[19]. За свои заслуги Манэ был включён в символическую сборную лучших игроков турнира[7][91]. Сразу после возвращения на родину Гарринча поехал в Пау-Гранди, зашёл в любимый бар и выкупил долги всех посетителей заведения[71].

1958—1962

В период 1958—1962 Гарринча выступал за сборную нерегулярно. В мае 1959 года на, матч с Англией, в сборную был вызван даже Жулиньо, долгое время не привлекавшийся под знамёна команды. Всё же Манэ поехал на свой второй чемпионат Южной Америки, куда поехал в качестве дублёра Дорвала. В первых двух матчах, где бразильцы сыграли вничью с Перу и победили Чили, Манэ не играл, но провёл оставшиеся четыре игры. Бразильцы на турнире заняли второе место. В следующем году Гарринча сыграл за национальную команду только четыре товарищеских матча. Он выиграл с командой Кубок Рока, но на поле не выходил. В 1961 году Манэ выиграл в составе сборной Кубок О'Хиггинса и Кубок Освалдо Круза.

Чемпионат мира 1962

Ещё через четыре года после победы на мундиале, Гарринча повторил свой успех на чемпионате мира в Чили. Перед вылетом, 18 марта, Гарринчи не оказалось в расположении сборной, и директор «Ботафого» был вынужден искать его по барам в Бикасе, где его клуб проводил товарищескую игру; найдя Гарринчу, он отправил его в лагерь национальной команды[60]. Во втором матче группового турнира Пеле получил травму и выбыл до конца турнира, так что Гарринча вынужденно принял на себя бремя лидера команды[16]. В решающем матче группового этапа против Испании при счёте 1:1 за несколько минут до конца Гарринча совершил сольный проход по своему флангу и выложил мяч на набегавшего Амарилдо, который принёс бразильцам победу[107]. В четвертьфинале бразильцы победили англичан 3:1, а Гарринча забил два гола, первый — головой, а второй ― «сухим листом» из-за пределов штрафной, также он сделал голевой пас на Вава и организовал ещё ряд атак[21][108]. Во время игры, Манэ весь матч держал в напряжении оборону сборной Англии, которая уделяла очень много внимания его действиям[82][109].

В полуфинальном матче бразильцам противостояли хозяева, сборная Чили. Гарринча забил дважды, левой ногой и головой, и сделал результативную передачу на Вава, матч закончился со счётом 4:2[82]. На следующий день после игры чилийская газета «Mercurio» вышла с заголовком: «С какой планеты Гарринча?»[110] В конце матча Гарринча в шутку дал сдачи чилийцу Рохасу, в очередной раз нарушившему против него правила[111], а перуанский судья Артуро Ямасаки неожиданно удалил его с поля, несмотря на то, что чилийцы посмеялись над эпизодом, а Рохас и Гарринча пожали друг другу руки[112]. Когда Манэ уходил с поля, в него с трибун была кинута бутылка, попавшая бразильцу в голову[112]. После матча премьер-министр Бразилии Танкреду Невис[34] направил в Чили телеграмму, в которой просил не дисквалифицировать Гарринчу[45]. Жоао Авеланж просил у линейного судьи, уругвайца Эстебана Марино, бывшего свидетелем эпизода, дать показания, для полного разбирательства в деле[113]. Эпизод с удалением рассматривала дисциплинарная комиссия, которая пятью голосами за и двумя против[20] признала решение судьи ошибкой и впервые в истории чемпионатов мира[112] сняла дисквалификацию, разрешив Гарринче сыграть в финале[114]. В финальном матче бразильцы победили сборную Чехословакии. Гарринча вместе с четырьмя другими футболистами разделил звание лучшего бомбардира, он же был признан лучшим футболистом турнира[11][16].

Чемпионат мира 1966

На чемпионат мира 1966 Гарринчу взяли после просьбы Жоао Авеланжа, решившего так вознаградить форварда за его годы в команде[5]. На том турнире бразильская команда выступила неудачно. Первый матч с Болгарией бразильцы выиграли, благодаря голам Пеле и Гарринчи, забившего на 63-й минуте свой последний мяч в составе национальной команды[115]. Следующий матч, с Венгрией, бразильцы проиграли 1:3. На последнюю игру команды Гарринча не вышел. Матч с венграми, состоявшийся 15 июня, стал последней игрой Манэ в футболке сборной Бразилии[34][116]. В третьем матче группового турнира Бразилия проиграла португальцам[117] и не прошла дальше. Всего за национальную команду он провёл 60 матчей и забил 17 голов[15][118].

Личная жизнь

Гарринча всю жизнь страдал из-за пристрастия к алкоголю, несколько раз он попадал в автомобильные аварии. В одной из аварий, 13 апреля 1969 года, когда Гарринча вёл машину в нетрезвом состоянии, он врезался в грузовик, перевозящий мешки с картофелем. Автомобиль перевернулся три раза. В аварии погибла его тёща, Розалия Гомес, вылетевшая через лобовое стекло[76]. Манэ отрицал, что принимал алкоголь, прежде чем сесть за руль[76]. Из-за того, что это было его первое подобное нарушение и родственники погибшей не настаивали на уголовном преследовании, Гарринча был приговорён к двум годам тюрьмы условно и заплатил штраф[119]. В другой раз он сбил своего отца, но тот остался жив[17]. Другим пристрастием Гарринчи являлась игры в карты на деньги[120].

Первый раз Гарринча женился 20 октября 1952 года, за 8 дней до своего 19-летия, на шестнадцатилетней девушке по имени Наир Маркес (1936—1975), работавшей с ним на фабрике и забеременевшей от Манэ[20][121]; за время брака Наир подарила ему восемь дочерей[16]: Терезу, Эденир, Маринете, Журасиару, Денизию, Марию Сесилию, Терезинью и Синтию[122]. Уже будучи женатым на Наир, Гарринча имел роман с девушкой Ираси Кастильо, которую в 1957 году уговорил переехать в Рио-де-Жанейро. Он часто оставался с ней после тренировок с «Ботафого», когда слишком уставал, чтобы ехать в Пау-Гранди к жене. От Ираси Гарринча имел двух детей: дочь Марсилию и сына Ненема, ставшего профессиональным футболистом[122][123]. При этом, Ираси публично призналась в отцовстве своих детей только спустя 15 лет после их рождения[48][122]. В 1959 году, во время турне «Ботафого» по Швеции, у Гарринчи случился короткий роман с местной официанткой, которая забеременела. Ребёнку было дано имя Ульф Линдберг[124].

Во время чемпионата мира в Чили у Гарринчи начался роман с популярной исполнительницей самбы школы «Мангейра» Элзой Суарес[26][125]. В 1965 году он официально развёлся с Наир, которая наняла известного адвоката Дирсеу Родригеса Мендеса, добившегося того, чтобы Манэ всю оставшуюся жизнь выплачивал бывшей жене алименты[122]. Из-за этого ему пришлось продать два дома, а в 1968 году он был осуждён за неуплату алиментов на 90 дней, но Магальяэс Линс заплатил нужную сумму[121]. 10 марта 1964 года в дом Гарринчи и Элзы ворвались войска, подконтрольные авторитарному режиму страны, и разбили большинство вещей в квартире. Это произошло из-за того, что Элза активно поддерживала президента-реформатора Жуана Гуларта. В 1966 году Гарринча и Элза поженились в Боливии; церемония бракосочетания прошла около бразильского посольства в этой стране[20]. После аварии, в которой погибла мать Элзы, Гарринча впал в депрессию и пытался покончить жизнь самоубийством, вдыхая угарный газ[76]. Элза посчитала, что лучшим средством для исцеления мужа станет переезд из страны[20]. В конце 1969 года они уехали в Италию, где благодаря связям жены Манэ получил должность стендиста в демонстрационном зале в римском отделении Бразильского института внешней торговли, зарабатывая 1000 долларов в месяц. Затем Гарринча с Элзой поехали на Мальорку, где она выступала в ресторане «Барбарелла», а потом жили снова в Италии и во Франции. Они вернулись в Бразилию в 1972 году. В 1976 году у них появился сын, Мануэл Гарринча дос Сантос Жуниор[17], который погиб спустя 10 лет а автокатастрофе[25][126]. 30 августа 1977 года они развелись после того, как Гарринча в состоянии алкогольного опьянения избил Элзу[122].

