Русская гвардия

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Гвардия российская»)
Перейти к: навигация, поиск
Франц Крюгер. Фрагменты картины Русская гвардия в Царском Селе в 1832 году. 1841, Камеронова галерея, Пушкин

Ру́сская гва́рдия, или Росси́йская Импера́торская гвардия, или Лейб-гвардия (итал. guardia — стража, охрана) — отборная привилегированная часть вооружённых сил Российской империи.

Гвардейские формирования в силу своего привилегированного положения и близости к императору играли решающую роль в дворцовых переворотах XVIII века; основной силой переворота, приведшего к власти Елизавету I, являлась гренадерская рота Лейб-гвардии Преображенского полка, Екатерину II — Измайловский и Семёновский полки, а большинство участников заговора, закончившегося убийством Павла I, были гвардейскими офицерами или нижними чинами (в частности, в заговоре участвовали командиры Семёновского, Кавалергардского и Преображенского полков).

С 1800 года в гвардии утвердилась система шефов полков (почётных командиров). Шефами ряда гвардейских полков были назначены император, императрица и великие князья. Так, император числился шефом полков Преображенского, Егерского, Павловского, 1-го и 4-го стрелкового, Кирасирского Его Величества и Конногвардейского полков, императрица — шефом кавалергардов и Кирасирского Её Величества полка и так далее. Шефы полков получали привилегию носить мундир «подчинённого» им полка, причём изготавливались специальные мундиры для императриц, княжён.

С увеличением количества формирований в гвардии в 1813 году она разделилась на «старую» и «молодую».

Гвардия была отдельным формированием и соответственно имела привилегированное положение по сравнению с армейскими частями Русской армии, флотом и так далее, по возможности выслуги: на 1883 год армейскому офицеру требовалось более 30 лет, чтобы дослужиться до чина полковника (что было не реально), гвардейскому — от 15 до 18 лет, в то же время в трёх наиболее привилегированных гвардейских полках — 10 лет.

К концу XIX века гвардейское офицерство состояло в основном из потомственных дворян: в гвардейской кавалерии 96,3 %, в гвардейской пехоте 90,5 %. В то же время в армейской пехоте дворянами было всего 39,6 % офицеров. Строго контролировались браки гвардейских офицеров: женитьба на дочери купца, банкира, биржевика, пусть с многотысячным приданым, влекла за собой выход из гвардейского полка.

На начало Первой мировой войны Российская императорская гвардия была сведена в четыре гвардейские пехотные дивизии, две гвардейские кавалерийские дивизии и ряд отдельных гвардейских частей и подразделений уровня полк — батальон (дивизион) — рота, и командовал ей генерал-адъютант, главнокомандующий войсками Гвардии и Петербургского военного округа, генерал от кавалерии Великий князь Николай Николаевич.





При Петре I

Предтечей русской гвардии стали потешные войска Петра I, обучавшиеся «иноземному строю». Первым русским гвардейцем считается Сергей Леонтьевич Бухвостов, первым записавшимся в потешные в 1683 году.

В 1692 году потешные были сведены в 3-й Московский выборный полк под началом А. М. Головина (уже с разделением на два полка: Преображенский и Семёновский). В 1700 году оба эти полка стали именоваться лейб-гвардейскими.

В 1700 году в битве при Нарве два гвардейских полка в течение трёх часов сдерживали натиск шведов, за что обер-офицеры этих полков награждены знаком отличия с надписью: «1700, ноября 19». В знак того, что гвардейцы сражались по колено в крови, Пётр I приказал заменить их чулки с зелёных на красные.

В начальном периоде Северной войны гвардейские полки использовались как основная ударная сила русской армии: при осаде Нотебурга (1702), Ниеншанца (1703), Нарвы (1704), в сражениях при Добром и Лесной (1708). В 1701—1706 годах русскими гвардейскими полками командовал И. И. Чамберс, с 1706 года — князь М. М. Голицын.

