Гарри Поттер и узник Азкабана (фильм)
| Гарри Поттер и узник Азкабана | |
| Harry Potter and the Prisoner of Azkaban | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер |
Крис Коламбус |
| Автор сценария | |
| В главных ролях |
Дэниел Рэдклифф |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
|
| Длительность |
Театральная версия: |
| Бюджет |
130 млн $ |
| Сборы | |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| Предыдущий фильм | |
| Следующий фильм | |
| IMDb | |
«Га́рри По́ттер и у́зник Азкаба́на» (англ. Harry Potter and the Prisoner of Azkaban) — третий приключенческий фильм, фэнтези 2004 года из серии «Гарри Поттер». Его режиссёром стал Альфонсо Куарон. Актёры остались теми же, за исключением роли Альбуса Дамблдора, которого играет Майкл Гэмбон вместо преждевременно ушедшего из жизни Ричарда Харриса, и Пэнси Паркинсон, в чьей роли снялась Женевьев Гонт. Также среди новых лиц Гэри Олдмен, Дэвид Тьюлис, Тимоти Сполл и Эмма Томпсон.
Многие из оригинальной съёмочной команды также остались на своих местах, например, сценарист Стив Кловз. Музыку для фильма, как и для экранизаций первых двух частей «Гарри Поттера», написал Джон Уильямс.
Содержание
Сюжет
Третий год учёбы Гарри и его друзей в Хогвартсе должен начаться 1 сентября 1993 года. В конце августа Гарри в очередной раз значительно ссорится с семейством Дурслей, случайно заклинанием надувает тётю Мардж и уходит из дома, забрав все вещи. На улице ему кажется, что за ним кто-то следит. В кустах он замечает странную чёрную собаку и вытаскивает волшебную палочку, но, оступившись, падает, и тут на дороге появляется волшебный трёхэтажный автобус «Ночной Рыцарь», а собака исчезает.
«Ночной Рыцарь» привозит Гарри в паб «Дырявый Котёл», где его ждут друзья — Рон и Гермиона. Но радость от встречи омрачена: министр магии Корнелиус Фадж сообщает, что из тюрьмы Азкабан бежал Сириус Блэк, которого считают тёмным волшебником и последователем Волан-де-Морта. Скорее всего, он захочет убить Гарри. Артур Уизли, отец Рона и сотрудник Министерства магии, просит Гарри не искать Сириуса. Гарри в недоумении: зачем ему искать Блэка? В поезде друзья садятся в купе, где в углу спит новый учитель по защите от тёмных искусств — Римус Люпин. Они обсуждают побег Сириуса Блэка, но, не доехав до школы, поезд вдруг останавливается.
Становится очень холодно, и кто-то идёт по коридору, а когда дверь в купе открывается, друзья видят страшное существо в чёрной мантии — дементора. Гарри слышится женский крик, а затем он теряет сознание от атаки дементора. Профессор Люпин просыпается и пользуясь особым боевым заклинанием «Экспекто Патронум» выгоняет из купе дементора и тот отступает. Приехав в Хогвартс, Гарри, Рон и Гермиона узнают, что их школу теперь будут охранять дементоры, которые ищут Сириуса Блэка. Гарри просит Люпина научить его защитному заклинанию против дементоров.
Люпин соглашается проводить тренировки, но в полнолуние он почему-то прерывает их. Уроки по уходу за магическими существами ведёт теперь Хагрид. Этим недовольны слизеринцы (особенно Драко Малфой). На первом уроке Хагрид знакомит детей с гиппогрифом Клювокрылом, который требует к себе большого уважения. Перед тем, как подойти к нему, нужно поклониться. У Гарри это получается, и гиппогриф кланяется в ответ, после чего Гарри совершает свой первый полёт на Клювокрыле, который увенчивается чистым успехом. Малфой же, из-за своего нежелания кланяться перед гиппогрифом, оскорбляет его, получает травму руки и жалуется отцу. В результате Клювокрыла собираются казнить.