Последней женой Гарринча стала вдова Жоржиньо Карвоэйро, Вандерлея Оливейра. Она сопровождала Манэ вплоть до его смерти[127].

Последние годы и смерть

В последние годы жизни Гарринча остался практически без средств к существованию и жил в съёмном доме в районе Бангу в Рио-де-Жанейро[128]. В 1978 году Гарринча попал в больницу с диагнозом «сердечная недостаточность», там же он познакомился с Вандерлейей Виэйра, девушкой 20-ти лет, от брака с которой в январе 1981 года у него родилась дочь Ливия[20]. Всего известно не менее четырнадцати детей Гарринчи от разных женщин[16][129]. Во время брака с Вандерлейей Гарринча часто оказывался в больнице. В июне 1979 года, во время приступа у него был обнаружен цирроз печени[20]. По мнению Элзы, Вандерлейя и её братья спаивали и накачивали наркотиками Манэ, желая, чтобы тот быстрее умер[130]. В 1980 году, после попадания в больницу, Гарринча попытался бросить пить, но неудачно[131]. На Рождество 1982 года Гарринче вновь стало плохо, и он был доставлен в больницу[34]. После выхода из больницы, он вновь стал пить: с 16 по 18 января он проводил время в различных барах[48]. Он вернулся домой 18 января, еле держась на ногах, после чего Вандерлейя вызвала скорую помощь, которая доставила его в состоянии комы в госпиталь Боависта. 20 января в 6 часов утра он был обнаружен мёртвым в своей палате. Причиной смерти назвали цирроз печени, развившийся от алкоголизма, отёк лёгких и расстройство нервной системы[16][131].

Прощание с Гарринчей в январе 1983 года проходило на «Маракане», при огромном стечении народа. Гроб был завёрнут во флаги «Ботафого» и Бразилии[11][128]. Похоронная процессия завершила последний путь футболиста в родном городе Пау-Гранди, на небольшом кладбище Раиз да Серра[132]. Во время похорон за гробом шли 300 тысяч человек, включая известных футболистов, однако на похоронах не было ни одного игрока, с которыми Гарринча выиграл два чемпионата мира. Позже Пеле оправдывался, что боится покойников и похорон[133]. На его похоронах Нилтон Сантос сказал: «Он всю жизнь был большим ребенком и умел играть в одну-единственную игру — футбол»[134]. Эпитафия на могиле Гарринчи гласит: «Здесь покоится тот, кто был радостью для народа — Манэ Гарринча»[28].

Игровые характеристики

Гарринча был небольшого роста, горбился, обе его широко расставленные ноги были наклонены влево[135]. В сравнении с ведущими футболистами мира внешний вид и игра Гарринчи парадоксально противоречили канонам футбола. Успеха с ним в сборной и клубах добивались тренеры, которые давали волю его импровизации и индивидуальным игровым качествам[45]. Техника Гарринчи была основана на природном даре, а не на постоянных тренировках[20][91]. По мнению некоторых техника Гарринчи являлась квинтэссенцией бразильского футбола[136].

Больше всего Гарринча известен благодаря неповторимому дриблингу[129], основанному на импровизации и изобретательности, который позволял ему проходить по правому флангу, обыгрывать защитника и делать точную передачу к воротам. Именно так были забиты, в частности, оба гола в матче против СССР на чемпионате мира 1958 года и два первых гола в финале того же чемпионата[103][135]. Он обладал характерной техникой обращения с мячом и поставленным ударом с обеих ног, а его излюбленным финтом было обманное движение корпусом, которое было возможно благодаря разной длине ног[48][129][137]. Гарринча мог прокинуть мяч влево или вправо от соперника[138], после чего делал резкий рывок с места; с одной стороны защитники хорошо знали, чего ждать от Гарринчи, с другой, на поле его действия все равно становились неожиданностью[135].

Трудно было предсказать, как Гарринча сыграет в следующий момент, из-за того что левой ногой он владел так же как правой. Он мог как сместиться к центру, так и внезапно прорваться по бровке и нанести фантастический удар.

— Мел Хопкинс, игрок сборной Уэльса.[16]

Гарринча также был мастером исполнения штрафных и угловых ударов, в частности он отлично исполнял удар «сухой лист»[139]. Три раза в своей карьере он забивал голы непосредственно с углового флажка. Иногда он забивал голы сам после эффектных сольных проходов, обыгрывая по пути нескольких соперников. Один из самых известных его голов — мяч в ворота «Фиорентины», забитый за сборную Бразилии во время товарищеского матча в 1958 году в ходе подготовки к чемпионату мира. Гарринча последовательно обыграл несколько итальянцев, вошёл в штрафную, обыграл вратаря Сарти, дождался, когда к воротам успеет защитник, обыграл его и только тогда отправил мяч в ворота[140][141].

«Гарринча был гениальным. Кроме сенсационного дриблинга, у него была самая лучшая техника. Он выполнял великолепные проходы и делал точные передачи на протяжении многих лет в „Ботафого“ и на двух Кубках мира»[142]. Тостао

Игру Гарринчи часто сравнивали с театральным представлением, даже на фоне его партнёров по сборной Бразилии, его называли гением, «радостью народа» и «Чаплиным футбола»[11][143]. Известен случай, когда в игре за «Ботафого» Гарринча упустил мяч за пределы поля, но судья позволил продолжать игру, так как хотел увидеть продолжение манёвра[26].

Недостатки игры Гарринчи происходили из его достоинств: он часто злоупотреблял индивидуальными действиями и не подчинялся игровой командной дисциплине[29]. Зезе Морейра, главный тренер «Ботафого», попытался изменить это. Во время тренировки он поместил в центр поля стул и заставил Гарринчу обводить его, будто тот был соперником. Гарринча несколько раз покрутился вокруг стула, прокидывая мяч между ножек, после чего пробежал и ударил по воротам. Морейра сдался и сказал: «Гарринча играет без схем»[144].

Память

  • Гарринча неоднократно признавался одним из лучших футболистов всех времён по различным версиям. По версии МФФИИС он занимает 8 место среди лучших футболистов мира и 4 среди лучших футболистов Южной Америки в XX веке. В 1994 году Гарринча вошёл в символическую сборную лучших игроков в истории чемпионатов мира по версии ФИФА[145]. В 1998 году, перед чемпионатом мира компания MasterCard провела опрос среди 24 ведущих спортивных журналистов мира. Гарринча вошёл в состав 11 игроков символической футбольной сборной мира XX-го века[146]. Он также занял 20 место среди лучших футболистов XX века по опросу журнала World Soccer. По опросу журнала Placar 1996 года, Гарринча занял второе место среди лучших игроков сборной Бразилии в истории команды[147].
  • В честь Гарринчи назван стадион в столице Бразилии — «Эстадио Манэ Гарринча».
  • В кинематографе
    • В 1962 году об игроке снят документальный фильм «Garrincha — Alegria do Povo» («Гарринча — Радость народа»).
    • В 1978 году был снят фильм «Манэ Гарринча», который показывал жизнь Гарринчи после завершения игровой карьеры.
    • В 2003 году был снят игровой фильм «Garrincha — Estrela Solitária» («Гарринча — одинокая звезда») по мотивам книги Руя Кастро, посвящённой жизни футболиста[148].
  • 25 января 2010 года около западной трибуны стадиона «Ботафого», «Энженьян», был торжественно установлен 2,5 метровый памятник Гарринчи, работы скульптора Эдгара Дювивьера. Памятник специально расположили по соседству с памятником друга Гарринчи, Нилтона Сантоса[149].

