Гаса (дзонгхаг)
| Страна | |
|---|---|
| Статус | |
| Включает |
1 город |
| Административный центр | |
| Официальный язык | |
| Население (2005) |
3 116 (20-е место) |
| Плотность |
0,76 чел./км² (20-е место) |
| Национальный состав | |
| Площадь |
4 089 км² |
|
| |
| Часовой пояс |
+6 |
| Код ISO 3166-2 | |
| [www.gasa.gov.bt/index.php Официальный сайт] | |
Гаса (дзонг-кэ མགར་ས་རྫོང་ཁག་, вайли Mgar-sa rdzong-khag) — дзонгхаг в Бутане, относится к центральному дзонгдэю. Административный центр — Гаса-дзонг рядом с городом Гаса.
Географическое положение
Дэонгхаг Гаса расположен на крайнем севере страны, и является крупнейшим по территории и наименее населённым (следовательно, имеет наименьшую плотность населения) дзонгхагом.
Дэонгхаг находится у подножия Гималайского хребта в труднодоступной местности. Автомобильный подъезд отсутствует. От города Пунакха вдоль реки Ма-Чу поднимается дорога до Дамджи, откуда до Гаса ранее шла вьючная тропа длиной около 12 км. 31 мая 2012 была открыта автомобильная дорога до Гаса, и организовано автобусное сообщение.[1]
Окрестности города Гаса знамениты целебными горячими источниками, где отдыхают бутанские граждане. Источники находятся на высоте около 3400 м в двух часах ходьбы от Гаса-дзонга.
Далее в высокогорье разводят яков. Через Лая (гевог Лая) идёт тропа до Лингжи (в соседнем дзонгхаге Тхимпху), в котором находится крепость Лингжи-дзонг. Отсюда перевал Лингжи-ла ведёт в сторону Тибета.
Часть дзонгхага расположена на территории Национального парка Джигме Дорджи, а населённые пункты Гаса, Кенчо (англ. Kencho), Лая (англ. Laya), деревни района Лунана (англ. Lunana), Тамджи (англ. Tamji) расположены на территории этого парка.
Население
В дзонгхаге Гаса проживает племя лаяп. Деревня Лая находится на высоте 3700 м под горой Масананг (7165 м).
Административное деление
В состав дзонгхага входят город Гаса и 4 гевога (в скобках указано население):
- Город Гаса (402)
- Кхамад (ранее известный как Гонкхама; 906; дзонг-кэ དགོན་ཁ་ད།, вайли dgon kha smad, лат. Goenkhame) в юго-западной части региона[2]
- Кхатод (ранее известный как Гонкхато; 166; дзонг-кэ དགོན་ཁ་ོད།, вайли dgon kha dtod, лат. Goenkhatoe) в центральной части региона и около Гаса[3]
- Лая (949) в северной и северо-западной части региона
- Лунана в северо-восточной части региона в труднодоступных долинах
Напишите отзыв о статье "Гаса (дзонгхаг)"
Примечания
Ссылки
- [www.gasa.gov.bt/ Официальный сайт дзонгхага Гаса] (англ.)
- Gasa (district) в Викигиде (англ.)
- [www.nsb.gov.bt/pub/ads/gasa.pdf ANNUAL DZONGKHAG STATISTICS] (англ.). Dzongkhag Administration (2010). Проверено 10 апреля 2012. [www.webcitation.org/67gbDlP7q Архивировано из первоисточника 15 мая 2012].
| ||||||
| ||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Гаса (дзонгхаг)
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