Указом Петра I от 20 августа 1706 года чинам гвардии давалось старшинство на одну ступень выше армейских; по Табелю о рангах (1722 года) эта разница была увеличена до 2 ступеней.

Пётр I использовал гвардейские полки в качестве личной охраны, именуя их «сберегательными царскими», а также постоянно откомандировывал гвардейских офицеров для проведения следствий по поводу злоупотреблений, контроля за судопроизводством и за соблюдением военных контрактов.

Так, за царевичем Алексеем за границу был послан капитан Преображенского полка, а в 1721 году император откомандировал даже солдата Семёновского полка в Киевскую и Орловскую губернии «для понуждения губернаторов, вице-губернаторов, воевод, камергеров, комиссаров и прочих правителей в сборе всяких денежных сборов за 1719, 1720, 1721 и 1722 годы»[1].

Комплектование гвардии

В царствование Петра I гвардия пополнялась преимущественно дворянами; только после значительных потерь в сражениях стали допускать в ней переводы из армии и приём рекрутов.

Каждый дворянин, поступивший на военную службу, прежде чем сделаться офицером армии, должен был поступить рядовым в один из гвардейских полков и прослужить в этом нижнем чине до тех пор, когда государь утвердит баллотировку его в офицеры, на которой основывалось в то время производство в чинах.

Для подготовки офицеров в армейские кавалерийские полки в 1721 году сформирован Кроншлотский драгунский полк, которому повелено было состоять из одних дворян и называться Лейб-региментом. Полк этот, хотя и послужил основанием для лейб-гвардейского конного, но при Петре Великом не имел тех прав и преимуществ, которыми пользовались полки гвардии.

При Петре I дворяне были обязаны перед получением офицерского чина отслужить в гвардии рядовыми. Со временем многие дворяне начинают в массовом порядке избегать этого, записываясь на фиктивные рядовые должности ещё в детстве. В некоторых случаях дворянина «записывали» рядовым в гвардию даже до его рождения, когда было ещё неизвестно, родится мальчик или девочка. Ещё в 1744 году Елизавета указала расписать дворянских недорослей, имевших поместья, по полкам гвардии с 12 лет, разрешив им за малолетством три года оставаться с родителями при условии обучения дома наукам и строю. Мемуарист граф А. Ф. Ланжерон писал, что вельможи или лица, пользующиеся протекцией, нигде почти не служили в обер-офицерских чинах: уже в день рождения их записывали сержантами в гвардию; в 15—16 лет они офицеры, а живут дома; если же находятся в Петербурге, то едва занимаются службой; наконец, «дослужившись» до капитанов, выходят в отставку бригадирами или в армию полковниками. Гвардейские полки имели от 3 до 4 тысяч сверхкомплектных сержантов, которые никогда не служили[1].

Важным шагом становится Жалованная грамота дворянству 1785 года, окончательно закрепившая исключительное положение дворянского сословия.

При Екатерине I

При императрице Екатерине I учреждена была кавалергардия, и, кроме того, к составу гвардии причислен Лейб-гвардии Московский батальон, находившийся в Москве и составленный из неспособных к службе чинов гвардейских полков.

При Анне Иоанновне

При императрице Анне Иоанновне Лейб-регимент переименован в Лейб-гвардии Конный полк, и сформирован гвардейский пехотный полк, названный Измайловским.

Особый гвардейский отряд участвовал в походе против турок 1735—39 годов.

При Елизавете

Императрица Елизавета Петровна приняла сама чин полковника всех гвардейских полков, а гренадерскую роту преображенцев, способствовавшую её вступлению на престол, отчислила от полка и сформировала особую роту наименовав её Лейб-кампанией.

При Петре III

При императоре Петре III Лейб-кампания была упразднена.

