Русское национальное единство (1990)

Русское национальное единство (ООПД РНЕ)
Эмблема РНЕ — коловрат
Идеология:	русский национализм, национал-социализм, антисионизм
Религиозная принадлежность:	Православие
Девиз:	России — Русский порядок!
Лидеры:	Председатель ЦС РНЕ А. П. Баркашов
Штаб-квартира:	Москва Москва
Активна в:	России, Украине и Белоруссии
Дата формирования:	16 октября 1990
Союзники:	НПФ «Память»
Количество членов:	около 15 000 (1990-е годы)
Участие в конфликтах:	События сентября — октября 1993 года в Москве Война на востоке Украины
Сайт:	[web.archive.org/web/20160307221525/soratnik.com/ архив официального сайта]

Не следует путать с Русским национальным единством — организацией, отколовшейся от РНЕ в 2000 г.

«Русское национальное единство» (Общероссийское общественное патриотическое движение ООПД РНЕ) «Баркашовцы», «Гвардия Баркашова» — российская ультранационалистическая организация, основанная 16 октября 1990 года группой бывших активистов НПФ «Память» во главе с Александром Баркашовым. Идеология характеризуется большинством политологов как фашистская и нацистская.

Идеология

Основы идеологии РНЕ были изложены А. П. Баркашовым в работе «Эра России». Эта статья, дополненная более поздними работами, легла в основу «Азбуки Русского националиста», изданной в 1994 году. Православный русский национализм, который трактуется в рамках особого предназначения русского народа и России перед Богом. Россия признается государством как русских, так и россиян (коренных неславянских народов России). РНЕ имеет относительные монархические симпатии, однако считает, что прежде возрождения самодержавия в России должна установиться Русская национальная диктатура (регентство). Законодательная власть должна строиться на основе сословно-национального представительства.

По мнению Андреаса Умланда, организация старательно имитирует западные образцы нацизма и фашизма, а также копирует «расистские фантазии» других русских ультранационалистов; её идеология, таким образом, имеет подражательный ("миметический") характер.

Атрибутика

Эмблема РНЕ — левая свастика, совмещённая с Вифлеемской звездой. Участники движения носят символику в виде нашивок или повязок на рукавах и значков. Также на различных мероприятиях используются флаги с эмблемой движения.

Знаки отличия

Отличительной чертой РНЕ является чёрная военизированная униформа (чёрные рубашки) и приветствие вскидыванием правой руки.

Структура

В движение РНЕ входит три категории участников:

• соратники (члены движения) «… формируются из людей дееспособных, искренних, авторитетных. Главное требование — осознанная готовность подчиняться военной дисциплине, которая должна действовать внутри Ядра движения. Соратники — люди, добровольно и сознательно подчинившие все свои личные интересы делу Русского Движения…» (из «Рекомендаций по формированию региональной организации Русского Национального Единства».
• сподвижники (кандидаты в члены движения) — регулярный актив. «Сподвижники систематически выполняют определенные задачи в движении, но ещё не обладают по каким-либо причинам качествами, предъявляемыми к Соратникам. Например, Сподвижники не готовы по каким-либо причинам подчинить свои личные интересы интересам Движения, не осознают необходимости подчиняться твердой, постоянно действующей дисциплине, пребывают в Движении непродолжительное время и в силу этого ещё недостаточно зарекомендовали себя…»
• сторонники (сочувствующие) «образуют потенциальный актив Движения и представляют наиболее массовую его часть. Они ещё не обладают качествами, предъявляемыми к Соратникам и Сподвижникам…»

В каждом региональном отделении партийная работа идет по трем направлениям:

• идеология (агитация и пропаганда);
• служба безопасности (самооборона);
• финансы (сбор средств).

История движения

В 1985 году в общество «Память» пришёл А. П. Баркашов. В 1990 году он покинул НПФ «Память» и 16 октября того же года основал движение «Русское национальное единство».

В 1992—1993 гг. организация входила в состав Русского национального собора Александра Стерлигова

РНЕ в сентябре-октябре 1993

На широкую политическую арену движение «Русское национальное единство» выходит в сентябре-октябре 1993 года.

Ещё в апреле 1993 года А. П. Баркашов заявлял, что его движение выступит в поддержку Верховного Совета политически, «а если будет надо — то и физически». Уже с весны 1993 года он распорядился начать усиленную подготовку по захвату и обороне зданий.

После выхода указа президента РФ Б. Н. Ельцина № 1400 о роспуске Съезда народных депутатов и Верховного Совета А. П. Баркашов собрал своих соратников у здания Верховного Совета. К 3 октября в «Белом доме», по утверждению Баркашова, было 168 вооружённых членов РНЕ. Однако большую часть людей он оставил за пределами Верховного Совета «для того, чтобы действовать „с тыла“, … чтобы „раскачать“ народные массы на поддержку Верховного Совета».

