Гауф, Вильгельм

Вильгельм Гауф
	Вильгельм Гауф
	Wilhelm Hauff
Место рождения:	Штутгарт, Герцогство Вюртемберг
Место смерти:	Штутгарт, Королевство Вюртемберг
Род деятельности:	Прозаик, поэт
Направление:	романтизм, бидермейер
Жанр:	новелла, сказка, роман
Язык произведений:	немецкий

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Гауф.

Вильгельм Гауф (нем. Wilhelm Hauff, 29 ноября 1802, Штутгарт — 18 ноября 1827, там же) — немецкий писатель и новеллист, представитель направления бидермейер в литературе.

Биография

Вильгельм Гауф родился 29 ноября 1802 года в Штутгарте, в семье Августа Фридриха Гауфа, который служил секретарём в министерстве иностранных дел, и Ядвиги Вильгельмины Эльзэссер Гауф. Из четырёх детей он был вторым по старшинству. В 1809 году, когда Вильгельму было семь лет, его отец скоропостижно скончался, и мать, забрав детей, переселилась в университетский город Тюбинген. Там, в доме деда по материнской линии прошли юные годы Гауфа. Самым первым образованием, которое получил мальчик, было чтение книг из огромной дедушкиной библиотеки. В 1818 году его отправили учиться в монастырскую школу, а через два года он поступил в Университет Тюбингена. Через четыре года он закончил университет со степенью доктора философии и теологии.

Закончив университет, Гауф устроился репетитором в семью министра обороны генерала барона Эрнста Югена фон Хёгеля и стал наставником его детей. Вместе с этим семейством он совершил путешествие во Францию, с огромным интересом знакомился с северной и центральной частями Германии. За свою короткую жизнь он побывал в Париже, Брюсселе, Антверпене, пoceтил Кассель, родину братьев Гримм, Бремен, топографически точное описание которого мы находим в одной из его последних новелл «Фантасмагории в Бременском винном погребке», побывал в Берлине, Лейпциге, Дрездене.

Именно для детей барона фон Хёгеля были написаны его Märchen — волшебные сказки, которые впервые были опубликованы в «Альманахе сказок января 1826 года для сыновей и дочерей знатных сословий». Включал он такие произведения, как «Маленький Мук», «Калиф-аист» и другие, сразу приобретшие невиданную популярность во всех странах, где говорили и читали по-немецки. В России Гауф стал известен в первую очередь своими рассказами, переведенными и переработанными Виссарионом Белинским, такими, как «Отелло», «Нищенка с Pont des Arts».

В том же 1826 году им были написаны первая часть романа «Странички мемуаров сатаны» (Mitteilungen aus den Memoiren des Satan) и «Человек с луны» (Der Mann im Mond). Первый роман был написан в духе гофмановской так называемой фрагментарной прозы, которую Гауф отлично освоил и в дальнейшем развил. Многие критики отмечают, что хоть ученик (Гауф) и уступал своему «литературному учителю» (Гофману) в богатстве языка, но зато заметно обогнал его в разнообразии сюжетов и непревзойденной мистичности произведений.

Роман «Человек с Луны» был написан как пародия на сентиментальные новеллы известного в то время немецкого автора Генриха Клаурена (Heinrich Clauren). В отместку Клаурен предпринял своеобразную атаку на все творчество Гауфа. Гауф в ответ написал саркастическую новеллу «Спорная проповедь Г. Клаурена о „Человеке с Луны“», в которой изложил свои взгляды на слащавую и нездоровую литературу, которой Клаурен наводнил страну. Вдохновленный романами Вальтера Скотта, Гауф написал исторический роман «Лихтенштейн», ставший одним из лучших романов этого жанра в XIX веке. Этот роман приобрёл огромную популярность в Германии, и особенно на землях Швабии, поскольку рассказывает об одном из самых интересных моментов истории этого края. Во время своих путешествий Гауф также дописал «Мемуары сатаны» и опубликовал несколько коротких новелл, а также стихотворений, которые очень быстро стали народными песнями.

В январе 1827 года Гауф занял должность редактора Штутгартской утренней газеты и женился на своей кузине Луизе Гауф, в которую он был влюблён с детства. Однако счастье их было недолгим. Незадолго до его кончины, 10 ноября у него родилась вторая дочь Вильгельмина, а через восемь дней он умер от брюшного тифа.

Литературное наследие Гауфа заключается в трёх сборниках сказок, один из которых был выпущен его женой после его смерти, нескольких романах и поэмах. Эти произведения навсегда вписали имя Вильгельма Гауфа в историю мировой литературы. Его мистические, иногда страшные, иногда грустные сказки проникнуты духом Востока, но в то же время лишены обычной восточной мишуры. Он один из тех немногих авторов, кто умел сделать из заурядных легенд о привидениях и бедняках, наказывающих злых богачей, волшебные, яркие, запоминающиеся шедевры, которые интересно читать и по сей день как детям, так и взрослым. В Байрсброне находится «Музей сказок Вильгельма Гауфа».