При Екатерине II

При императрице Екатерине II распущен Лейб-гвардии Московский батальон, взамен которого учреждена инвалидная команда в Муроме, названная Лейб-гвардии Муромской инвалидной командой (1764).

Гвардия принимала деятельное участие в русско-шведской войне.

При Павле I

Император Павел I усилил гвардейские полки, включив в их состав части войск, находившиеся при нём в Гатчине (Гатчинские войска) до его восшествия на престол; образованы были также Лейб-гвардии артиллерийский батальон, Лейб-гвардии Егерский батальон и полки: Лейб-гвардии Гусарский (1796) и Лейб-гвардии Казачий (1798), а из неспособных к полевой службе гвардейских нижних чинов составлен Лейб-гвардии Гарнизонный батальон. Также было отменено преимущество гвардейских чинов над армейскими.

Император Павел I пытается «навести порядок» в гвардии и в армии, уволив офицеров, числившихся в штате лишь номинально, но годами не появлявшихся в частях. Этот шаг (как и многие другие, например введение телесных наказаний для дворян) серьёзно ущемил интересы дворянства, и содействовал свержению Павла I. К концу XVIII века рядовые должности в гвардии уже заполняются в основном рекрутами из податных сословий.

При Александре I

При императоре Александре I из Лейб-гвардии Егерского батальона сформирован Лейб-гвардии Егерский полк; в 1806 году из удельных крестьян ближайших к Петербургу вотчин сформирован Батальон императорской милиции, получивший за отличие в войне 1808 года права гвардии; в 1811 году из него сформирован Лейб-гвардии Финляндский полк. В том же году от Преображенского полка отделён один батальон на формирование Лейб-гвардии Литовского полка, переименованного в 1817 году в Лейб-гвардии Московский, в том же 1817 году в Варшаве сформированы полки: Лейб-гвардии Литовский и Лейб-гвардии Волынский.

В 1810 году учреждён Гвардейский экипаж, а в 1812 году — Лейб-гвардии Сапёрный батальон.

Отдельный Гвардейский корпус (1812—1864 года) — 3 апреля 1812 года сформирован Гвардейский корпус, в декабре 1829 года переименован в Отдельный Гвардейский корпус. С 3 февраля 1844 года по 1856 год командиру Отдельного Гвардейского корпуса подчинен также Гренадерский корпус, Штаб корпуса реорганизован в Штаб главнокомандующего Гвардейским и Гренадерским корпусами, с 1849 года — Штаб главнокомандующего гвардейскими и Гренадерским корпусами. В 1856 году восстановлен Штаб Отдельного гвардейского корпуса. При Штабе корпуса существовали комиссии: Гвардейская казарменная комиссия (1820—1836 гг.) и Комиссия о ремонтированию кавалерии (1843—1860 гг.). Корпус был упразднен в августе 1864 года с введением положения о военно-окружном управлении (реформа Милютина). Штаб корпуса преобразован в Штаб Войск гвардии и Петербургского военного округа.

В 1813 году полки Лейб-Гренадерский и Павловский за отличие присоединены к гвардии, причём их офицерам дано преимущество одного чина перед армейскими; полки эти образовали новую, или Молодую гвардию, в отличие от которой прежние полки назывались Старой гвардией. Офицеры молодой гвардии в обществе стали называться гвардионцами.

В 1809 году сформированы Лейб-гвардии Драгунский полк и Лейб-гвардии Уланский полк, а в 1814 году — Лейб-гвардии Конно-егерский полк.

В Варшаве сформированы в 1817 году Лейб-гвардии Подольский кирасирский полк и Лейб-гвардии Уланский полк Его Высочества Цесаревича, а в 1824 году (на правах молодой гвардии) — Лейб-гвардии Гродненский гусарский. Кроме того, сформированы Лейб-гвардии Жандармский полуэскадрон (1815), Лейб-гвардии Конно-пионерный эскадрон (1819) и Лейб-гвардии Инвалидная бригада (1824).