Клубная статистика

Сезон Клуб Лига Чемпионат Турнир Рио-Сан-Паулу Кубок Кубок Либертадорес Прочие Товарищеские Всего
Игры Голы Игры Голы Игры Голы Игры Голы Игры Голы Игры Голы Игры Голы
1953[40] Ботафого Кариока 26 20 0 0 — — — — 1 2 4 2 31 24[39]
1954[40] Ботафого Кариока 26 7 9 1 — — — — 3 1 28 14 66 23
1955[40] Ботафого Кариока 19 3 9 2 — — — — 0 0 25 17 53 22
1956[40] Ботафого Кариока 20 5 0 0 — — — — 2 0 33 13 55 18
1957[40] Ботафого Кариока 21 6 9 2 — — — — 7 3 20 9 57 20
1958[40] Ботафого Кариока 26 10 9 1 — — — — 6 3 18 17 59 31
1959[40] Ботафого Кариока 23 9 5 3 — — — — 1 0 27 15 56 27
1960[40] Ботафого Кариока 21 8 9 1 — — — — 3 0 24 7 57 16
1961[40] Ботафого Кариока 21 6 11 2 — — — — 2 1 33 23 67 32
1962[40] Ботафого Кариока 21 8 7 2 3 0 — — 6 1 10 5 47 16
1963[40] Ботафого Кариока 3 1 1 0 1 0 2 0 4 0 12 4 23 5
1964[40] Ботафого Кариока 4 0 7 3 0 0 — — 8 3 2 2 21 8
1965[40] Ботафого Кариока 5 2 7 0 0 0 — — 0 0 10 0 22 2
Всего за «Ботафого» Кариока 236 85 83 17 4 0 2 0 43 14 246 128 614 243
1966[68] Коринтианс Паулиста 4 0 6 1 — — — — 3 1 0 0 13 2
1967 Португеза (Рио) Кариока ? ? — — ? ? — — ? ? ? ? ? ?
1968 Хуниор Барранкилья Чемпионат Колумбии 1 0 — — 0 0 0 0 0 0 0 0 1 0
1968[75] Фламенго Кариока 0 0 — — 0 0 — — 1 0 1 0 2 0
1969[75] Фламенго Кариока 4 0 — — 0 0 — — 0 0 14 4 18 4
Всего за «Фламенго» Кариока 4 0 — — 0 0 — — 1 0 15 4 20 4
1972[79] Олария Кариока 8 0 — — — — 0 0 0 0 2 1 10 1
Всего 253 85 89 18 4 0 2 0 47 15 263 133 658 250
Примечание к таблице:
В графу «Лига Кариока» входят только матчи чемпионата Рио-де-Жанейро и турниров, являющихся частью розыгрыша чемпионата, включая Кубок Гуанабара. Также в статистику вошли матчи розыгрыша Суперчемпионата Рио-де-Жанейро, проведённого в 1959 году. Некоторые турниры продолжались более 1 календарного года, их матчи учитывались в графе, где проходил основной розыгрыш сезона.
В графу «Прочие турниры» входят официальные матчи дублирующего состава клубов, розыгрыши Турнира П. Авенсоха, Турнира в Каракасе, Турнира Куадрангулар, Турнира Пентагонал, Кубок Тересы Эрреры, Кубка Наранха, Турниров в Париже и Флоренции, Турнира Рамона Каррансы, Турнира Маг. Пинто, Турнира Юбилеу ди Оуру, Турнира Роберто Гомеса Педросы.
В графу товарищеские матчи входят также товарищеские игры дублирующего состава.

Выступления за сборную Бразилии

Официальные

Список выступлений за сборную (50 матчей, 12 голов) приводится согласно RSSSF[150] и не включает игры сборной Бразилии с клубами. С учётом этих игр у Гарринчи 60 матчей и 17 голов[118].


Неофициальные

Список неофициальных матчей сборной, не входящих в основной реестр ФИФА, но почитаемый бразильской конфедерацией футбола.


Достижения

В составе клуба

В составе сборной

Напишите отзыв о статье "Гарринча"