Из доклада комиссии Госдумы по дополнительному изучению и анализу событий 21 сентября — 5 октября 1993 года:

отряд “Русского Национального Единства” (РНЕ) под командованием Баркашова А.П. численностью около 100 человек; формально входил в состав охранного подразделения, подчиненного министру обороны Российской Федерации Ачалову В.А., но полностью им не контролировался; отряд дислоцировался в Доме Советов Российской Федерации; автоматическое стрелковое оружие выдавалось отдельным членам отряда (по имеющимся данным – всего 22 “баркашовцам” были выданы автоматы АКС-74У) для несения охранной службы внутри Дома Советов Российской Федерации; члены отряда занимались также поддержанием порядка на территории, прилегающей к зданию парламента, имели хорошую физическую и строевую подготовку, отличались дисциплинированностью, сочетавшейся с безынициативностью и слепым послушанием руководству своей организации; члены отряда совершали не согласованные с руководством Верховного Совета Российской Федерации действия по насильственному выдворению из здания парламента лиц, нежелательных с точки зрения руководства РНЕ; так, 30 сентября 1993 года около 17 часов тремя членами РНЕ, вооруженными автоматами, без объяснения причин и оснований был задержан и выведен за оцепление политический советник Председателя Верховного Совета Хасбулатова Р.И. Кургинян С.Е.; совершались и откровенно противоправные действия; например, вечером 3 октября 1993 года у Дома Советов Российской Федерации “баркашовцами” был задержан и подвергнут обыску безработный Игнатов М.В., 1953 г.р., у которого они отняли документы и 48000 рублей; проводившиеся членами РНЕ перед Домом Советов марши и построения с символикой, напоминавшей нацистскую, носили фактически провокационный характер; некоторыми членами отряда допускались и другие провокационные действия; так, 28 сентября член РНЕ Плешков А.Б. публично заявил, что если к утру 29 сентября 1993 года не будет снята блокада Дома Советов Российской Федерации, “баркашовцы” перейдут к исполнению террористических актов; работавшим в Доме Советов Российской Федерации журналистам “баркашовцы” неоднократно заявляли, что им наплевать на Ельцина и на Верховный Совет – они пришли выполнять волю своего вождя Баркашова А.П.

— 1993.sovnarkom.ru/KNIGI/Astrahankina/doclad-1993.doc

Как вспоминает помощник министра обороны Владислава Ачалова, защитник Белого дома Марат Мусин:

У "баркашовцев" до ночной тревоги с 26 на 27 сентября автоматов вообще не было. Полученные ими позднее 30 стволов из уже принятых на баланс министерства обороны (Ачалова) и послужили основанием для распространения спекуляций на тему о большом количестве вооруженных защитников парламента: "один автомат на пять человек" (численность отряда Баркашова в "Белом доме" составляла 150 человек). Точнее было бы сказать: "один автомат на 40-60 человек". Тем не менее, утверждая противное, многие газеты дружно лгали о сотнях вооруженных до зубов "фашистов".

— www.hrono.ru/libris/lib_i/an_04.php

Внутри кольца оцепления соратники РНЕ выполняли задачу по охране этажа министерства обороны, министерства безопасности и узлов жизнеобеспечения здания парламента, а также «по поддержанию порядка и пресечения провокаций» на территории, прилегающей к Верховному Совету. 3 октября возглавляемый А. Баркашовым отряд около 15 человек, вооружённый автоматами АКС-74У, вместе 3 охранниками заместителя Ачалова Альберта Макашова штурмом взял здание мэрии на Новом Арбате, откуда милиция вела огонь по сторонникам Съезда народных депутатов и Верховного Совета. При взятии мэрии с оружием было только 5 человек из подразделения РНЕ, группа из 5-6 бойцов В. Жака подошла уже после того как в мэрию ворвались безоружные демонстранты. По указанию Баркашова двери центрального входа и стеклянные стены фасада мэрии были пробиты двумя грузовыми автомобилями, в одном из котором были безоружные юноши из РНЕ. После взятии мэрии баркашовцами были избиты находившиеся там военнослужащий внутренних войск Олег Олефиренко и заместитель начальника управления ГУК МВД Василий Семин. Избиение Семина было прекращено подоспевшим Макашовым. В событиях у Останкино баркашовцы участия не принимали.