Во время зимней прогулки по единственной деревне волшебников, Хогсмиду, Гарри проходит под мантией-невидимкой в бар мадам Росмерты и узнаёт, что разыскиваемый Сириус Блэк — его крёстный отец. Также он был лучшим другом отца Гарри — Джеймса. Считается, что он предал родителей Гарри, когда они прятались от Волан-де-Морта, а также убил Питера Петтигрю — ещё одного друга семьи Поттеров (от него нашли только палец и ничего больше). Гарри хочет найти Сириуса и заставить его ответить за предательство и смерть родителей.
Но однажды, глядя на Карту Мародёров, подаренную Гарри братьями Уизли на Рождество, он видит, что по Хогвартсу идёт Питер Петтигрю. Гарри выходит из комнаты, но, несмотря на то, что по карте должен был столкнуться с Питером, не видит его. Из-за поворота вдруг появляется профессор Снегг, но на помощь Гарри приходит Люпин. Он взял карту, которую пытался конфисковать Снегг, и сказал, что сам её изучит, а также попросил Гарри зайти к нему в кабинет.
В кабинете Люпин отчитывает Гарри за безрассудство и забирает у него карту. Последний сообщает Люпину, что карта иногда врёт и показывает людей, которые уже давно умерли (к примеру, Питера Петтигрю). Люпин очень удивлён: ведь он знает, что карта никогда не врёт (Гарри не знает, что Люпин является одним из её создателей). В день назначенной казни гиппогрифа Гарри, Рон и Гермиона идут к Хагриду, чтобы поддержать его. Они разговаривают, Хагрид возвращает Рону его пропавшую недавно крысу Коросту, но вдруг кто-то бросает в окно камешки: один из них попадает в вазу, а другой ударяет Гарри по голове.
Друзья выглядывают в окно и видят, что к дому Хагрида идут мистер Фадж, Альбус Дамблдор и палач Уолден Макнейр. Гарри, Рон и Гермиона выбегают из дома и бегут к Хогвартсу. По пути Короста вдруг кусает Рона и убегает. Он бежит за ней и ловит, но тут на него нападает чёрный пёс и тащит к Гремучей иве, в корнях которой оказывается секретный вход. Гермиона и Гарри бегут за Роном и собакой. Тоннель приводит их в Визжащую хижину, которая, по преданию, населена призраками.
Призраков здесь нет, зато в углу стоит Сириус Блэк. Гарри полностью уверен, что Сириус — предатель, и направляет на него палочку. Но в комнату входит Люпин, а за ним — Снегг. После напряжённой сцены, завершившейся тем, что Снегга оглушают (ему не следовало вмешиваться), Блэк и Люпин объясняют Гарри, что Сириус не предавал родителей Поттера. Это сделал Питер — анимаг, умеющий превращаться в крысу. Оказывается, крыса Рона — это и есть Петтигрю.
Гарри уговаривает Сириуса не убивать Питера, так как этот маг — единственное доказательство его невиновности. Все выходят из хижины, а Сириус предлагает Гарри стать его опекуном и жить вместе с ним. Но тут восходит полная луна, и профессор Люпин превращается в оборотня. Питер, в свою очередь, превращается в крысу и сбегает. Сириус превращается в собаку и борется со своим другом. Оборотень более силён, но из леса доносится призывный вой, и оборотень убегает.
Гарри идёт за раненым Сириусом, который падает без сознания на берегу озера. Появляются дементоры. Гарри пытается использовать заклинание «Экспекто Патронум», но быстро теряет силы. На другом берегу озера кто-то вновь применил это сильное заклинание, и волшебный белый олень разгоняет орду дементоров мощным выбросом волшебной энергии. Гарри теряет сознание, а через несколько часов приходит в себя на больничной койке. От друзей и Дамблдора он узнаёт, что Сириус заточён в башне школы и ожидает казни — поцелуя дементора. Питер сбежал, а значит, доказательств невиновности Сириуса нет.