Примечания

  1. ↑ 1 2 Устоявшаяся транскрипция. Правильнее Мануэл Франсиску дус Сантус
  2. ↑ По [www.rsssf.com/miscellaneous/garrincha-intl.html версии сайта rsssf.com] Гарринча сыграл за сборную Бразилии 50 матчей и забил 12 голов
  3. ↑ [www.britannica.com/EBchecked/topic/973123/Garrincha Brittanica:Garrincha]. Brittanica. Проверено 19 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9n5Z1jL Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  4. ↑ [www.hallofchampions.com/PlayersBios.htm#Garrincha PlayersBios:Garrincha]. hallofchampions.com. Проверено 19 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9n6lPOa Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  5. ↑ 1 2 [esporte.uol.com.br/copa/2006/selecaobrasileira/jogadores/idolos/garrincha.jhtm Idolos:Garrincha]. esporte.uol.com.br. Проверено 19 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9n7d6HT Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  6. ↑ [www1.folha.uol.com.br/folha/especial/2006/copa/todos_os_brasileiros-g.shtml Todos os brasileiros:Garrincha]. folha.uol.com.br. Проверено 19 марта 2010.
  7. ↑ 1 2 Eduardo H. Galeano. [books.google.ru/books?id=LGpArsi70DgC&pg=PA13&pg=PA104 Soccer in sun and shadow]. — Verso, 2003. — P. 104, 118. — 244 p. — ISBN 9781859844236.
  8. ↑ Горанский, И. В. Жизнь и смерть Маноэла дос Сантоса Гарринчи. С. 147. Цитируется газета «Эль Диа»
  9. ↑ [www.championat.ru/football/news-451638.html Марадона — лучший игрок мундиалей по версии The Times]. championat.ru. Проверено 23 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9nB1adv Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  10. ↑ [www.sport-express.ru/newspaper/1999-07-20/1_7/ До уровня Пеле и Марадоны новое поколение ещё не доросло]. Спорт-Экспресс. Проверено 23 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9nDUJOT Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  11. ↑ 1 2 3 4 5 [www.fifa.com/classicfootball/players/player=63868/bio.html The wounded 'Little Bird' who soared for Brazil]. ФИФА. Проверено 20 января 2010. [www.webcitation.org/5w9nGjIc9 Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  12. ↑ [www.rsssfbrasil.com/miscellaneous/botaart.htm Os maiores artilheiros do Botafogo de futebol e regatas]. rsssfbrasil.com. Проверено 15 февраля 2010. [www.webcitation.org/5w9nHut8t Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  13. ↑ [admin.gazetaesportiva.net/idolos/futebol/garrincha/abertura.htm Por Laudicéia Machea]. Gazeta Esportiva (3 января 2006). Проверено 14 ноября 2014. [web.archive.org/web/20060103044158/admin.gazetaesportiva.net/idolos/futebol/garrincha/abertura.htm Архивировано из первоисточника 28 февраля 2010].
  14. ↑ 1 2 Горанский, И. В. Жизнь и смерть Маноэла дос Сантоса Гарринчи. С. 23.
  15. ↑ 1 2 3 4 5 [web.archive.org/web/20080621235513/www.botafogonocoracao.com.br/historia/d_idolo.asp?idn=626 O gênio das pernas tortas fez história no Alvinegro]. botafogonocoracao.com.br. Проверено 26 января 2010., профиль на сайте «Богафого»
  16. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Stevenson, Jonathan [news.bbc.co.uk/sport2/hi/football/7197754.stm Remembering the genius of Garrincha]. BBC (20 января 2008). Проверено 20 января 2010. [www.webcitation.org/5w9nIjwEc Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  17. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 Bellos, Alex [www.guardian.co.uk/football/2002/apr/27/sport.features On a glorious bender]. The Guardian (27 апреля 2002). Проверено 19 января 2010. [www.webcitation.org/5w9nK4wR5 Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  18. ↑ 1 2 Manin Giuseppina, Valdiserri Luca [archiviostorico.corriere.it/2000/dicembre/29/scena_favola_Garrincha_co_0_00122910352.shtml Va in scena la «favola» di Garrincha]. Corriere della Sera (29 декабря 2000). Проверено 6 февраля 2010. [www.webcitation.org/5w9nLZvfC Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  19. ↑ 1 2 3 Fossati, Mario [ricerca.repubblica.it/repubblica/archivio/repubblica/1998/06/04/garrincha-genio-immortale.html Garrincha, genio immortale]. La Repubblica (4 июня 1998). Проверено 28 января 2010. [www.webcitation.org/5w9nNfalR Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  20. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 Ruy Castro. Estrela solitária: um brasileiro chamado Garrincha. — Companhia das letras, 1995. — P. 6, 23-25, 27, 28, 30-32, 36-38, 40, 64, 87, 136, 142, 158-160, 324-325, 236-338, 342, 258, 376, 396, 413, 418-421, 454-462. — ISBN 85-7164-493-4.
  21. ↑ 1 2 3 4 5 6 Гольдес, Игорь [footballplayers.ru/players/story_563.html Кривоногий индеец из другого мира]. footballplayers.ru (22 декабря 2002). Проверено 6 февраля 2010. [www.webcitation.org/5w9nP1c8C Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  22. ↑ Annalisa Oboe, Anna Scacchi. [books.google.ru/books?id=aTj3ZSZYkkwC&pg=PA13&pg=PA87 Recharting the Black Atlantic: modern cultures, local communities, global connections]. — Routledge, 2008. — P. 87. — 423 p. — ISBN 9780415961110.
  23. ↑ 1 2 Горанский, И. В. Жизнь и смерть Маноэла дос Сантоса Гарринчи. С. 24.
  24. ↑ [www.museudosesportes.com.br/noticia.php?id=3798 Album do Futebol — Garrincha e seus últimos dias]. museudosesportes. Проверено 15 февраля 2010. [www.webcitation.org/5w9nQIsAJ Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  25. ↑ 1 2 3 Pombo, Bernardo [oglobo.globo.com/esportes/mat/2008/01/17/morte_de_garrincha_completa_25_anos_em_meio_polemica_do_busto_abandono_do_tumulo-328073375.asp Morte de Garrincha completa 25 anos em meio à polêmica do busto e abandono do túmulo]. O Globo (17 января 2008). Проверено 6 февраля 2010. [www.webcitation.org/5w9nRFV3N Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  26. ↑ 1 2 3 Lyttleton, Ben [www.telegraph.co.uk/sport/football/2336889/Brazil-look-to-spirit-of-1962.html Brazil look to spirit of 1962]. Telegraph (14 мая 2006). Проверено 23 января 2010. [www.webcitation.org/5w9oOcXjp Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  27. ↑ Горанский, И. В. Жизнь и смерть Маноэла дос Сантоса Гарринчи. С. 27.
  28. ↑ 1 2 3 MacSwan, Angus [www.rediff.com/sports/2004/oct/04garr.htm Bad boy Garrincha remembered]. Reuters. rediff.com (4 октября 2004). Проверено 26 января 2010. [www.webcitation.org/5w9nT3Uo9 Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  29. ↑ 1 2 Lacey, Josh [www.guardian.co.uk/books/2004/aug/14/featuresreviews.guardianreview2 Lost boys]. The Guardian (14 августа 2004). Проверено 5 февраля 2010. [www.webcitation.org/5w9nU6XDl Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  30. ↑ 1 2 3 [admin.gazetaesportiva.net/idolos/futebol/garrincha/botafogo.htm Longo caminho até General Severiano]. gazetaesportiva. Проверено 19 марта 2010.
  31. ↑ 1 2 Горанский, И. В. Жизнь и смерть Маноэла дос Сантоса Гарринчи. С. 25.
  32. ↑ 1 2 3 Nunes, Luiz [www.netvasco.com.br/mauroprais/futbr/m-luis.htm Mané Garrincha, Alegria do Povo]. netvasco.com.br (7 декабря 1994). Проверено 28 января 2010. [www.webcitation.org/5w9nVbsIG Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  33. ↑ 1 2 [educacao.uol.com.br/biografias/ult1789u409.jhtm Jogador de futebol. Garrincha]
  34. ↑ 1 2 3 4 5 6 [www.francorossi.com/?p=3090 Garrincha, la stella che non si spegnera’ mai]. francorossi.com. Проверено 15 февраля 2010. [www.webcitation.org/612uui3gi Архивировано из первоисточника 19 августа 2011].
  35. ↑ 1 2 Teixeira Heizer. O jogo bruto das copas do mundo. — Mauad Editora Ltda, 1997. — P. 144. — ISBN 85-85756-52-7.
  36. ↑ Flávio Araújo. O rádio, o futebol e a vida. — Editora Senac, 2001. — P. 149, 161. — ISBN 85-7359-196-X.