Как вспоминает народный депутат России Илья Константинов:«При том, что боевики Баркашова были хорошо организованы и дисциплинированы, их число было от силы 100—150 человек, а, скажем, офицерский полк имени Верховного Совета насчитывал 3000 человек. Баркашовцы не были доминирующей силой. В реальных событиях они участия не принимали. Главное их развлечение — по вечерам выстраиваться у здания ВС и зиговать перед телекамерами. В ночь с 3 на 4 октября все баркашовцы покинули Белый дом.».

4 октября после выхода из Дома Советов погибли два члена РНЕ: Анатолий Сурский и Дмитрий Марченко. Другие члены РНЕ, после выхода из Дома Советов, уехали в Голландию при помощи Службы внешней разведки РФ. Александр Баркашов покинул здание Верховного Совета через оцепление спецназа «Альфа» и скрылся.

В конце октября 1993 года Баркашов записал 15-минутное видеообращение, в котором заявил, что его время «еще придет».

20 декабря Баркашов был ранен, 31 декабря заключен под стражу, а 26 февраля 1994 года выпущен по амнистии.

За активное сопротивление властям, РНЕ было запрещено.

Роль А.Баркашова и его подразделения в событиях сентября-октября 1993 некоторыми защитниками Съезда и парламента - в частности, Юрием Ворониным, Виктором Аксючицом и Сергеем Кургиняном, оценивалась как провокационная. С.Кургинян в частности заявил: "некие молодые люди со свастикой вывели меня [из Белого дома] 30 сентября, направив автоматы"... "Видя, как молодые люди свободно проходят через милицейские кордоны, закрытые для прочих, включая врачей, видя, как позируют они перед "демократическими камерами" в виде учебного пособия по "русскому фашизму", я, естественно, предполагаю, что в этом выдворении не обошлось без господ "демократов"). Также Кургинян заявил, что находясь в Доме Советов, видел как выставляли постановочную фотографию баркашовцев. По его словам, журналисты указывали членам РНЕ, что надо повернуться в сторону посольства США и выкрикнуть: «Слава России».

Один из руководителей обороны Белого дома, вице-президент Российской Федерации Александр Руцкой назвал участие РНЕ в защите Дома Советов провокацией спецслужб, подчинявшихся отрешенному Верховным Советом от должности президенту Борису Ельцину. По воспоминаниям Руцкого между охраной парламента и баркашовцами происходили драки, из-за того что члены РНЕ вывешивали лозунг «Бей жидов, спасай Россию!».

Историк Александр Островский в своей книге «1993. Расстрел Белого дома» приводит следующий факт о моменте выхода Баркашова из Дома Советов:

Существует мнение, будто бы А. П. Баркашову удалось выскользнуть из Дома Советов незамеченным. Между тем, по свидетельству Ю. Н. Нехорошева, Э. Ф. Володин, которого выводили через 20-й подъезд, видел, как через этот же подъезд выходил А. П. Баркашов. У выхода всех встречал А. В. Коржаков. Он отбирал удостоверения личности и бросал их в стоявшую тут же большую дорожную сумку. Когда перед ним появился А. П. Баркашов, А. В. Коржаков воскликнул: «О, и Петрович тут!» Однако задерживать Петровича не стал.

— 1993.sovnarkom.ru/KNIGI/Ostrovskii_AV/Ostrovskii_AV_1993.doc

Баркашов был арестован только лишь в конце декабря 1993 года, после того, как получил огнестрельное ранение в бедро. По официальной версии РНЕ, ранение было следствием покушения, выстрелы были произведены из автомобиля "ВАЗ-2108" темного цвета пулями калибра 5,45, когда Баркашов около 4 часов утра шел по дороге в Красногорск. Водитель проезжавшей мимо машины подобрал раненого через 20 минут и доставил в госпиталь, где ему было сделано две операции. Сам Баркашов обвинил в нападении спецслужбы. По другим источникам, Баркашов, прятавшийся после октябрьских событий в подмосковном городе Фрязино, был подстрелен своим соратником во время пьяной ссоры.

РНЕ в 1994—2000 годах

В декабре 1994 РНЕ поддерживает действия правительства России по наведению конституционного порядка в Чечне^{[неавторитетный источник? 3205 дней]}.

15 октября 1995 года была проведена конференция, на которой было учреждено Всероссийское общественно-патриотическое движение «Русское национальное единство» (ВОПД РНЕ) и принят его устав.

15-16 февраля 1997 года в подмосковном городе Реутов состоялся I учредительный съезд РНЕ, в котором приняло участие 1075 делегатов из 350 городов России, которые представляли 57 регионов. На съезде было официально учреждено Общероссийское общественно-патриотическое движение «Русское Национальное Единство» (ООПД РНЕ) и принят его устав. Выступавшие критиковали Запад и ратовали за развитие национального мировоззрения, союз с казачеством, осуждение чеченского сепаратизма.

