Гасанова, Зулейха Аскерали кызы

Зулейха Аскерали кызы Гасанова
Züleyxa Əsgəralı qızı Həsənova
Род деятельности:	звеньевая
Дата рождения:	31 января 1927(1927-01-31)
Место рождения:	село Гегечёль, Ленкоранский уезд, Азербайджанская ССР, ЗСФСР, СССР
Гражданство:	СССР СССР → Азербайджан Азербайджан
Дата смерти:	1 декабря 2011(2011-12-01) (84 года)
Место смерти:	Гегечёль, Масаллинский район, Азербайджан
Награды и премии:

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Зулейха Аскерали кызы Гасанова (азерб. Züleyxa Əsgəralı qızı Həsənova; 31 января 1927, Масаллинский район — 1 декабря 2011, там же) — советский табаковод, звеньевая колхоза имени Орджоникидзе Масаллинского района, Герой Социалистического Труда (1949). Мать-героиня (1969).

Биография

Родилась 31 января 1927 года в селе Гегечёль Ленкоранского уезда Азербайджанской ССР (ныне Масаллинского района Азербайджана).

Начала трудовую деятельность в 1943 году в колхозе имени Орджоникидзе Масаллинского района. В 1948 году получила урожай табака сорта «Трапезонд» 25,3 центнера с гектара на площади 3 гектара.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 июля 1949 года за получение высоких урожаев табака Зулейхе Аскерали кызы Гасановой присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот».

В 1969 году получила звание Матери-героини за рождение и воспитание 11 детей.

В 1971 году избрана депутатом Верховного Совета Азербайджанской ССР.

С 2002 получала почётную стипендию Президента Азербайджана.

Скончалась 1 декабря 2011 года в результате астмы.

Награды

• медаль «Серп и Молот» (01.07.1949)
• орден «Мать-героиня» (1969)
• орден Ленина (01.07.1949)
• медаль «За трудовую доблесть» (17.08.1950)
• медаль «За трудовую доблесть» (08.04.1971)

Отрывок, характеризующий Гасанова, Зулейха Аскерали кызы

– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…


В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.