  37. ↑ Горанский, И. В. Жизнь и смерть Маноэла дос Сантоса Гарринчи. С. 26.
  38. ↑ Sérgio Augusto. Botafogo: entre o céu e o inferno. — Ediouro Publicações, 2004. — P. 161. — ISBN 85-00-01549-7.
  39. ↑ 1 2 По [books.google.it/books?cd=1&id=cn0NAAAAYAAJ&dq=estrela+solitaria&q=Avelar одной из версий], единственный гол в матче забил Гарринча. Также, по этой же версии, Манэ забил гол в следующей игре, против клуба «Кантагало»
  40. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 [www.rsssfbrasil.com/miscellaneous/botajog.htm Botafogo de Futebol e Regatas - Jogos de Nílton Santos e Garrincha]. rsssfbrasil.com. Проверено 4 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9nWM9G9 Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  41. ↑ Такое прозвище имел известный в Бразилии торговец лошадьми.
  42. ↑ [www.flamengo.com.br/flapedia/Campeonato_Carioca_1953 Campeonato Carioca 1953]. Flapedia. Проверено 4 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9nXALpq Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  43. ↑ [www.rsssfbrasil.com/tablesrz/rj1954.htm Rio de Janeiro Championship 1954]. rsssfbrasil.com. Проверено 4 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9nYJoic Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  44. ↑ [www.rsssfbrasil.com/tablesrz/rj1955.htm Rio de Janeiro Championship 1955]. rsssfbrasil.com. Проверено 4 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9nZ5XTF Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  45. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 Фесуненко И. С. Пеле, Гарринча, футбол… — М.: Физкультура и спорт, 1970.; главы: Одна, но пламенная страсть; Восемьдесят восьмой «Фла — Флу»; Грустная бухгалтерия футбола; Президенты не любят неудачников; Книга судеб «Золотой сборной»; Горькая «Радость народа»; 20 лет от «Мараканы» до «Ацтеки», или долгая дорога в Мехико.
  46. ↑ [www.rsssfbrasil.com/tablesrz/rj1957.htm Rio de Janeiro Championship 1957]
  47. ↑ Nunez, Luiz Augusto [jbonline.terra.com.br/jb/papel/esportes/2003/10/25/joresp20031025002.html Pelos olhos de Malvino](недоступная ссылка — история). Jornal do Brasil (26 октября 2003). Проверено 5 февраля 2010.
  48. ↑ 1 2 3 4 5 osé Sergio Leite Lopes, Sylvain Maresca. [www.persee.fr/web/revues/home/prescript/article/arss_0335-5322_1989_num_79_1_2904 La disparition de «la joie du peuple»]. — Companhia das letras, 1989. — P. 21-36.
  49. ↑ [www.rsssfbrasil.com/tablesrz/rj1958.htm Rio de Janeiro Championship 1958]. rsssfbrasil.com. Проверено 19 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9nZr0Go Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  50. ↑ [jbonline.terra.com.br/nextra/2009/01/23/e230124129.asp Vasco lembrará Super-Super Campeonato Carioca de 1958 na estréia](недоступная ссылка — история). JB Online. Проверено 19 марта 2010.
  51. ↑ Nogueira, Armando [jbonline.terra.com.br/jb/papel/colunas/armando/2002/10/01/jorcolarm20021001001.html A história do olé](недоступная ссылка — история). Jornal do Brasil (2 октября 2002). Проверено 5 февраля 2010.
  52. ↑ [www.rsssfbrasil.com/tablesrz/rj1959.htm Rio de Janeiro Championship 1959]. rsssfbrasil.com. Проверено 4 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9nacasN Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  53. ↑ [www.rsssfbrasil.com/tablesrz/rj1960.htm Rio de Janeiro Championship 1960]. rsssfbrasil.com. Проверено 4 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9nbQKrf Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  54. ↑ 1 2 Mário Filho. O negro no futebol brasileiro. — Mauad Editora Ltda, 2003. — P. 323, 332-333. — ISBN 85-7478-096-0.
  55. ↑ [oglobo.globo.com/blogs/bolademeia/post.asp?t=garrincha-altair-os-inventores-do-fair-play&cod_Post=156052&a=603 Garrincha e Altair, os inventores do fair-play]. O Globo. Проверено 19 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9ncGDg8 Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  56. ↑ [jsports.uol.com.br/portal/processablog.php?modulo=montablog&blog=16 Fogão irresistível: título, invencibilidade e o milésimo jogo]. Jornal dos Sports. Проверено 2 марта 2010. [www.webcitation.org/612uvZbjM Архивировано из первоисточника 19 августа 2011].
  57. ↑ [www.rsssfbrasil.com/miscellaneous/matdecrjsp.htm Matches which decided Rio-São Paulo Tournament]. rsssfbrasil.com. Проверено 4 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9ndKNVs Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  58. ↑ Viana, Thiago [jsports.uol.com.br/portal/processa.php?modulo=montasecao&secao=1&materia=83070&pg=3&st=botafogo&mt=quando_garrincha_liquidou_o_flamengo Quando Garrincha liquidou o Flamengo]. Jornal dos Sports (28 апреля 2009). Проверено 26 января 2010. [www.webcitation.org/612uyCrpd Архивировано из первоисточника 19 августа 2011].
  59. ↑ [arquibabotafogo.zip.net/arch2008-01-13_2008-01-19.htm Anos 25 sem Garrincha] (18 января 2008). Проверено 12 февраля 2010. [www.webcitation.org/612v057zR Архивировано из первоисточника 19 августа 2011].
  60. ↑ 1 2 [extra.globo.com/blogs/arruda/posts/2007/05/05/o-drible-que-garrincha-nao-conseguiu-dar-57034.asp O drible que Garrincha não conseguiu dar](недоступная ссылка — история). globo.com. Проверено 26 января 2010.
  61. ↑ [veja.abril.com.br/idade/exclusivo/250603/garrincha.html O mágico sai de campo]. Jornal do Brasil (26 января 1983). Проверено 19 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9ne6p9j Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  62. ↑ [www.terra.com.br/istoe/biblioteca/brasileiro/esporte/esporte03.htm Garrincha]. terra.com. Проверено 26 января 2010. [www.webcitation.org/612v1YWAC Архивировано из первоисточника 19 августа 2011].
  63. ↑ 1 2 [admin.gazetaesportiva.net/idolos/futebol/garrincha/joelho.htm Pouca reza para muita dor]. gazetaesportiva. Проверено 20 марта 2010.
  64. ↑ [www.crvascodagama.com/home.php?display=FUTEBOL-8&jogo_inesquecivel=19650905 Vasco 2x0 Botafogo (Taça Guanabara 1965)](недоступная ссылка — история). crvascodagama.com. Проверено 26 января 2010.
  65. ↑ 1 2 Горанский, И. В. Жизнь и смерть Маноэла дос Сантоса Гарринчи. С. 92.
  66. ↑ 1 2 3 [revistainvicto.uol.com.br/scripts/materia/materia_det.asp?idMateria=228&idCanal=28&stCanal=Sim,%20%E9%20verdade Mane Garrincha no Corinthians]. Invicto. Проверено 20 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9ngkHDe Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  67. ↑ 1 2 [www.diariopopularpr.com.br/index.php?option=com_content&view=article&id=135:corinthians-fez-algo-parecido-com-garrincha-&catid=5:futebol&Itemid=6 Corinthians fez algo parecido com Garrincha](недоступная ссылка — история). Diario Popular. Проверено 20 марта 2010. [archive.is/mf9Gw Архивировано из первоисточника 31 декабря 2012].
  68. ↑ 1 2 [terceirotempo.ig.com.br/quefimlevou_estatisticas.php?id=1510&sessao=f Статистика выступлений за «Фламенго» и «Коринтианс»]. terceirotempo.ig.com.br. Проверено 4 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9nfHmPw Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  69. ↑ [oglobo.globo.com/blogs/bolademeia/posts/2009/03/11/o-lado-botafoguense-de-dinamite-vascaino-de-garrincha-167941.asp O lado botafoguense de Dinamite e vascaíno de Garrincha]. O Globo. Проверено 20 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9niE0C5 Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  70. ↑ 1 2 [www.netvasco.com.br/mauroprais/vasco/anjotorto.html O Anjo Torto]. netvasco.com.br. Проверено 20 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9njLZOS Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  71. ↑ 1 2 3 4 5 [veja.abril.com.br/idade/exclusivo/250603/garrincha02.html A vida torta de Mané Garrincha] // Jornal do Brasil. — 1972.