Министерство юстиции РФ отказалось зарегистрировать ООПД РНЕ, указав на ошибки в учредительных документах. Для исправления этих ошибок была предпринята попытка собрать второй всероссийский съезд ООПД РНЕ, который должен был пройти в Москве 19 декабря 1998 года в спорткомплексе «Измайлово». Однако за несколько дней до назначенной даты мэр Москвы Юрий Лужков запретил проводить в Москве съезд РНЕ, а через несколько месяцев добился отмены регистрации московской организации движения. Та же судьба постигла отделения РНЕ в ряде других регионов. В дальнейшем ООПД РНЕ осуществляет свою деятельность без государственной регистрации.

К началу 1998 года РНЕ уверенно набирало силу. Оно насчитывало около 1000 отделений в 64 регионах России. Основными методами работы с населением были распространение газет и листовок. Помимо этого для привлечения молодёжи под эгидой РНЕ были организованы военно-патриотические клубы «Варяги» (в Москве) и «Русские витязи» (в Ставропольском крае).

31 января 1999 года 200 «баркашовцев» в чёрной форме прошли маршем по «спальным районам» Москвы, однако ряд активистов по звонку местного жителя были задержаны нарядом милиции. В результате импровизированного пикетирования отделения милиции задержанные члены РНЕ были освобождены.

В конце 1999 года РНЕ предприняло попытку принять участие в парламентских выборах в составе избирательного объединения блока «СПАС», однако Замоскворецкий суд Москвы по иску Министерства юстиции РФ признал недействительной регистрацию движения «Спас» как общероссийского, так как в большинстве регионов России отделения «Спас» не созданы, и объединение «Спас» не было допущено к выборам. После неудачи в предвыборной кампании 1999 года в РНЕ назрел кризис, выразившийся в попытке некоторых членов Центрального совета РНЕ вместе с некоторыми региональными руководителями (кураторами Уральского, Северо-Западного, Верхне-Волжского, Северо-Кавказского, Черноземного регионов и Московского, Кировского, Рязанского, Марийского и Ростовского отделений) создать «РНЕ без Баркашова».

21 сентября 2000 года сторонники за отставку Александра Баркашова провели «закрытый пленум» Центрального совета, который, по сообщению прессы, прошёл на подмосковной даче Кассина и на котором присутствовали руководители 16 региональных отделений (из 55 существующих на тот момент), и объявили об исключении А. Баркашова из рядов РНЕ..

РНЕ с 2000 г. по настоящее время

Александр Баркашов продолжил возглавлять РНЕ (Общероссийское общественное патриотическое движение «Русское национальное единство») без государственной регистрации, сохранив за собой региональные организации Белоруссии и России — Москвы, Белгорода, Брянска, Нижнего Новгорода, Кургана и ряд других. Также были восстановлены региональные отделения в Петербурге и Костроме.

В некоторых городах (например, в Орле в 2003 г.) попытка восстановить региональные подразделения наталкивалась на сопротивление местных властей, вплоть до уголовного преследования.

В своей работе РНЕ продолжило делать упор на уличной агитации, распространяя газету «Русский порядок» (в 2001 и 2002 годах вышло по одному номеру) и другие печатные материалы.

16 декабря 2006 года по инициативе московских активистов ООПД РНЕ и с одобрения Баркашова было учреждено новое движение — «Александр Баркашов». После учреждения нового движения структуры РНЕ распущены не были.

С 2014 года, после начала боевых действий на востоке Украины РНЕ формирует отряды добровольцев под лозунгом «Священной войны за Новороссию», для отправки на территорию Украины.

См. также

• «ВОПД „Русское национальное единство“» — организация без единого лидера, возглавляемая советом региональных отделений ВОПД РНЕ.

Ссылки

• [web.archive.org/web/20160307221525/soratnik.com/ Архив официального сайта РНЕ soratnik.com]
• [www.mypolitics.ru/nationalism3.html «Русское национальное единство» как крупнейшая национал-патриотическая организация России]
• [www.rusk.ru/monitoring_smi/2003/10/03/fenomen_rne_istoriya_metody_raboty_i_prichiny_raspada/ Феномен РНЕ: история, методы работы и причины распада]
• [www.partinform.ru/ros_mn/rm_6.htm Партинформ, Книга «Российская многопартийность»]
• www.youtube.com/watch?v=osYnK7iIYIU
• www.youtube.com/watch?v=BiS40c87KFo

Отрывок, характеризующий Русское национальное единство (1990)

Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.


Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.


Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.