Дамблдор говорит, что когда его что-то не устраивает в ходе событий, он возвращается обратно. Гермиона принимает совет: у неё есть особое магическое устройство, которое ей дала профессор МакГонагалл, чтобы девочка могла присутствовать на некоторых занятиях, идущих одновременно. Это маховик времени. Гарри и Гермиона перемещаются во времени и спасают Клювокрыла и Сириуса, причём как бы помогают сами себе: тот камень, попавший в Гарри в хижине Хагрида, бросила Гермиона. Тот таинственный вой, увлёкший Люпина в обличье оборотня в лес, тоже издала она. И наконец, патронус, спасший Гарри и Сириуса от нападения дементоров — его вызвал сам Гарри, а не его отец, как он предполагал изначально.
Единственное, что расстраивает Гарри — он не сможет жить с крёстным, и ему (то есть Гарри) вновь придётся возвращаться к Дурслям. После всех произошедших событий Люпин увольняется из школы, потому что не хочет, чтобы родители детей узнали о том, что в Хогвартсе преподаёт человек-оборотень. Он возвращает Гарри карту мародёров и уходит в неизвестном направлении, пообещав встретиться вновь.
Финальные сцены происходят в Большом зале и перед входом в Хогвартс, когда Сириус прислал своему крестнику Гарри новую метлу «Молния», и последний взмывает на ней в воздух, издавая истошный, но радостный крик.
В ролях
Новые магические существа и предметы
- Грим — существо, похожее на чёрную собаку. Предвещает смертельную опасность. В собаку, похожую на Грима, превращается анимаг Сириус Блэк.
- «Ночной Рыцарь» (в дубляже — автобус «Рыцарь») — трёхэтажный фиолетовый автобус для волшебников и ведьм, попавших в трудное положение.
- Также в фильме в таверне появляются сушёные головы, наделённые даром речи (о чём не было сказано в книге).
- Дементоры — стражи Азкабана. Так называемый поцелуй дементора высасывает душу. Служат тому, кто позволяет им питаться ею. Одолеть дементора можно при помощи особого боевого заклинания «Экспекто Патронум» — это заклинание черпает свои силы из радостных воспоминаний заклинателя и позволяет вызвать живого Патронуса.
- Гиппогриф — в фильме он показан как существо с телом, покрытым серо-белыми перьями. Голова и передние ноги у него, как у орла, а задние ноги и хвост — как у лошади. Самое гордое создание в волшебном мире, требующее уважения.
- Боггарт — призрак, превращающийся в то, чего больше всего боится человек, смотрящий на него. У Невилла это Северус Снегг, у Рона — паук, у Парвати Патил — огромная кобра (в книге — мумия), у Гарри — дементор, а у Люпина — полнолуние. Сопротивляться боггарту можно при помощи смеха и заклинания «Ридикулус», а для этого нужно представить что-нибудь смешное.
- Карта мародёров создана Римусом Люпином, Питером Петтигрю, Сириусом Блэком и Джеймсом Поттером. Этот артефакт показывает Хогвартс и всех его обитателей (место их нахождения в данный момент времени).
- Маховик времени — артефакт, дающий возможность перемещаться во времени. Гермиона пользовалась этим устройством, чтобы присутствовать на некоторых занятиях, идущих одновременно.
Производство
Музыка
Съёмочная группа
- Режиссёр — Альфонсо Куарон
- Сценарист (англ. Screenplay) — Стив Клоувс
- Продюсеры — Дэвид Хейман, Крис Коламбус, Марк Рэдклифф
- По мотивам романа Джоан Кэтлин Роулинг
- Исполнительные продюсеры — Майкл Барнатан, Каллум МакДоугалл, Таня Сегачьян
- Оператор-постановщик (англ. Director of Photography) — Майкл Сересин, BSC
- Художник-постановщик (англ. Production Designer) — Стюарт Крэйг
- Редактор — Стивен Уайсберг
- Музыка — Джон Уильямс (Композитор)
- Визуальные эффекты (англ. Visual Effects Supervisors) — Роджер Гайетт, Тим Бёрк
- Художник по костюмам (англ. Costume Designer) — Джени Темайм
Награды
- Премия Британской Академии.
- Приз зрительских симпатий (победитель).
- Премия Ника за русский дубляж.
Съёмки
Основные съёмки начались 24 февраля 2003 года[2] на Leavesden Film Studios, а закончились в октябре 2003 года[3].
