Гвардейский район (Талды-Курганская область)
| Страна | |
|---|---|
| Статус | |
| Входит в | |
| Административный центр | |
| Дата образования |
1933—1997 |
| Население (1989) |
61 365[1] |
| Площадь |
22 800 км² |
| Часовой пояс |
Гвардейский район (каз. Гвардия ауданы) — административная единица Алма-Атинской и Талды-Курганской областей, существовавшая в 1933—1997 годах.
История
Кугалинский район был образован 16 ноября 1933 года в составе Алма-Атинской области Казакской АССР из части Талды-Курганского района. В его состав вошли сельсоветы Арал-Тюбинский, Безопасенский, Голубиновский, Ерназаровский, Коксуйский, Коноваловский, Кривошеевский, Кугалинский, Луговской, Развилинский, Холмогоровский, Царицынский, Чаганский и Шанханайский. 29 ноября того же года из Талды-Курганского района в Кугалинский были переданы Кок-Тальский и Ново-Чубарский с/с.
В 1934 году были образованы Второй Пятилетки, Кзыл-Жарский, Сары-Озекский, Тасты-Озекский с/с, а также п/с имени Мирзояна. Царицынский с/с был переименован в Будённовский.
В 1938 году Сары-Озек получил статус рабочего посёлка. П/с им. Мирзояна был переименован в Ленинский.
В 1939 году Ново-Чубарский с/с был переименован в Чкаловский.
7 мая 1942 года Кугалинский район был переименован в Гвардейский район (также носил название Район имени 28 гвардейцев).
15 марта 1944 года Гвардейский район был передан в Талды-Курганскую область.
В 1954 году были упразднены Второй Пятилетки, Ерназаровский, Кзыл-Жарский, Кок-Талский, Коноваловский, Кривошеевский, Тасты-Озекский с/с. Образован Сары-Булакский п/с.
В 1957 году образован Ильичевский с/с, а Будённовский с/с переименован в Фурмановский.
В 1958 году упразднён Фурмановский с/с.
6 июня 1959 года в связи с ликвидацией Талды-Курганской области район имени 28 гвардейцев отошёл к Алма-Атинской области.
В 1960 году упразднён Голубиновский с/с.
В 1961 году упразднены Арал-Тобинский, Луговской и Чкаловский с/с. Образован Калиновский с/с.
В 1962 году образован Жоламанский с/с.
В 1963 году к Гвардейскому району был присоединён Басчинский с/с Панфиловского района. Чаганский с/с переименован Кзылжарский.
В 1964 году Басчинский с/с был возвращён Панфиловскому району.
23 декабря 1967 года Гвардейский район вновь включён в Талды-Курганскую область.
В 1969 году образован Чкаловский с/с.
В 1973 году Жоламанский, Ильичевский, Кзылжарский, Сарыбулакский, Шанханайский с/с и Сарыозекский п/с были переданы в Кербулакский район.
В 1977 году был образован Развильненский с/с, переименованный в следующем году в Голубиновский. Тогда же Безопасненский с/с был переименован Алтынэмельский с/с.
В 1988 году к Гвардейскому району был присоединён Кербулакский район. Центр района при этом перенесён в Сары-Озек. 13 октяборя 1989 года Кербулакский район был восстановлен, а центр Гвардейского района возвращён в Кугалы.
В 1993 году Ленинский с/с был переименован в Каспанский, а Калиновский — в Талдыбулакский.
В 1996 году были упразднены Холмогоровский и Развильненский с/с.
22 апреля 1997 года Гвардейский район был передан в Алматинскую область.
23 мая 1997 года Гвардейский район был упразднён, а его территория передана в Кербулакский район[2].
Напишите отзыв о статье "Гвардейский район (Талды-Курганская область)"
Примечания
- ↑ [demoscope.ru/weekly/ssp/sng89_reg1.php Всесоюзная перепись населения 1989 г. Численность населения союзных республик СССР и их территориальных единиц по полу]. Демоскоп Weekly. Проверено 31 июля 2016.
- ↑ [www.tugan-olke.kz/index.php?id=52 Справочник по истории административно-территориального деления Алматинской области (10 марта 1932 г. — 1 января 2000 г.)]