За отличия, оказанные в войне с французами, к составу молодой гвардии причислен (1813) Лейб-гвардии Кирасирский Его Величества полк. В 1805 году образована Лейб-гвардии Конная артиллерия, в 1811 году — Лейб-гвардии Артиллерийская бригада в 1816 году разделённая на 1-ю и 2-ю бригады.

В 1817 году в Варшаве сформирована гвардейская батарейная рота, вошедшая в 1821 году в состав сводной гвардейской и гренадерской артиллерийской бригады.

Гвардия принимала участие во всех войнах, которые велись в царствование императора Александра I, кроме турецкой и персидской.

При Николае I

Московский отряд Гвардейского корпуса (март-ноябрь 1826 года) Сформирован в марте 1826 года для участия в коронации императора Николая I. Состоял из двух бригад пехоты, образованных из батальонов гвардейских полков, особого кавалерийского отряда, трех батарейных рот и взвода жандармов. Командир отряда великий князь Михаил Павлович, начальник штаба отряда генерал-майор А. К. Геруа. Расформирован в ноябре 1826 года.

При императоре Николае I, в 1829 году к составу молодой гвардии причислен Финский учебный стрелковый батальон с переименованием в Лейб-гвардии Финский стрелковый батальон. Ему, равно как полкам лейб-гвардии Гренадерскому и Павловскому, дарованы в 1831 году за отличия в Польской кампании права Старой гвардии. Тогда же Санкт-Петербургскому короля Фридриха Вильгельма III и Кексгольмскому императора Австрийского гренадерским полкам повелено состоять при Гвардейском корпусе.

В 1827 году сформированы Лейб-гвардии Крымско-татарский эскадрон и Лейб-гвардии Кавказско-горский эскадрон.

В 1831 году Лейб-гвардии Кирасирский Его Величества полк соединён с Лейб-гвардии Подольским кирасирским под общим названием Лейб-гвардии Кирасирский Его Величества и с правами Старой гвардии. Одновременно с этим дарованы права: Старой гвардии — полкам Лейб-гвардии Конно-егерскому и Гродненскому гусарскому, а Молодой гвардии — Атаманскому казачьему. Лейб-гвардии Драгунский полк переименован в Лейб-гвардии Конно-гренадерский, а Лейб-гвардии Конно-егерский — в Лейб-гвардии Драгунский.

В 1830 году сформирована Лейб-гвардии Донская конно-артиллерийская рота, a в 1833 году все артиллерийские роты переименованы в батареи. В том же 1833 году гвардия была разделена на два корпуса: Гвардейский пехотный (из пехоты и пешей артиллерии) и Гвардейский резервный кавалерийский (из кавалерии и конной артиллерии).

В царствование императора Николая I гвардия участвовала в турецкой и польской войнах.

При Александре II

При императоре Александре II в 1856 году во всех гвардейских пехотных полках сформированы стрелковые роты, по одной на батальон, и тогда же сформированы вновь Лейб-гвардии 1-й и 2-й стрелковые батальоны. Первый из них в 1858 году назван Лейб-гвардии 1-м стрелковым Его Величества батальоном.

В 1856 году к составу гвардии (на правах Молодой гвардии) причислен Лейб-гвардии Стрелковый Императорской Фамилии батальон, сформированный во время Восточной войны 1853—1856 годов из удельных крестьян. Батальоны эти в 1870 году соединены вместе с лейб-гвардии Финским стрелковым батальоном в одну гвардейскую стрелковую бригаду.

Гвардейская инвалидная бригада расформирована в 1859 году. Из Лейб-гвардии Гарнизонного батальона в 1873 году сформирован кадровый батальон Лейб-гвардии резервного пехотного полка.

В 1856 году Лейб-гвардии Кирасирскому Её Величества полку дарованы права Молодой гвардии; для Собственного Его Величества Конвоя сформированы 3 лейб-гвардии казачьих эскадрона (1 — на службе, 2 — на льготе), а лейб-гвардии Крымско-татарский эскадрон расформирован.