  72. ↑ [esporte.uol.com.br/?modulo=montablog&blog=16&pg=6 Portuguesa com certeza!! lusinha carioca completa 83 anos de lindas histórias]. Jornal dos Sports. Проверено 13 февраля 2010. [www.webcitation.org/5w9nk6cS9 Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  73. ↑ Горанский, И. В. Жизнь и смерть Маноэла дос Сантоса Гарринчи. С. 50.
  74. ↑ [www.fortalezaec.net/2009/Curiosidades.aspx?id=7b74d473cb524cf2bd421cc161a1f9ae Mané Garrincha com a camisa do Tricolor]. fortalezaec.net. Проверено 26 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9nnWyFB Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  75. ↑ 1 2 3 4 [www.flaestatistica.com/garrincha.htm Все матчи Гарринчи за «Фламенго»]. flaestatistica.com. Проверено 4 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9noRRVA Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  76. ↑ 1 2 3 4 [oglobo.globo.com/blogs/bolademeia/posts/2009/04/13/ha-40-anos-chegava-ao-fim-passagem-de-garrincha-pelo-flamengo-177074.asp Há 40 anos, chegava ao fim a passagem de Garrincha pelo Flamengo]. O Globo. Проверено 19 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9oHGX3l Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  77. ↑ [www.ecnh.com.br/garrincha.asp A Noite em que o Anjo das Pernas Tortas Vestiu a Anilada](недоступная ссылка — история). ecnh.com.br. Проверено 26 марта 2010. [web.archive.org/20040908041500/www.ecnh.com.br/garrincha.asp Архивировано из первоисточника 8 сентября 2004].
  78. ↑ [www.allezredstar.com/fr_garr.htm Garrincha au Red Star!]. allezredstar.com. Проверено 20 марта 2010. [www.webcitation.org/612v3i7tR Архивировано из первоисточника 19 августа 2011].
  79. ↑ 1 2 [blog.soccerlogos.com.br/2007/12/05/os-jogos-de-garrincha-no-olaria/ Os jogos de Garrincha no Olaria]. soccerlogos.com.br. Проверено 4 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9odzf7i Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  80. ↑ [globoesporte.globo.com/ESP/Noticia/Futebol/Campeonatos/0,,MUL147362-4279,00-MILLONARIOS+DI+STEFANO+SIM+GARRINCHA+NAO.htm Millonarios: Di Stéfano sim, Garrincha não]. O Globo. Проверено 20 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9nsNrw1 Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  81. ↑ [web.archive.org/web/20070810061137/www.futebolthebrazilianwayoflife.com/AskAlex.aspx?month=July&year=2003 The brazilian way of life]. futebolthebrazilianwayoflife.com. Проверено 20 марта 2010.
  82. ↑ 1 2 3 4 Celso Unzelte. O livro de ouro do futebol. — Sinergia, 2009. — P. 557-560. — ISBN 85-6254-039-0.
  83. ↑ [www.rsssf.com/miscellaneous/fifa-xi.html FIFA XI Matches] на rsssf.com
  84. ↑ Roberto Avallone. As incríveis histórias do futebol. — Tipo Editora, 2001. — P. 201. — ISBN 8588516012.
  85. ↑ [www.rsssf.com/miscellaneous/fifa-xi.html FIFA XI Matches]. rsssf.com. Проверено 22 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9ntg3h3 Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  86. ↑ [www.meionorte.com/heraldoalves,garrincha-ainda-na-saudade,117519.html Garrincha ainda na saudade](недоступная ссылка — история). meionorte.com. Проверено 25 марта 2010.
  87. ↑ Горанский, И. В. Жизнь и смерть Маноэла дос Сантоса Гарринчи. С. 118.
  88. ↑ [veja.abril.com.br/historia/copa-1958/garrincha-alegria-torcida.shtml A magia do drible]. Abril (июнь 1958). Проверено 22 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9nuXeLU Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  89. ↑ [www.rsssf.com/tables/57safull.html Southamerican Championship 1957]
  90. ↑ 1 2 Горанский, И. В. Жизнь и смерть Маноэла дос Сантоса Гарринчи. С. 40.
  91. ↑ 1 2 3 Tiago Lisboa Bartholo, Antonio Jorge Gonçalves Soares. Mané Garrincha como síntese da identidade do futebol brasileiro. — Movimento, 2009. — P. 169-191, 182-185.
  92. ↑ Горанский, И. В. Жизнь и смерть Маноэла дос Сантоса Гарринчи. С. 34.
  93. ↑ 1 2 3 Pelé, Robert L. Fish. [books.google.ru/books?id=7PdWkxoZ0l0C&pg=PA13&pg=PA49 My Life and the Beautiful Game: The Autobiography of Pele]. — Skyhorse Publishing Inc, 2007. — P. 40, 49. — 382 p. — ISBN 9781602391963.
  94. ↑ Pelé. [books.google.ru/books?id=7PdWkxoZ0l0C&pg=PA13&pg=PA40 My Life and the Beautiful Game: The Autobiography of Pele]. — Skyhorse Publishing Inc, 2007. — P. 40—41. — 382 p. — ISBN 9781602391963.
  95. ↑ 1 2 [jbonline.terra.com.br/jb/papel/esportes/2001/11/10/joresp20011110010.html As lendas e fatos da era do rádio](недоступная ссылка — история). Abril (11 ноября 2001). Проверено 22 марта 2010. [web.archive.org/20020130194230/jbonline.terra.com.br/jb/papel/esportes/2001/11/10/joresp20011110010.html Архивировано из первоисточника 30 января 2002].
  96. ↑ Pombo, Bernardo [oglobo.globo.com/esportes/mat/2008/05/21/ha_50_anos_garrincha_fazia_primeiro_gol_pela_selecao_violencia_quase_tirava_pele_da_copa-427485289.asp Há 50 anos, Garrincha fazia o primeiro gol pela seleção e violência quase tirava Pelé da Copa]. O Globo (21 мая 2008). Проверено 28 января 2010. [www.webcitation.org/5w9nvwDG6 Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  97. ↑ [oglobo.globo.com/esportes/mat/2008/05/28/os_50_anos_do_dia_em_que_garrincha_entrou_com_bola_tudo-546543119.asp Os 50 anos do dia em que Garrincha entrou com bola e tudo]. O Globo (29 мая 2008). Проверено 22 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9nxe3c1 Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  98. ↑ Darwin Pastorin. [books.google.it/books?id=AkwSoezcgIwC&printsec=frontcover&dq=Darwin+Pastorin Tempi supplementari. Partite vinte, partite perse]. — Feltrinelli Editore, 2002. — P. 53. — ISBN 88-07-81698-9.
  99. ↑ Tony Mason. [books.google.ru/books?id=iIN81fOaLdkC&pg=PA13&pg=PA84 Passion of the people?: football in South America]. — Critical studies in Latin American and Iberian cultures. — Verso, 1995. — P. 84. — 174 p. — ISBN 9780860914037.
  100. ↑ [admin.gazetaesportiva.net/idolos/futebol/garrincha/dono_taca.htm A taça do mundo é nossa]. gazetaesportiva. Проверено 19 марта 2010.
  101. ↑ Игорь Гольдес. [www.sport-express.ru/newspaper/1998-03-26/11_1/ Бразильцам помогали... Голые женщины]. Проверено 23 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9nyzjPV Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  102. ↑ Leonel Kaz. [www.museudofutebol.org.br/historia/anexos/176_Leonel%20Kaz_Um%20p%C3%A9%20de%20futebol%20-%207%20pgs.pdf Um pé de futebol: uma história de conquistas]. Проверено 19 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9o20q4O Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  103. ↑ 1 2 Яшин, Л. И. [www.rusteam.permian.ru/history/1958_04.html Записки вратаря] // Библиотека «Огонька». — 1976. — Вып. 36.
  104. ↑ Константин Алексеев. [www.sport-express.ru/newspaper/2005-11-18/10_2/ Нам бы еще Стрельцова с Огоньковым и Татушиным...]. Проверено 23 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9o2susL Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  105. ↑ [veja.abril.com.br/historia/copa-1958/garrincha-alegria-torcida.shtml A magia do drible] // Abril. — 1958.
  106. ↑ [www1.folha.uol.com.br/folha/esporte/ult92u416372.shtml Finalizadora, seleção campeã de 1958 também desarmava]. Folha Online (30 июня 2008). Проверено 22 марта 2010.
  107. ↑ Горанский, И. В. Жизнь и смерть Маноэла дос Сантоса Гарринчи. С. 67.
  108. ↑ Горанский, И. В. Жизнь и смерть Маноэла дос Сантоса Гарринчи. С. 70.
