Гарри Поттер и узник Азкабана

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
К:Википедия:Страницы на КУЛ (тип: не указан)
Гарри Поттер и узник Азкабана
Harry Potter and the Prisoner of Azkaban

Обложка первого русского издания романа от издательства «РОСМЭН»
Жанр:

фэнтези

Автор:

Джоан Роулинг

Язык оригинала:

английский

Дата первой публикации:

1999

Цикл:

Гарри Поттер

Предыдущее:

Гарри Поттер и Тайная комната

Следующее:

Гарри Поттер и Кубок огня

Гарри Поттер и узник Азкабана (англ. Harry Potter and the Prisoner of Azkaban) — третья книга из серии романов о Гарри Поттере.



Сюжет

Гарри Поттер снова проводит лето в доме Дурслей. Третьекурсники в Хогвартсе могут посещать деревню магов Хогсмид, но для этого Гарри нужно получить разрешение у Дурслей. Дядя Вернон обещает подписать, если Гарри будет хорошо себя вести в присутствии его сестры Мардж, которая приезжает в гости на неделю. Тёте Мардж нравится читать нравоучения Гарри, кроме того в последний день она сильно оскорбляет его родителей. В результате из-за неосознанного волшебства Поттера она раздувается и улетает. Гарри собирает вещи и на автобусе для магов «Ночной Рыцарь» добирается в трактир «Дырявый котёл» в Лондоне. По дороге он узнаёт про Сириуса Блэка — сторонника Волан-де-Морта и самого опасного преступника тюрьмы Азкабан, которому первому за всю её историю удаётся сбежать. В «Дырявом котле» Поттера встречает министр магии Корнелиус Фадж, который успокаивает его относительно проступка. Министр встревожен из-за Блэка и просит Гарри не показываться в Лондоне за исключением Косого переулка. Гарри покупает всё необходимое к школе, а в последний день каникул встречает Гермиону и семью Уизли. Гермиона покупает себе кота. Гарри случайно подслушивает разговор, из которого становится ясно, что Блэк охотится за ним. По дороге в школу поезд в поисках Блэка останавливают дементоры, стражи Азкабана, из-за которых Гарри падает в обморок. Едущий с ними новый преподаватель защиты от тёмных искусств прогоняет дементоров.

Хагрид в этом году впервые становится преподавателем курса по уходу за магическими существами. Однако, уже на первом занятии гиппогриф Клювокрыл ранит Малфоя из-за неосторожности последнего. Среди новых предметов — проицание, преподаватель которого, профессор Трелони, предсказывает Гарри смерть. Уроки профессора Люпина нравятся гриффиндорцам, однако, на одном из них его заменяет Снегг, рассказывающий вне плана про оборотней. Сириус Блэк пытался проникнуть в гостиную Гриффиндора, что вызывает панику и заставляет усилить меры безопасности. Первую игру в квиддич против Пуффендуя сборная Гриффиндора проигрывает из-за вторжения дементоров на поле, вследствие чего Гарри снова падает в обморок. После этого он уговаривает Люпина научить его отгонять дементоров. Так как разрешение Поттеру не подписали, то он попадает в Хогсмид по тайному ходу. Там из подслушанного разговора преподавателей он узнаёт о дружбе отца с Блэком и предательстве последнего. При этом Блэк убил их друга Питера Петтигрю и двенадцать человек. Вместо разбитой при падении метлы Гарри на Рождество получает «Молнию» — лучшую метлу международного класса. В ходе тренировок Гарри отрабатывает с Люпином защитное заклинание Патронус против дементоров, считающееся высшей магией. На следующей игре в квиддич против Когтеврана, которую они выигрывают, у Поттера впервые получается настощий Патронус.

Блэк снова пробирается в замок, на этот раз в спальню Гриффиндора, но его спугнул проснувшийся Рон. Хагриду не удаётся защитить Клювокрыла, и того должны казнить за нападение на Малфоя. В последней игре в квиддич Гриффиндор обыгрывает Слизерин и выигрывает Кубок школы. После этого проходят экзамены, на одном из которых профессор Трелони наедине с Гарри произносит настоящее пророчество о скором возвращении Волан-де-Морта после воссоединения со слугой. Перед казнью Клювокрыла Гарри, Рон и Гермиона идут поддержать Хагрида. На обратном пути огромный пёс утаскивает Рона в потайной ход, ведущий в Визжащую хижину на окраине Хогсмида. Когда Гарри и Гермиона бегут за ним, оказывается, что это Сириус Блэк, анимаг, способный превращаться в чёрного пса. Борьбу с Блэком останавливает Люпин, который понимает, что двенадцать лет назад предал Поттеров не Блэк, а Питер Петтигрю, который под видом крысы все эти годы прятался в доме Уизли. Гарри узнаёт, что его отец, Люпин, Блэк и Петтигрю дружили в школе, после чего Петтигрю выдал Поттеров Волан-де-Морту, подставил Блэка и инсценировал свою смерть. Блэк невиновен. Гарри верит в эту историю и призывает не убивать Петтигрю, а выдать дементорам. Прокравшегося к ним Снегга обезоруживают и оглушают. На выходе из потайного хода Люпин превращается в оборотня, поэтому Блэк вынужден в облике пса прогнать его. Петтигрю в суматохе скрывается. На Гарри и Гермиону, побежавших за Блэком, нападают дементоры, но чей-то сильный Патронус их прогоняет. Гарри думает, что это его отец. Очнувшись в больничном крыле, Гарри и Гермиона узнают, что Снегг всех убедил, что Блэк повлиял на их разум. Только Дамблдор верит в невиновность Блэка, поэтому намекает Гермионе, что если они вернутся на три часа назад в прошлое то смогут спасти гиппогрифа и Блэка. Оказывается, весь год Гермиона с помощью Маховика Времени возвращалась в прошлое, чтобы посещать несколько пар одновременно. В итоге, им удаётся спасти Клювокрыла, и Блэк улетает на нём. Гарри понимает, что в прошлый раз видел, как сам сосздавал Патронуса, вернувшись в прошлое. В поезде по дороге к Дурслям Гарри получает письмо от Блэка, в котором тот сообщает, что метлу на Рождество подарил он.

Напишите отзыв о статье "Гарри Поттер и узник Азкабана"

Отрывок, характеризующий Гарри Поттер и узник Азкабана

«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.