Интересные факты
- После смерти Ричарда Харриса[4], исполнителя роли Альбуса Дамблдора, многие актёры желали сыграть его. Среди кандидатов был Кристофер Ли. Также эту роль предлагали Иэну МакКеллену, но он отказался со словами «я вообще-то из другой сказки», имея в виду свою роль Гэндальфа из «Властелина колец», и роль досталась Майклу Гэмбону[5][2].
- Шанс возглавить съёмочный процесс был предоставлен режиссёру Гильермо Дель Торо, однако он предпочел работу над «Хеллбоем»[6].
Релиз
- До конца мая 2004 года в Лондоне, фильм участвовал в кинофестивале и вышел в кинотеатрах Великобритании впервые 31 мая.
3 июня 2004 года фильм дублированный на русский язык, начал шествие по кинотеатрам стран СНГ: России, Белоруссии, Казахстана, Киргизии, также Украины (дублированный на украинский язык). Потом был выпущен на VHS и DVD. Около трёх лет спустя, 4 февраля 2007 года впервые вышел на телеканале Россия, позднее 31 декабря на НТВ в 21:30 и в сентябре 2009 года. 29 декабря 2008 года вышел в повторах одновременно на ВГТРК «Россия» (с рекламой в перерыве) и «Бибигоне» (без рекламы, вещание PAL).
- 4 июня (30 дней до Дня независимости США) фильм вышел в кинотеатрах США (дополнительно озвученный на французском и на испанском языках в Сан-Франциско, Калифорния) и Мексике по мотивам фильма режиссёра Альфонсо Куарона.
Премьера фильма на разных языках вышла во всех кинотеатрах Европы (В Европейском союзе с бюджетами).
VHS & DVD
Фильм записан на видеокассете VHS 1 июня 2004 года, а в Великобритании релиз DVD на английском языке со звуком Dolby Digital и DTS, в главном меню есть Трейлер премьеры в Англии. В США издан компанией Warner Bros Home Entertainment. В России фильм Гарри Поттер и узник Азкабана на русском языке записан лазерным лучом на видеокассету и DVD после показа в кинотеатрах 3 июня 2004 года и поступил в продажу. 23 июня 2004 года выпущен на DVD совместно с Warner Home Video в системе PAL.
Напишите отзыв о статье "Гарри Поттер и узник Азкабана (фильм)"
Примечания
- ↑ [www.boxofficemojo.com/movies/?id=harrypotter3.htm Harry Potter and the Prisoner of Azkaban (2004)]. Box Office Mojo. Проверено 26 августа 2012. [www.webcitation.org/6BVITAUhX Архивировано из первоисточника 18 октября 2012].
- ↑ 1 2 [news.bbc.co.uk/cbbcnews/hi/tv_film/newsid_2788000/2788225.stm Dumbledore and Sirius cast for Azkaban], Newsround (21 февраля 2003). Проверено 10 октября 2007.
- ↑ Шмитц, Грег Дин [movies.yahoo.com/movie/preview/1808404333 Harry Potter and the Prisoner of Azkaban (2004)](недоступная ссылка — история). Yahoo! Movies. Проверено 10 октября 2007. [web.archive.org/20070125202242/movies.yahoo.com/movie/preview/1808404333 Архивировано из первоисточника 25 января 2007].
- ↑ [news.bbc.co.uk/1/hi/entertainment/film/2362935.stm Actor Richard Harris dies], BBC News (25 октября 2002). Проверено 10 октября 2007.
- ↑ Jensen, Jeff. [www.ew.com/ew/article/0,,1123317_2,00.html A Look Back], Entertainment Weekly (28 октября 2005). Проверено 10 октября 2007.
- ↑ Carroll, Larry. [moviesblog.mtv.com/2007/10/26/guillermo-game-for-harry-potter/ Guillermo Game For Harry Potter], MTV (26 октября 2007). Проверено 26 октября 2007.
Ссылки
- «Гарри Поттер и узник Азкабана» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.world-art.ru/cinema/cinema.php?id=649 Гарри Поттер и узник Азкабана] на сайте World-Art (рус.)
| ||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Гарри Поттер и узник Азкабана (фильм)
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.
– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.
Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.
Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.
Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.
Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.
Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.
Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
