Сеидбейли, Гасан Мехти оглы

Гасан Мехти оглы Сеидбейли
Həsən Mehdi oğlu Seyidbəyli
Дата рождения:	22 декабря 1920(1920-12-22)
Место рождения:	Баку, Азербайджанская ССР Азербайджанская ССР, СССР
Дата смерти:	25 июня 1980(1980-06-25) (59 лет)
Место смерти:	Баку, АзССР, СССР
Гражданство:	СССР СССР
Профессия:	кинорежиссёр, сценарист
Награды:

Гасан Мехти оглы Сеидбейли (азерб. Həsən Mehdi oğlu Seyidbəyli) — советский, азербайджанский писатель, драматург, кинорежиссёр, сценарист, народный артист Азербайджанской ССР (1976).

Биография

Гасан Сеидбейли родился 22 декабря 1920 года в городе Баку Азербайджанской ССР. В 1938-1939 годах учился в Ленинградском институте кинорежиссёров. В 1942 году начал свою литературную деятельность. В 1943 году продолжил образование на режиссёрском факультете ВГИКа (мастерская С. Эйзенштейна и Г. Козинцева). Член КПСС с 1955 года.

Гасан Сеидбейли — автор сценариев документальных фильмов «От Баку до Гёйгёля», «В садах Кубы», «Советский Азербайджан», «Совершенство».

С 1963 по 1980 год был председателем Союза кинематографистов Азербайджана.

Скончался Гасан Сеидбейли 25 июня 1980 года в Баку.

Награды

• орден Трудового Красного Знамени (31.12.1970)
• орден «Знак Почёта» (09.06.1959)

Фильмография

Режиссёр

• 1960 — Незаконный заработок
• 1962 — Телефонистка
• 1963 — Есть и такой остров
• 1964 — Кого мы больше любим
• 1964 — Сила притяжения
• 1966 — Почему ты молчишь?
• 1969 — Я помню тебя, учитель
• 1970 — Ищите девушку
• 1974 — Насими
• 1974 — Страницы жизни
• 1977 — Цена счастья

Сценарист

• 1954 — Родному народу
• 1957 — Под знойным небом
• 1958 — На дальних берегах
• 1960 — Незаконный заработок
• 1960 — Случай на дороге
• 1962 — Телефонистка
• 1963 — Есть и такой остров
• 1964 — Кого мы больше любим
• 1964 — Сила притяжения
• 1966 — Почему ты молчишь?
• 1970 — Ищите девушку
• 1974 — Страницы жизни
• 1977 — Цена счастья
• 1980 — Спасибо, верный! - анимационный

Источники

• [www.museumcenter.az/calendar,402/lang,ru/ Вечер, посвященный 90-летнему юбилею кинорежиссёра и народного артиста Азербайджана Гасана Сеидбейли]
• [www.kino-teatr.ru/kino/screenwriter/sov/32426/bio/ Сеидбейли Гасан Мехти оглы]

Отрывок, характеризующий Сеидбейли, Гасан Мехти оглы

Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!


На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.