Отрывок, характеризующий Гвардейский район (Талды-Курганская область)
Князь Андрей приехал в квартиру генерала Бенигсена, занимавшего небольшой помещичий дом на самом берегу реки. Ни Бенигсена, ни государя не было там, но Чернышев, флигель адъютант государя, принял Болконского и объявил ему, что государь поехал с генералом Бенигсеном и с маркизом Паулучи другой раз в нынешний день для объезда укреплений Дрисского лагеря, в удобности которого начинали сильно сомневаться.Чернышев сидел с книгой французского романа у окна первой комнаты. Комната эта, вероятно, была прежде залой; в ней еще стоял орган, на который навалены были какие то ковры, и в одном углу стояла складная кровать адъютанта Бенигсена. Этот адъютант был тут. Он, видно, замученный пирушкой или делом, сидел на свернутой постеле и дремал. Из залы вели две двери: одна прямо в бывшую гостиную, другая направо в кабинет. Из первой двери слышались голоса разговаривающих по немецки и изредка по французски. Там, в бывшей гостиной, были собраны, по желанию государя, не военный совет (государь любил неопределенность), но некоторые лица, которых мнение о предстоящих затруднениях он желал знать. Это не был военный совет, но как бы совет избранных для уяснения некоторых вопросов лично для государя. На этот полусовет были приглашены: шведский генерал Армфельд, генерал адъютант Вольцоген, Винцингероде, которого Наполеон называл беглым французским подданным, Мишо, Толь, вовсе не военный человек – граф Штейн и, наконец, сам Пфуль, который, как слышал князь Андрей, был la cheville ouvriere [основою] всего дела. Князь Андрей имел случай хорошо рассмотреть его, так как Пфуль вскоре после него приехал и прошел в гостиную, остановившись на минуту поговорить с Чернышевым.
Пфуль с первого взгляда, в своем русском генеральском дурно сшитом мундире, который нескладно, как на наряженном, сидел на нем, показался князю Андрею как будто знакомым, хотя он никогда не видал его. В нем был и Вейротер, и Мак, и Шмидт, и много других немецких теоретиков генералов, которых князю Андрею удалось видеть в 1805 м году; но он был типичнее всех их. Такого немца теоретика, соединявшего в себе все, что было в тех немцах, еще никогда не видал князь Андрей.
Пфуль был невысок ростом, очень худ, но ширококост, грубого, здорового сложения, с широким тазом и костлявыми лопатками. Лицо у него было очень морщинисто, с глубоко вставленными глазами. Волоса его спереди у висков, очевидно, торопливо были приглажены щеткой, сзади наивно торчали кисточками. Он, беспокойно и сердито оглядываясь, вошел в комнату, как будто он всего боялся в большой комнате, куда он вошел. Он, неловким движением придерживая шпагу, обратился к Чернышеву, спрашивая по немецки, где государь. Ему, видно, как можно скорее хотелось пройти комнаты, окончить поклоны и приветствия и сесть за дело перед картой, где он чувствовал себя на месте. Он поспешно кивал головой на слова Чернышева и иронически улыбался, слушая его слова о том, что государь осматривает укрепления, которые он, сам Пфуль, заложил по своей теории. Он что то басисто и круто, как говорят самоуверенные немцы, проворчал про себя: Dummkopf… или: zu Grunde die ganze Geschichte… или: s'wird was gescheites d'raus werden… [глупости… к черту все дело… (нем.) ] Князь Андрей не расслышал и хотел пройти, но Чернышев познакомил князя Андрея с Пфулем, заметив, что князь Андрей приехал из Турции, где так счастливо кончена война. Пфуль чуть взглянул не столько на князя Андрея, сколько через него, и проговорил смеясь: «Da muss ein schoner taktischcr Krieg gewesen sein». [«То то, должно быть, правильно тактическая была война.» (нем.) ] – И, засмеявшись презрительно, прошел в комнату, из которой слышались голоса.
Видно, Пфуль, уже всегда готовый на ироническое раздражение, нынче был особенно возбужден тем, что осмелились без него осматривать его лагерь и судить о нем. Князь Андрей по одному короткому этому свиданию с Пфулем благодаря своим аустерлицким воспоминаниям составил себе ясную характеристику этого человека. Пфуль был один из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают самоуверенными на основании отвлеченной идеи – науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании, что он есть гражданин благоустроеннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен потому, что он взволнован и забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина. Таков, очевидно, был Пфуль. У него была наука – теория облического движения, выведенная им из истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей военной истории, казалось ему бессмыслицей, варварством, безобразным столкновением, в котором с обеих сторон было сделано столько ошибок, что войны эти не могли быть названы войнами: они не подходили под теорию и не могли служить предметом науки.
