Гвардини, Романо

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Гвардини, Романо

1920 год
Дата рождения:

17 февраля 1885(1885-02-17)

Место рождения:

Верона

Дата смерти:

1 октября 1968(1968-10-01) (83 года)

Место смерти:

Мюнхен

Награды:


Романо Гвардини (Гуардини, итал. Romano Guardini; 17 февраля 1885, Верона — 1 октября 1968, Мюнхен) — немецкий философ и католический богослов итальянского происхождения.





Биография

В 1886 семья переселилась в Майнц. Учился химии, затем экономике, выбрал богословие. Изучал теологию во Фрайбурге. Принял священнический сан в 1910, защитил магистерскую диссертацию по теологии Бонавентуры (1915). Лидер движения католической молодежи, влиятельный общественно-религиозный деятель эпохи. Приват-доцент в Бонне (1921), ординарный профессор философии религии в Берлине (1923). Был отстранен нацистами от преподавания, лишен профессорского звания (1939). Вернулся в университет в 1945, преподавал в Тюбингене (1946) и в Мюнхене (1949), вышел в отставку в 1962. До конца дней принимал активное участие в жизни церкви.

Творчество

Испытал влияние феноменологической философии, герменевтики (Дильтей, Зиммель, Гуссерль, Шелер). Автор трудов по философской антропологии и философии культуры, с опорой на художественное творчество Данте, Гёльдерлина, Достоевского, Рильке. Его труды повлияли на многих религиозных деятелей, включая группу словенских христианских социалистов.

Избранные сочинения

  • О духе литургии (1917)
  • Противоположность. Опыт философии жизненно-конкретного (1925)
  • Кьеркегоровская идея абсолютных парадоксов (1929)
  • Человек и вера. Исследование религиозной экзистенции в великих романах Достоевского (1932)
  • Христианское сознание. Исследование о Паскале (1935)
  • Ангел в «Божественной комедии» Данте (1937)
  • Мир и лицо (1939)
  • К истолкованию «существования» у Райнера Мария Рильке (1941)
  • Форма и содержание пейзажа в поэтическом творчестве Гёльдерлина (1946)
  • Свобода, милость, судьба (1948)
  • Конец Нового времени (1950)
  • Власть (1951)
  • Забота о человеке (1962)

Публикации на русском языке

  • О Боге живом. Брюссель: Жизнь с Богом, 1962.
  • Конец нового времени // Вопросы философии, 1990, № 4, с. 127-163
  • Спаситель в мифе, откровении и политике // Философские науки, 1992, № 2.
  • Человек и вера. Брюссель: Жизнь с Богом, 1994.
  • Господь. Брюссель: Жизнь с Богом, 1995.
  • О Церкви. Христианская Россия, 1995.
  • Конец Нового времени. Попытка найти своё место // Самосознание культуры и искусства XX века. М.; СПб: Университетская книга; Культурная инициатива, 2000, с. 169-226.
  • Человек и вера. Исследование религиозной экзистенции в больших романах Достоевского; Конец Нового времени. Попытка найти своё место/ Перевод с немецкого Т. Ю. Бородай. М.: РАН ИНИОН. Центр гуманитарных научно-информационных исследований, 2010.
  • Гёльдерлин. Картина мира и боговдохновленность. СПб: Наука, 2015.

Признание

Его книги «О духе литургии», «Господь», «Конец Нового времени» многократно переиздавались на разных языках. Их высоко ценили Ханна Арендт, Фланнери О’Коннор. Гуардини были присуждены Премия мира немецких книготорговцев (1952), Премия Эразмус (1962).

Напишите отзыв о статье "Гвардини, Романо"

Литература

  • Mahr G. Romano Guardini. Berlin: Colloquium-Verlag, 1976.
  • Balthasar H.U. von. Romano Guardini: riforma dalle origini. Milano: Jaca Book, 2000
  • Acquaviva M. Il concreto vivente: l’antropologia filosofica e religiosa di Romano Guardini. Roma: Città nuova, 2007

Ссылки

  • [www.jknirp.com/guardbio.htm]
  • [slovari.yandex.ru/dict/phil_dict/article/filo/filo-153.htm](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2844 дня))
  • [www.krotov.info/history/19/1890_10_2/1885guar.html Страница] в Библиотеке о. Якова Кротова

Отрывок, характеризующий Гвардини, Романо

– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.