Гарсия Гомес, Франсиско

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Гомес.
Пакито
Общая информация
Полное имя Франциско "Пакито" Гарсия Гомес
Родился 14 февраля 1938(1938-02-14) (86 лет)
Овьедо, Астурия, Испания
Гражданство Испания
Рост 181 см
Позиция полузащитник
Информация о клубе
Клуб завершил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1957—1963 Реал Овьедо 115 (5)
1957—1958 →  Хувенсия
1958—1959 →  Лангрео
1963—1972 Валенсия 212 (26)
1972—1973 Валенсия Месталья 31 (1)
Национальная сборная**
1962—1967 Испания 9 (0)
Тренерская карьера
Бенимар
1973—1974 Гандиа
1974—1975 Альсира
1975—1976 Атлетико Мадрид Б
1977—1978 Реал Вальядолид
1978—1980 Кастельон
1980—1982 Реал Вальядолид
1982 Эркулес (Аликанте)
1983—1984 Валенсия
1985—1986 Кадис
1987—1988 Фигерас
1989—1990 Лас-Пальмас
1992—1993 Расинг (Сантандер)
1994—1995 Райо Вальекано
1995—1996 Осасуна
1996—1997 Райо Вальекано
1999 Вильярреал
1999—2000 Вильярреал
2001—2002 Клуб Депортиво Онда
2002 Вильярреал
2004 Вильярреал
Международные медали
Чемпионат Европы
Золото Испания 1964

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Франциско Гарсия Гомес (исп. Francisco García Gómez; род. 14 февраля 1938, Овьедо, Астурия, Испания), более известный как Пакито — испанский футболист, тренер, чемпион Европы 1964 года.



Спортивная карьера

Франсиско Гомес, несмотря на прозвище «Пакито», производил впечатление серьёзного человека. Высокий, с выступающими костями, раньше времени поседевший — он не был скоростным или взрывным полузащитником, и даже не баловал зрителей какой-то сверхтонкой, изысканной игрой, но зато как никто другой умел читать игру и был таким знатоком игры, что казалось, что соперники обращаются к нему на языке футбола исключительно на «Вы» (или в третьем лице, как звучит эта форма в испанском языке). Несмотря на то, что Пакито был сыном игрока «Реал Овьедо» Пачина, болельщики астурийского клуба к привлечению в 1957 году в главную команду 19-летнего игрока отнеслись без энтузиазма: «куда его, такого молодого?» — спрашивали они. Вскоре Франсиско пошёл по арендам, и набравшись необходимых навыков в «Хувенсии» и «Лангрео», он вскоре превратился в ключевого игрока «Реал Овьедо» и влюбил в себя тех, кто вначале в нём сомневался. По окончании сезона 1962-63 Пакито стал футболистом «Валенсии». Переходя в стан «Валенсии», Пакито уже имел за плечами пять матчей за сборную Испании. За девять сезонов в футболке «Валенсии» он добавил к ним ещё четыре плюс участие в победном для испанцев Евро-64, финал которого против сборной СССР он наблюдал со скамейки запасных. Не обделён был Пакито и клубными трофеями — при его участии «Валенсия» выиграла Чемпионат Испании по футболу 1970/1971, в финале Кубка Генералиссимуса 1967 года именно его гол в ворота «Атлетика» стал победным, а начал свою «валенсийскую» карьеру Пакито с того, что будучи едва заявленным, он помог своему новому клубу завоевать Кубок Ярмарок 1962/63 — в финале были дважды обыграны «динамовцы» Загреба. Его тандемы в центре поля с Роберто Хилем и Хосе Кларамунтом до сих пор считаются в истории клуба образцовыми.

Пакито был потрясающе выносливым футболистом с отличным пасом и, как уже говорилось, он здорово читал игру. Его действия на поле рождали множество разнообразных атакующих вариантов «Валенсии», кроме того, Пакито мог и сам результативно приложиться по воротам кручёным ударом с края штрафной. Вдобавок, Пакито был образцовым профессионалом на поле и вне его, поэтому уже после нескольких сезонов стало ясно, что руководившему игрой в центре поля в «Валенсии» образца 50-х годов Пасьегито замена была выбрана более чем подходящая. Когда на игровых качествах Пакито стал сказываться возраст, он попробовал повести за собой дублёров Валенсии, однако в качестве дядьки-наставника для молодёжи протянул недолго и вскоре начал тренерскую карьеру. Но поруководив почти двумя десятками клубов, в том числе и «Валенсию», серьёзных успехов на этот поприще Пакито не добился. Пожалуй, лучше всего в послеигровой карьере у Пакито получилось в качестве помощника Мануэля Пеллегрини в «Вильярреале »— в этой должности он помогал клубу добиться повышения из Сегунды, а впоследствии дойти до полуфинала Кубка УЕФА 2003/04, где «жёлтая подлодка» уступила будущему победителю турнира, «Валенсии».

Достижения

Валенсия

Сборная Испании

Напишите отзыв о статье "Гарсия Гомес, Франсиско"

Ссылки

  • vk.com/valencia1919?w=wall-10627_190914%2Fall
  • amuntvalencia.ru/


п • о • р
Сборная Испании — чемпионат Европы 1964 — чемпион

1 Ирибар (в) • 2 Пепин (в) • 3 Аделардо • 4 Кальеха • 5 Эчеберрия • 6 Оливелья • 7 Рейха • 8 Ривилья • 9 дель Соль • 10 Фусте • 11 Руис • 12 Соко • 13 Амансио • 14 Кольяр • 15 Гильот • 16 Лапетра • 17 Марселино • 18 Переда • 19 Суарес • 20 Трайн (в) • тренер: Хосе Вильялонга

Отрывок, характеризующий Гарсия Гомес, Франсиско

– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.
Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала.
– Soyez homme, mon ami, c'est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.
На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
– Слава Богу, что успели, – сказала она духовному лицу, – мы все, родные, так боялись. Вот этот молодой человек – сын графа, – прибавила она тише. – Ужасная минута!
Проговорив эти слова, она подошла к доктору.
– Cher docteur, – сказала она ему, – ce jeune homme est le fils du comte… y a t il de l'espoir? [этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?]
Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.
– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.