  109. ↑ [br.esportes.yahoo.com/copa2006/historia/1962/index.html Garrincha leva Brasil ao bi]. yahoo.com. Проверено 22 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9o7Elc9 Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  110. ↑ [www.sport-express.ru/newspaper/2005-12-23/14_1/ Бразильцы — как русские]. Спорт-Экспресс. Проверено 22 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9o8Mguf Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  111. ↑ [www.gazzetta.it/Speciali/Mondiale_2006/storia/articolo_1962.shtml Vince ancora Brasile]. gazzetta.it. Проверено 22 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9oBPiuG Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  112. ↑ 1 2 3 [www.sport-express.ru/newspaper/1998-04-02/11_1/ Гарринча выдал пинка сопернику и получил за это бутылкой по голове]. Спорт-Экспресс. Проверено 22 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9oCdTK9 Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  113. ↑ Antonio Carlos Napoleão; Roberto Assaf. Seleção brasileira: 1914-2006. — Mauad Editora Ltda, 2006. — P. 61. — ISBN 857478186X.
  114. ↑ Горанский, И. В. Жизнь и смерть Маноэла дос Сантоса Гарринчи. С. 75—76.
  115. ↑ [www.fifa.com/worldcup/archive/edition=26/results/matches/match=1596/report.html Brazil — Bulgaria 2:0 (1:0)]. fifa.com. Проверено 19 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9oFHXLk Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  116. ↑ Горанский, И. В. Жизнь и смерть Маноэла дос Сантоса Гарринчи. С. 96.
  117. ↑ [www.fifa.com/worldcup/archive/edition=26/results/matches/match=1598/report.html Portugal — Brazil 3:1 (2:0)]. fifa.com. Проверено 19 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9oGKRhs Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  118. ↑ 1 2 [www.cbf.com.br/ca2/98j.html Профиль] на сайте Бразильской конфедерации футбола
  119. ↑ Горанский, И. В. Жизнь и смерть Маноэла дос Сантоса Гарринчи. С. 101.
  120. ↑ [www.sport-express.ru/newspaper/1996-12-06/15_1/ Жоан Салданья: Пусть игроки лучше ходят в бордель, чем режутся в карты на деньги]. Спорт-Экспресс. Проверено 24 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9oIbwjY Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  121. ↑ 1 2 Горанский, И. В. Жизнь и смерть Маноэла дос Сантоса Гарринчи. С. 30.
  122. ↑ 1 2 3 4 5 [admin.gazetaesportiva.net/idolos/futebol/garrincha/mulheres.htm As mulheres de Garrincha]. gazetaesportiva.net. Проверено 19 марта 2010.
  123. ↑ [dochka-ooo.ru/POSLEDNIY-SYiN-GARRINChI.html Последний сын Гарринчи]. dochka-ooo.ru. Проверено 3 января 2011. [www.webcitation.org/5w9oLKbBc Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  124. ↑ [esporte.uol.com.br/ultimas/efe/2005/11/07/ult1777u36823.jhtm Filho sueco de Garrincha visita o Brasil pela primeira vez]. esporte.uol.com.br. Проверено 19 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9oMuNag Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  125. ↑ Горанский, И. В. Жизнь и смерть Маноэла дос Сантоса Гарринчи. С. 69.
  126. ↑ [jbonline.terra.com.br/jb/papel/esportes/2003/10/25/joresp20031025002.html Pelos olhos de Malvino](недоступная ссылка — история). JB online (26 октября 2003). Проверено 19 марта 2010.
  127. ↑ [terceirotempo.bol.uol.com.br/que-fim-levou/historia/jorginho-carvoeiro-2033 Jorginho Carvoeiro. Ex-atacante do Vasco e Bangu]. terceirotempo. Проверено 7 июня 2015.
  128. ↑ 1 2 Tony Mason. [books.google.ru/books?id=iIN81fOaLdkC&pg=PA13&pg=PA101 Passion of the people?: football in South America]. — Critical studies in Latin American and Iberian cultures. — Verso, 1995. — P. 101. — 174 p. — ISBN 9780860914037.
  129. ↑ 1 2 3 Soutar, Jethro [www.guardian.co.uk/football/2009/may/22/seven-deadly-sins-football-lust-garrincha-brazil Seven deadly sins of football: Garrincha has a ball]. The Guardian (22 мая 2009). Проверено 6 февраля 2010. [www.webcitation.org/5w9oPpnS6 Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  130. ↑ Горанский, И. В. Жизнь и смерть Маноэла дос Сантоса Гарринчи. С. 124.
  131. ↑ 1 2 [admin.gazetaesportiva.net/idolos/futebol/garrincha/garrafa.htm A garrafa inseparável]. gazetaesportiva. Проверено 19 марта 2010.
  132. ↑ [fourfourtwo.com/travel/restoftheworld/brazil/11/default.aspx Football Travel Guides]  (Проверено 26 января 2010)
  133. ↑ Горанский, И. В. Жизнь и смерть Маноэла дос Сантоса Гарринчи. С. 127.
  134. ↑ Soutar, Jethro9 [www.bolshoisport.ru/rubrics/chempionat-mira-po-futbolu/articles/dream-team Dream Team]. bolshoisport.ru. Проверено 15 ноября 2010. [www.webcitation.org/5w9oRIw1R Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  135. ↑ 1 2 3 Лев Филатов предисловие к: Горанский, И. В. Жизнь и смерть Маноэла дос Сантоса Гарринчи.
  136. ↑ Everardo P. Guimarães Rocha. Jogo de espelhos: ensaios de cultura brasileira. — Mauad Editora Ltda, 2003. — P. 24.
  137. ↑ [jbonline.terra.com.br/jb/evento/copa2002/2002/06/23/jorcop20020623014.html Drible de Ronaldinho Gaúcho em Cole é a cara desta Seleção](недоступная ссылка — история). JB online (24 июня 2002). Проверено 19 марта 2010. [web.archive.org/20070609210247/jbonline.terra.com.br/jb/evento/copa2002/2002/06/23/jorcop20020623014.html Архивировано из первоисточника 9 июня 2007].
  138. ↑ [www.sport-express.ru/newspaper/2003-09-19/11_2/ Идеал в двух лицах]. Спорт-экспресс (19 сентября 2003). Проверено 22 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9oT2XJJ Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  139. ↑ Алекс Маннанов. [www.totalfootball.ru/articles/6585/ Великие сборные XX века: Пеле, Гарринча, Нилтон Сантос]. totalfootball.ru. Проверено 3 декабря 2010. [www.webcitation.org/5w9oWILkD Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  140. ↑ Горанский, И. В. Жизнь и смерть Маноэла дос Сантоса Гарринчи. С. 39
  141. ↑ Eduardo H. Galeano. [books.google.ru/books?id=LGpArsi70DgC&pg=PA13&pg=PA100 Soccer in sun and shadow]. — Verso, 2003. — P. 100. — 244 p. — ISBN 9781859844236.
  142. ↑ [jbonline.terra.com.br/jb/papel/colunas/tostao/2003/02/11/jorcoltos20030211001.html Melhores momentos](недоступная ссылка — история). JB online. Проверено 19 марта 2010.
  143. ↑ Горанский, И. В. Жизнь и смерть Маноэла дос Сантоса Гарринчи. С. 131.
  144. ↑ Нилтон Сантос. Minha bola. — Gryphus, 2000. — P. 103-104. — ISBN 8585469528.
  145. ↑ [www.rsssf.com/miscellaneous/wrldallt.html World All-Time Teams]. rsssf.com. Проверено 26 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9oZY0pC Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  146. ↑ Hughes, Rob [www.nytimes.com/1998/06/10/sports/10iht-soccer.t_2.html A Wave of Enthusiasm for the Lingua Franca of Kicking a Ball : From Pele and the Streets, Hope]. The New York Times (10 июня 1998). Проверено 28 января 2010. [www.webcitation.org/5w9oaLRYd Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  147. ↑ [www.sport-express.ru/newspaper/1996-08-03/13_1/ Божественный учитель]. Спорт-Экспресс (3 августа 1996). Проверено 23 марта 2010. [www.webcitation.org/5w9obRFpI Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].
  148. ↑ [www.imdb.com/title/tt0056010/ Garrincha — Alegria do Povo / imdb.com]  (Проверено 26 января 2010)
  149. ↑ [redacaoalvinegra.com.br/10007/2010/01/25/estatua-de-mane-garrincha-e-inaugurada-com-festa/ Estátua de Mané Garrincha é inaugurada com festa]. redacaoalvinegra.com.br (21 января 2010). Проверено 12 февраля 2010. [www.webcitation.org/612v4BOLR Архивировано из первоисточника 19 августа 2011].
  150. ↑ [www.rsssf.com/miscellaneous/garrincha-intl.html Manoel Francisco dos Santos «Garrincha» — International Appearances and Goals]. rsssfbrasil.com. Проверено 15 февраля 2010. [www.webcitation.org/5w9of4bKG Архивировано из первоисточника 1 февраля 2011].