Произведения

Сказки

Märchen-Almanach auf das Jahr 1826 für Söhne und Töchter gebildeter Stände (Альманах сказок на 1826 год для сыновей и дочерей знатных сословий):
- Märchen als Almanach (Сказки как альманах);
- Die Karawane (Караван);
- Die Geschichte vom Kalif Storch (История о калифе-аисте);
- Die Geschichte von dem Gespensterschiff (История о корабле-призраке);
- Die Geschichte von der abgehauenen Hand (История об отрубленной руке);
- Die Errettung Fatmes (Спасение Фатимы);
- Die Geschichte vom kleinen Muck (История о маленьком Муке);
- Das Märchen vom falschen Prinzen (История о мнимом принце).
Märchen-Almanach auf das Jahr 1827 für Söhne und Töchter gebildeter Stände (Альманах сказок на 1827 год для сыновей и дочерей знатных сословий):
- Der Scheik von Alessandria und seine Sklaven (Александрийский шейх и его невольники);
- Der Zwerg Nase (Карлик Нос);
- Abner, der Jude, der nichts gesehen hat (Абнер, еврей, который ничего не видел);
- Der Affe als Mensch («Молодой англичанин» (букв. «Как обезьяну принимали за человека»));
- Die Geschichte Almansors (История Альмансора).
Märchen-Almanach auf das Jahr 1828 für Söhne und Töchter gebildeter Stände (Альманах сказок на 1828 год для сыновей и дочерей знатных сословий)
- Das Wirtshaus im Spessart (Трактир в Шпессарте);
- Die Sage vom Hirschgulden (Рассказ о гульдене с оленем);
- Das kalte Herz (Холодное сердце);
- Saids Schicksale (Приключения Саида);
- Die Höhle von Steenfoll — Eine schottländische Sage (Пещера Стинфолла. Шотландская сага).

Романы

Lichtenstein (Лихтенштейн)
In König Laurins Rosengarten (В розовом саду короля Лаурина)

Сатирические произведения

Der Mann im Mond oder Der Zug des Herzens ist des Schicksals Stimme (Человек с Луны, или Поезд сердца — голос судьбы);
Mittheilungen aus den Memoiren des Satan (Странички мемуаров сатаны)
Controvers-Predigt über H. Clauren und den Mann im Mond (Спорная проповедь Г. Клорена о «Человеке с Луны»)

Рассказы

Othello («Отелло») (1826)
Die Sängerin («Певица») (1826)
Die Bettlerin von Pont des Arts («Нищенка с Pont des Arts») (1827)
Jud Süß («Еврей Зюсс») (1827)
Die letzten Ritter von Marienburg («Последний Мариенбургский рыцарь»)
Das Bild des Kaisers («Портрет императора»)
Phantasien im Bremer Ratskeller, ein Herbstgeschenk für Freunde des Weines («Фантасмагории в Бременском винном погребке. Осенний подарок для любителей вина») (1827)
Die Bücher und die Lesewelt («Книги и мир чтения»)
Freie Stunden am Fenster («Бесплатные часы у окна»)
Der ästhetische Klub («Эстетический клуб»)
Ein Paar Reisestunden («Пара часов пути»)

Легенда

Der Reußenstein (Ройсенштейн)

Напишите отзыв о статье "Гауф, Вильгельм"

Литература

См. Klaiber, «W. Ch. Hauff. Ein Lebensbild des Dichters» (Штутгарт, 1881). На русском языке: «Тайны Бианетти» (в «Библ. для чтения», 1855, № 134) и «Сказки Гауфа» (СПб., 1883).

Экранизации произведений

1921 — Маленький Мук (режиссёр Уильям Прагер)
1944 — Маленький Мук (режиссёр Франц Фидлер)
1950 — Холодное сердце, ГДР
1953 — Маленький Мук, ГДР
1953 — Карлик Нос, ФРГ
1958 — Харчевня в Шпессарте, ФРГ
1969 — Калиф-аист, СССР
1970 — Карлик Нос, СССР
1971 — Маленький Мук (режиссёр Отто Антон Эдер; телефильм, Австрия)
1975 — Мук-скороход, СССР
1978 — Карлик Нос, ГДР
1980 — Карлик Нос, аудиоспектакль фирмы звукозаписи Мелодия, СССР, переиздание 2008 г.
1981 — Халиф-аист, СССР
1981 — Сказка, рассказанная ночью, по альманаху «Трактир в Шпессарте», СССР
1983 — Приключения маленького Мука (режиссёр Елизавета Кимягарова; телефильм, СССР, Таджикистан)
1985 — Принц-самозванец, Чехословакия, ГДР
2003 — Карлик Нос, Россия

Примечания

Ссылки

[allskazki.ru/autor/gauf/ Сказки Вильгельма Гауфа]
[runivers.ru/lib/detail.php?ID=1039766 Маленький Мук] на сайте Руниверс с иллюстрациями Дмитрия Митрохина
[runivers.ru/lib/detail.php?ID=1039767 Жизнь Альмансора] на сайте Руниверс с иллюстрациями Дмитрия Митрохина
[www.webww.net.ru/deti/421.html Вильгельм Гауф — список произведений]
[www.ruthenia.ru/nemzer/hauf.html Андрей Немзер — «Сказка о маленьком сказочнике»]
[denshorin.mars-x.ru/liter/bent1.html М. И. Бент — «Немецкая романтическая новелла»] Глава 7. Переход от романтизма к бидермейеру как проблема новеллистической формы: Вильгельм Гауф
[www.hauff.ru www.hauff.ru] — сайт о Вильгельме Гауфе

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Гауф, Вильгельм

Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu'il vous donne l'amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
Когда князь Андрей вошел в кабинет, старый князь в стариковских очках и в своем белом халате, в котором он никого не принимал, кроме сына, сидел за столом и писал. Он оглянулся.
– Едешь? – И он опять стал писать.
– Пришел проститься.
– Целуй сюда, – он показал щеку, – спасибо, спасибо!
– За что вы меня благодарите?
– За то, что не просрочиваешь, за бабью юбку не держишься. Служба прежде всего. Спасибо, спасибо! – И он продолжал писать, так что брызги летели с трещавшего пера. – Ежели нужно сказать что, говори. Эти два дела могу делать вместе, – прибавил он.