Гауя (мопед)

Гауя
Основные данные
Производитель	Саркана звайгзне (Рижский мотозавод)
Страна производитель	СССР СССР → Латвия Латвия
Количество выпущенных экземпляров	известные экземпляры 1966 года вып. имеют номер рамы 120ххх, что позволяет оценить объем выпуска примерно в 130 тысяч мотовело
Тип мототехники </br> Типы мотоциклов </br> Типы мопедов </br> Типы мотороллеров	мопеды, мокики
Технические характеристики

Мопед «Гауя» производился с 1961 по 1966 год на Рижском заводе «Саркана звайгзне»; как и все мотовелосипеды, предназначен для езды по городу и проселочным дорогам, одному и перевозить на багажнике груз до 15 кг. На «Гаую» устанавливались двигатели Д4 или Д-5 мощностью 1 л.с.

Мопед имеет хорошую амортизацию переднего колеса, и является не утомляющим видом индивидуального транспорта. Передняя вилка имеет подвеску маятникового типа с пружинными амортизаторами. Надежная сварная рама изготовлена из труб малого диаметра, что позволило снизить общий вес мопеда и придать всей конструкции элегантности.

Рычаги управления дроссельной заслонкой карбюратора и передним тормозом расположены на правой половине руля, а на левой стороне рычаг сцепления, задний тормоз приводится в действие педалями.

Существовало два варианта этого мотовелосипеда. У ранних — натяжитель цепи находился справа на заднем колесе, а у поздних — на кронштейне подножки. Так же мотовелосипеды ранних выпусков имели на щитке нанесенное только краской лого Gauja, уже с 1963 года данная надпись была штампованной рельефом.

Ссылки

• [www.mopedmuseum.ru/sz-gauja.html Мотовелосипед «Гауя»]
• [www.mopedist.ru/forum/thread2892-1.html Мотовелосипед «Гауя»]
• [moped-d.profiforum.ru/t6-topic Мотовелосипед «Гауя»]

Отрывок, характеризующий Гауя (мопед)

Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.