Литература

  • Горанский, И. В. Жизнь и смерть Маноэла дос Сантоса Гарринчи. — М.: Физкультура и спорт, 1988. — 158 с. — ISBN 5-278-00008-2.
  • Фесуненко И. С. Пеле, Гарринча, футбол… — М.: Физкультура и спорт, 1970. — 208 с. — ISBN 5-85230-010-1.
  • Ruy Castro. Garrincha: the triumph and tragedy of Brazil's forgotten footballing hero = Estrela Solitária. — Yellow Jersey, 2004. — 416 p. — ISBN 9780224063067.

Ссылки

Гарринча в Викицитатнике?
  • [www.cbf.com.br/ca2/98j.html Профиль] на сайте Бразильской конфедерации футбола
  • [fifa.com/worldfootball/statisticsandrecords/players/player=63868 Статистика на сайте FIFA] (англ.) на сайте ФИФА
  • [torcida.com.ru/stars/garrincha/ Биография на «Торсиде»]
  • [www.abc.net.au/worldcup2002/items/s544892.htm Биография на ABC Sport] (англ.)
  • [www.futebol80.com.br/links/artilheiros/garrincha.htm Голы Гарринчи]
  • [www.rsssfbrasil.com/miscellaneous/botajog.htm Все матчи Гарринчи за «Ботафого»]
  • [blog.soccerlogos.com.br/2007/12/05/os-jogos-de-garrincha-no-olaria/ Матчи Гарринчи за «Оларию»]

Отрывок, характеризующий Гарринча

– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог'т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г'остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг'евосходительство! позвольте атаковать! я их опг'окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.
– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.
– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено , – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.
Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.
– Возьмите это и передайте, – сказал военный министр своему адъютанту, подавая бумаги и не обращая еще внимания на курьера.
Князь Андрей почувствовал, что либо из всех дел, занимавших военного министра, действия кутузовской армии менее всего могли его интересовать, либо нужно было это дать почувствовать русскому курьеру. «Но мне это совершенно всё равно», подумал он. Военный министр сдвинул остальные бумаги, сровнял их края с краями и поднял голову. У него была умная и характерная голова. Но в то же мгновение, как он обратился к князю Андрею, умное и твердое выражение лица военного министра, видимо, привычно и сознательно изменилось: на лице его остановилась глупая, притворная, не скрывающая своего притворства, улыбка человека, принимающего одного за другим много просителей.
– От генерала фельдмаршала Кутузова? – спросил он. – Надеюсь, хорошие вести? Было столкновение с Мортье? Победа? Пора!
Он взял депешу, которая была на его имя, и стал читать ее с грустным выражением.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Шмит! – сказал он по немецки. – Какое несчастие, какое несчастие!
Пробежав депешу, он положил ее на стол и взглянул на князя Андрея, видимо, что то соображая.
– Ах, какое несчастие! Дело, вы говорите, решительное? Мортье не взят, однако. (Он подумал.) Очень рад, что вы привезли хорошие вести, хотя смерть Шмита есть дорогая плата за победу. Его величество, верно, пожелает вас видеть, но не нынче. Благодарю вас, отдохните. Завтра будьте на выходе после парада. Впрочем, я вам дам знать.
Исчезнувшая во время разговора глупая улыбка опять явилась на лице военного министра.
– До свидания, очень благодарю вас. Государь император, вероятно, пожелает вас видеть, – повторил он и наклонил голову.
Когда князь Андрей вышел из дворца, он почувствовал, что весь интерес и счастие, доставленные ему победой, оставлены им теперь и переданы в равнодушные руки военного министра и учтивого адъютанта. Весь склад мыслей его мгновенно изменился: сражение представилось ему давнишним, далеким воспоминанием.


Князь Андрей остановился в Брюнне у своего знакомого, русского дипломата .Билибина.
– А, милый князь, нет приятнее гостя, – сказал Билибин, выходя навстречу князю Андрею. – Франц, в мою спальню вещи князя! – обратился он к слуге, провожавшему Болконского. – Что, вестником победы? Прекрасно. А я сижу больной, как видите.
Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.
Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
Худое, истощенное, желтоватое лицо его было всё покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.
– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.
– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l'autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C'est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.
– Как занята? Вена занята?
– Не только занята, но Бонапарте в Шенбрунне, а граф, наш милый граф Врбна отправляется к нему за приказаниями.
Болконский после усталости и впечатлений путешествия, приема и в особенности после обеда чувствовал, что он не понимает всего значения слов, которые он слышал.
– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement… [Принц Мюрат и все такое…] Вы видите, что ваша победа не очень то радостна, и что вы не можете быть приняты как спаситель…
– Право, для меня всё равно, совершенно всё равно! – сказал князь Андрей, начиная понимать,что известие его о сражении под Кремсом действительно имело мало важности ввиду таких событий, как занятие столицы Австрии. – Как же Вена взята? А мост и знаменитый tete de pont, [мостовое укрепление,] и князь Ауэрсперг? У нас были слухи, что князь Ауэрсперг защищает Вену, – сказал он.
– Князь Ауэрсперг стоит на этой, на нашей, стороне и защищает нас; я думаю, очень плохо защищает, но всё таки защищает. А Вена на той стороне. Нет, мост еще не взят и, надеюсь, не будет взят, потому что он минирован, и его велено взорвать. В противном случае мы были бы давно в горах Богемии, и вы с вашею армией провели бы дурную четверть часа между двух огней.
– Но это всё таки не значит, чтобы кампания была кончена, – сказал князь Андрей.
– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l'Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]
– Но что за необычайная гениальность! – вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу. – И что за счастие этому человеку!
– Buonaparte? [Буонапарте?] – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot [словечко]. – Bu onaparte? – сказал он, ударяя особенно на u . – Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grace de l'u . [надо его избавить от и.] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court [просто Бонапарт].
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.


На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.


На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.


В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.


Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.
Перемирие для Кутузова было единственным средством выиграть время, дать отдохнуть измученному отряду Багратиона и пропустить обозы и тяжести (движение которых было скрыто от французов), хотя один лишний переход до Цнайма. Предложение перемирия давало единственную и неожиданную возможность спасти армию. Получив это известие, Кутузов немедленно послал состоявшего при нем генерал адъютанта Винценгероде в неприятельский лагерь. Винценгероде должен был не только принять перемирие, но и предложить условия капитуляции, а между тем Кутузов послал своих адъютантов назад торопить сколь возможно движение обозов всей армии по кремско цнаймской дороге. Измученный, голодный отряд Багратиона один должен был, прикрывая собой это движение обозов и всей армии, неподвижно оставаться перед неприятелем в восемь раз сильнейшим.
Ожидания Кутузова сбылись как относительно того, что предложения капитуляции, ни к чему не обязывающие, могли дать время пройти некоторой части обозов, так и относительно того, что ошибка Мюрата должна была открыться очень скоро. Как только Бонапарте, находившийся в Шенбрунне, в 25 верстах от Голлабруна, получил донесение Мюрата и проект перемирия и капитуляции, он увидел обман и написал следующее письмо к Мюрату:
Au prince Murat. Schoenbrunn, 25 brumaire en 1805 a huit heures du matin.
«II m'est impossible de trouver des termes pour vous exprimer mon mecontentement. Vous ne commandez que mon avant garde et vous n'avez pas le droit de faire d'armistice sans mon ordre. Vous me faites perdre le fruit d'une campagne. Rompez l'armistice sur le champ et Mariechez a l'ennemi. Vous lui ferez declarer,que le general qui a signe cette capitulation, n'avait pas le droit de le faire, qu'il n'y a que l'Empereur de Russie qui ait ce droit.
«Toutes les fois cependant que l'Empereur de Russie ratifierait la dite convention, je la ratifierai; mais ce n'est qu'une ruse.Mariechez, detruisez l'armee russe… vous etes en position de prendre son bagage et son artiller.
«L'aide de camp de l'Empereur de Russie est un… Les officiers ne sont rien quand ils n'ont pas de pouvoirs: celui ci n'en avait point… Les Autrichiens se sont laisse jouer pour le passage du pont de Vienne, vous vous laissez jouer par un aide de camp de l'Empereur. Napoleon».
[Принцу Мюрату. Шенбрюнн, 25 брюмера 1805 г. 8 часов утра.
Я не могу найти слов чтоб выразить вам мое неудовольствие. Вы командуете только моим авангардом и не имеете права делать перемирие без моего приказания. Вы заставляете меня потерять плоды целой кампании. Немедленно разорвите перемирие и идите против неприятеля. Вы объявите ему, что генерал, подписавший эту капитуляцию, не имел на это права, и никто не имеет, исключая лишь российского императора.
Впрочем, если российский император согласится на упомянутое условие, я тоже соглашусь; но это не что иное, как хитрость. Идите, уничтожьте русскую армию… Вы можете взять ее обозы и ее артиллерию.
Генерал адъютант российского императора обманщик… Офицеры ничего не значат, когда не имеют власти полномочия; он также не имеет его… Австрийцы дали себя обмануть при переходе венского моста, а вы даете себя обмануть адъютантам императора.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Гарринча&oldid=80300658»