Гартинг, Николай Мартынович

Николай Мартынович Гартинг
Сенатор
1 января 1876 — 26 сентября 1899
Монарх:	Александр II Александр III Николай II
Тамбовский губернатор
1 января 1866 — 1 января 1876
Монарх:	Александр II
Предшественник:	Карл Карлович Данзас
Преемник:	князь Михаил Валентинович Шаховской-Глебов-Стрешнев
Архангельский губернатор
17 апреля 1863 — 1 января 1866
Монарх:	Александр II
Предшественник:	Николай Иванович Арандаренко
Преемник:	Алексей Гаврилович Казначеев
Смерть:	Тамбовская губерния
Отец:	Мартын Николаевич Гартинг
Мать:	Амалия Матвеевна Ламздорф
Супруга:	Любовь Тришатная
Дети:	Наталья, Николай, Евгений
Образование:	Императорский Царскосельский лицей
Награды:

Никола́й Марты́нович Гартинг (24 декабря 1823 [5 января 1824] — 26 сентября [8 октября] 1899) — государственный деятель Российской империи, Архангельский и Тамбовский губернатор, сенатор.

Биография

Окончил курс в Императорском царскосельском лицее, 6 февраля 1843 года вступил на службу в Министерство государственных имуществ.

В 1846 году прикомандирован к комиссии, отправленной за границу для собирания сведений о льняной промышленности. В 1847 году пожалован камер-юнкером Двора Его Императорского Величества и в том же году назначен помощником делопроизводителя и библиотекарем учёного комитета Министерства государственных имуществ; в 1850 году — делопроизводитель.

В 1853 году назначен гласным Санкт-Петербургской городской думы и начальником отделения министерства государственных имуществ. В 1858 году состоял чиновником особых поручении при департаменте сельского хозяйства V класса и заседал в общем присутствии департамента в качестве члена с правом голоса, присутствовал при экзаменах в Лесном и Межевом институтах, производил ревизию в отделениях департамента.

В 1858 году назначен управляющим Вятской палатой государственных имуществ и директором Вятского попечительства о тюрьмах. В 1860 году был управляющим Тамбовской палатой государственных имуществ, в 1861 году членом Тамбовского губернского по крестьянским делам присутствия и директором Тамбовского тюремного комитета.

С 1863 занимал должность Архангельского гражданского губернатора. В 1864 году поддержал предложение об открытии в Архангельске лечебницы для неимущих больных, помог собрать первоначальную сумму на организацию бесплатного приёма амбулаторных больных в трёх частях города. Способствовал историко-статистическим исследованиям П. П. Чубинского.

С 1866 года — Тамбовский губернатор. В 1868 году инициировал в Моршанском уезде расследование злоупотреблений скопцов и их судебное преследование.

В 1876 году назначен сенатором (с 1877 года присутствовал в уголовно-кассационном департаменте, с 1889 — в 5-м департаменте, с 1893 — в общем собрании судебных и межевых департаментов).

Скончался 26 сентября (8 октября) 1899 года.

Семья

Отец — Мартын Николаевич Гартинг (1785—1824) — генерал, участник Отечественной войны 1812 года.

Мать — Амалия Матвеевна (Амалия-Доротея, урожд. Ламздорф; 1797—1834), дочь графа М. И. Ламздорфа и Анны Ивановны (урожд. фон Бётлинг).

Братья: Густав (1819—1879), Константин (1821—1891)

Жена — Любовь Тришатная (? — 7.3.1889);

• дочь — Наталья (1856 — ?),
• сыновья — Николай (1857—1861), Евгений (1860—1861).

Память

Тамбовским обществом взаимного кредита пожертвован капитал в 35000 рублей, из процентов которого учреждена стипендия при Московском университете имени Гартинга. Кроме этого, учреждены 10 стипендий имени Гартинга с капитала в 4000 рублей при Тамбовской мужской гимназии и четыре стипендии с капитала 1600 рублей, пожертвованного служащими по министерству внутренних дел чиновниками Тамбовской губернии.

Козловское городское общество учредило при сиротском отделении Козловской Николаевской богадельни 5 стипендий имени Гартинга в память 10-летнего управления его губернией.

Воспоминания современников

Из воспоминаний Бориса Николаевича Чичерина

чистый чиновник, нередко мелочной, но толковый, с которым можно было жить. Он не старался везде выказать свою власть, не обижался, когда делали не по нем.

Награды

• Орден Святого Александра Невского
• Орден Льва и Солнца 1 степени
• Почётный гражданин Архангельска, Онеги, Пинеги, Шенкурска, Тамбова, Шацка, Елатьмы, Козлова и Моршанска.

Адреса в Петербурге

• Захарьевская ул., д. 23 — владел участком в 1863—1875 годах.

Литература

• Лысенко Л. М. Губернаторы и генерал-губернаторы Российской империи (XVIII — начало XX века). — 2-е изд., испр. и доп. — М. : Прометей, 2001. — 357 с. — С. 267. ISBN 5704209726, ISBN 9785704209720
• Курков К. Н. Члены Правительствующего Cената — высшего законосовещательного органа Российской империи, 22 февраля 1711 — 3 марта 1917: к 195-летию Сената. — М. : Готика, 2005. — 132 с. — (Элита российского общества XVIII — начало XX вв.) ISBN 5783401536, ISBN 9785783401534
• [dlib.rsl.ru/viewer/01004161228#?page={{{page}}} Альманах современных русских государственных деятелей]. — СПб.: Тип. Исидора Гольдберга, 1897. — С. 234—235.

Ссылки

[ru.rodovid.org/wk/Запись:747167 Гартинг, Николай Мартынович] на «Родоводе». Дерево предков и потомков

Отрывок, характеризующий Гартинг, Николай Мартынович

– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.
Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.
Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него.
– Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он.
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.
– Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов.
– Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость.
– Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.
– Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский.
– Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей.
– Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза.
– Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l'honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.]
Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною.
– Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l'honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l'honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.
Доводы его были сжаты, просты и ясны.
Институт, поддерживающий эту честь, источник соревнования, есть институт, подобный Legion d'honneur [Ордену почетного легиона] великого императора Наполеона, не вредящий, а содействующий успеху службы, а не сословное или придворное преимущество.
– Я не спорю, но нельзя отрицать, что придворное преимущество достигло той же цели, – сказал князь Андрей: – всякий придворный считает себя обязанным достойно нести свое положение.
– Но вы им не хотели воспользоваться, князь, – сказал Сперанский, улыбкой показывая, что он, неловкий для своего собеседника спор, желает прекратить любезностью. – Ежели вы мне сделаете честь пожаловать ко мне в среду, – прибавил он, – то я, переговорив с Магницким, сообщу вам то, что может вас интересовать, и кроме того буду иметь удовольствие подробнее побеседовать с вами. – Он, закрыв глаза, поклонился, и a la francaise, [на французский манер,] не прощаясь, стараясь быть незамеченным, вышел из залы.