Гастилович, Антон Иосифович

Антон Иосифович Гастилович
Дата рождения	7 ноября 1902(1902-11-07)
Место рождения	фольварок Пеньковщина, Ошмянский уезд, Виленская губерния, Российская империя
Дата смерти	23 ноября 1975(1975-11-23) (73 года)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Пехота
Годы службы	1919—1965
Звание	Генерал-полковник
Командовал	17-я армия 17-й гвардейский стрелковый корпус 18-я армия
Сражения/войны	Гражданская война в России, Борьба с басмачеством Великая Отечественная война
Награды и премии	Иностранные награды:
В отставке	с 1965 года

Анто́н Ио́сифович Гастило́вич (7 ноября 1902 — 23 ноября 1975) — советский военачальник, генерал-полковник (1959), доктор военных наук (1957), профессор (1959).

Биография

Родился в фольварке Пеньковщина, ныне Воложинский район Минской области Республики Белоруссия.

В Красной Армии с 1919 года. В годы Гражданской войны А. И. Гастилович участвовал в разгроме повстанцев в Уфимской и Оренбургской губерниях и борьбе с басмачеством в Туркестане, был помощником начальника штаба отдельного батальона.

В 1924 году А. Гастилович окончил 1-ю Ленинградскую пехотную школу. С сентября 1924 года командир взвода, с октября 1927 года — курсовой командир 1-й Ленинградской пехотной школы. В 1931 году окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе. После её окончания с 1931 года — начальник 1-й части штаба стрелковой дивизии, помощник начальника сектора штаба Украинского военного округа. С 1935 года — командир и комиссар стрелкового полка. В 1938 году окончил Академию Генштаба, старший преподаватель академии. С сентября 1939 года — начальник штаба 1-й армейской группы советских войск в Монгольской Народной Республике. 4 ноября 1939 года А. Гастиловичу присвоено звание «комбриг», с 4 июня 1940 года, после установления генеральских званий — «генерал-майор». С июня 1940 года — начальник штаба 17-й армией Забайкальского военного округа.

С началом Великой Отечественной войны в прежней должности. С 15 мая 1942 года по 18 ноября 1943 года — командующий той же 17-й армией ЗабВО. С января 1944 года — в действующей армии на 1-м и 4-м Украинских фронтах: командир 17-го гвардейского стрелкового корпуса (с 12 апреля 1944 г.). В ходе Карпатско-Ужгородской наступательной операции в трудных условиях горной и лесисто-болотистой местности А. Гастилович умело управлял частями корпуса. За отличие при преодолении Карпатских гор корпусу присвоено почётное наименование «Карпатский». С 7 ноября 1944 года А. Гастилович — командующий 18-й армией 4-го Украинского фронта, которая под его командованием участвовала в Проскуровско-Черновицкой, Львовско-Сандомирской, Восточно-Карпатской, Моравско-Остравской и Пражской операциях. 20 января 1945 года А. Гастиловичу присвоено звание «генерал-лейтенант». В аттестации за 1945 год командующий 4-м Украинским фронтом А. И. Ерёменко отмечал, что: «А. И. Гастилович — умный генерал, в военном отношении грамотный. Практический опыт командования крупными соединениями имеет. С командование армией справляется, однако мало напористости в выполнении поставленных задач…» За умелое руководство войсками А. Гастилович награждён орденом Суворова I степени.

После войны А. Гастилович — командующий армией. С июня 1946 года начальник кафедры Высшей военной академии им. К. Е. Ворошилова. С 1948 года — помощник командующего войсками Прибалтийского военного округа, с 1958 года — заместитель начальника Военной академии генштаба. 25 мая 1959 года А. И. Гастиловичу присвоено звание «генерал-полковник». С 1964 года консультант той же академии.
С 1965 года в отставке.

Скончался 23 ноября 1975 года в Москве. Был похоронен на Головинском кладбище, в октябре 2012 года перезахоронен на Кунцевском кладбище в Москве.

Награды

• Два ордена Ленина
• Три ордена Красного Знамени
• Орден Суворова I степени
• Медаль «В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина»
• Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Медаль «20 лет победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»
• Медаль «30 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»
• Медаль «20 лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии»
• Медаль «30 лет Советской Армии и Флота»
• Медаль «40 лет Вооружённых Сил СССР»
• Медаль «50 лет Вооружённых Сил СССР»

Иностранные награды:

• Орден Красного Знамени (Монголия)
• Медаль «30 лет Халхин-Гольской Победы» (Монголия)
• Орден Белого льва «За Победу» II степени (Чехия)
• Военный крест (Чехословакия)

Литература

• Коллектив авторов. Великая Отечественная. Командармы. Военный биографический словарь / Под общей ред. М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2005. — С. 41. — ISBN 5-86090-113-5.

Отрывок, характеризующий Гастилович, Антон Иосифович

Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu'il vous donne l'amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
Когда князь Андрей вошел в кабинет, старый князь в стариковских очках и в своем белом халате, в котором он никого не принимал, кроме сына, сидел за столом и писал. Он оглянулся.
– Едешь? – И он опять стал писать.
– Пришел проститься.
– Целуй сюда, – он показал щеку, – спасибо, спасибо!
– За что вы меня благодарите?
– За то, что не просрочиваешь, за бабью юбку не держишься. Служба прежде всего. Спасибо, спасибо! – И он продолжал писать, так что брызги летели с трещавшего пера. – Ежели нужно сказать что, говори. Эти два дела могу делать вместе, – прибавил он.
– О жене… Мне и так совестно, что я вам ее на руки оставляю…
– Что врешь? Говори, что нужно.
– Когда жене будет время родить, пошлите в Москву за акушером… Чтоб он тут был.
Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.