Гатчинские войска

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Га́тчинские войска́ — так назывался отряд войск, расположенный в Гатчине и Павловске и состоявший в непосредственном распоряжении великого князя Павла Петровича в бытность его наследником престола[1].

Первоначально они сформировались из чинов флотских баталионов, но впоследствии стали пополняться: офицерами — из отставных или командированных от других полков, а нижними чинами — переводом из флота и сухопутных войск, определением на службу кантонистов, вербовкой и пр.

Неоднократно изменявшийся в составе отряд гатчинских войск к 1796 году состоял из 6 баталионов пехоты, одной егерской роты, 3 полков кавалерии, 1 казачьего эскадрона и одной роты артиллерии. Общая численность - более 2400 человек, в том числе 128 офицеров.

При вступлении императора Павла на престол гатчинские войска поступили в состав полков лейб-гвардии; егерская рота поступила на формирование лейб-гвардейского егерского баталиона (лейб-гвардейский егерский полк, называвшийся с 1856 по 1871 год лейб-гвардейским гатчинским).

Управление гатчинских войск было разделено на 3 инспекции: пехотную, кавалерийскую и артиллерийскую; последней (а с 1796 года и пехотной) заведовал полковник Аракчеев.

В походах участвовали только баталион № 1 и артиллерийская рота, которые в 1788 году были посланы в Финляндию, но вскоре возвращены.

С вступлением на престол Павел перечислил гатчинские войска в полном составе в гвардию. В 1801 году император Павел пожаловал всем нижним чинам, служившим в гатчинских войсках, при отставке, по 15 десятин в Саратовской губернии с правами однодворцев и по 100 рублей на человека.





Состав гатчинских войск

Сформирован Название (изменения названия) Примечания После воцарения Павла
Пехота
1788 Мушкетерский батальон Его Высочества[2] Сформирован на основе первых трёх рот гатчинских войск[3] Влит в состав Преображенского полка[4]
1792 Мушкетерский батальон майора Штейнвера 3-го
-подполковника Рата (1793),
-майора Мертенса (1793)
-майора Пущина (1793)
-майора Мертенса (повторно, 1794)
-майора Недоброва (1796)
-Его Высочества Александра Павловича (1796)[2]
Сформирован из рот батальона Его Высочества и отдельных гренадерских рот гатчинских войск[3] Влит в состав Семёновского полка[4]
1792 Гренадерский батальон майора Сорокина
-майора Эртеля (1793),
-майора Палицына (1795)
-Его высочества Константина Павловича (1796)[2]
Сформирован из рот батальона Его Высочества и отдельных гренадерских рот гатчинских войск. В 1792 дважды распускался, в 1793 сформирован в третий раз (как батальон майора Палицына)[3] Влит в состав Измайловского полка[4]
1793 Мушкетерский батальон майора Рата
-майора Щадрина (1793)
-майора Фёдорова (1794)
-подполковника Баратынского (1795)
-полковника Аракчеева (1796)[2]
В 1793 распущен, в следующем году сформирован заново (как батальон майора Фёдорова)[3] Влит в состав Преображенского полка[4]
1796 Мушкетерский батальон майора Шаца
-майора Малютина (1796)[2]
Сформирован из личного состава первых четырёх батальонов[3] Влит в состав Измайловского полка[4]
1796 Мушкетерский батальон майора Фёдорова
-майора Недоброва (1796)[2]
Сформирован из личного состава первых четырёх батальонов[3] Влит в состав Семёновского полка[4]
1793 Егерская рота Сформирована из личного состава первых четырёх батальонов. В 1793 распущена, в следующем году сформирована заново[5] Вошла в состав нового Лейб-гвардейского егерского батальона отдельной ротой[4]
Кавалерия
1787 Кирасирский полк Сформирован из личного состава Кирасирского наследника полка. Так же назывался Жандармским[5] Влит в состав Лейб-гвардии Конного полка[6]
1792 Драгунский полк Сформирован, в основном, так же из личного состава Кирасирского наследника полка[5] Влит в состав Лейб-гвардии Конного полка[6]
1792 Гусарский полк Сформирован, в основном из личного состава Кирасирского наследника полка Вошел в состав нового Лейб-Гусарского Казачьего полка[6]
1793 Казачий полк Сформирован из донских казаков[5] Вошел в состав нового Лейб-Гусарского Казачьего полка[6]
Артиллерия
1786 Артиллерийская команда
с 1792 — Артиллерийская рота
С 1787 имела в своём составе конную артиллерию, приданую Кирасирскому полку[7] Вошла в состав нового, Лейб-гвардии Артиллерийского батальона[8]

Напишите отзыв о статье "Гатчинские войска"

Примечания

  1. Гатчинские войска // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  2. 1 2 3 4 5 6 Висковатов А. В., Т. 6, С. 73−74.
  3. 1 2 3 4 5 6 Висковатов А. В., Т. 6, С. 73.
  4. 1 2 3 4 5 6 7 Висковатов А. В., Т. , С. 44.
  5. 1 2 3 4 Висковатов А. В., Т. 6, С. 74.
  6. 1 2 3 4 Висковатов А. В., Т. , С. 47.
  7. Висковатов А. В., Т. 6, С. 75.
  8. Висковатов А. В., Т. , С. 49.

Литература

Ссылки

  • [wars175x.narod.ru/art_gtch02.html Артиллерия Гатчинских войск Великого князя Павла Петровича]
При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Гатчинские войска

Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.


Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…