При императоре Александре II гвардия участвовала в походе для подавления Польского мятежа 1863 года и в русско-турецкой войне 1877—1878 гг. По окончании этой войны 17 апреля 1878 года Лейб-гвардии Атаманскому Наследника Цесаревича полку дарованы права Старой гвардии, а в 1884 году те же права получили Лейб-гвардии Кирасирский Её Величества полк и Лейб-гвардии 4-й стрелковый Императорской Фамилии батальон.

С 1864 по 1874 годы гвардия не составляла корпусов или корпуса, в 1874 году восстановлен Гвардейский корпус.

Гвардейский отряд почётного конвоя Его Величества (1877—1878 года) сформирован 11 мая 1877 года для охраны Главной квартиры во время пребывания Александра II в действующей армии в период русско-турецкой войны 1877—1878 годов. После его отъезда из армии в декабре 1877 года отряд состоял при главнокомандующем Действующей армии. В отряд входили две роты пехоты, полуэскадрон кавалерии, полурота сапёров и пеших артиллеристов из гвардейских и подшефных императору армейских частей. Командовали отрядом флигель-адъютанты П. С. Озеров, К. А. Рунов, П. П. фон Энден. Отряд расформирован 29 ноября 1878 года.

Дислокация гвардии в начале XX века

  • Санкт-Петербург: 1-я и 2-я пехотные дивизии (полки Лейб-гвардии: Преображенский, Семёновский, Измайловский, Егерский, Московский, Гренадерский, Павловский, Финляндский), два полка тяжелой кавалерии (Кавалергардский, Лейб-гвардии Конный), Гвардейская артиллерия, Гвардейский флотский экипаж, Лейб-гвардии 3-й стрелковый батальон, Лейб-гвардии Сапёрный батальон. Также полки: Лейб-гвардии Казачий, Атаманский, Сводно-Казачий, Собственный Его Императорского Величества Конвой.
  • Царское Село: кавалерийские полки (Лейб-гвардии Кирасирский Его Величества, Лейб-гвардии Гусарский), 1-й, 2-й и 4-й стрелковые батальоны.
  • Гатчина: Лейб-гвардии Кирасирский Её Величества.
  • Петергоф: кавалерийские полки (Лейб-гвардии Конногренадерский, Уланский, Драгунский).
  • Варшава: пехотные полки 3-й гвардейской пехотной дивизии (Лейб-гвардии Литовский, Кегскольмский, Санкт-Петербургский, Волынский), Лейб-гвардии Гродненский гусарский полк, Лейб-гвардии Уланский Его Величества полк.

Российская Императорская гвардия к 1917 году

1-й гвардейский корпус[5]

2-й гвардейский корпус

Гвардейский кавалерийский корпус

Вне состава корпусов:

Личный состав

В гвардию новобранцев-солдат отбирали по внешнему виду. В Преображенский полк — самых высоких и русых, в Семёновский — блондинов, в Измайловский — брюнетов, в лейб-егеря — лёгкого сложения с любым цветом волос. Лейб-гвардии Московский полк — рыжие, Гренадерский — брюнеты, Павловский — рыжие и курносые, Финляндский — как егеря.

Кавалергардский полк — самые высокие блондины, гнедые лошади, лейб-гвардии Конный — брюнеты и вороные лошади, Кирасирский Его величества — рыжие на рыжих лошадях, Кирасирский Её величества — блондины на караковых (тёмно-гнедых) лошадях[6].

Участвовавший в «разбивке» новобранцев в Михайловском манеже А. А. Игнатьев так описал её в своих мемуарах:

При входе в манеж строился добрый десяток новобранцев «1-го сорта», то есть ребят ростом в одиннадцать вершков и выше. Как желанное лакомство, их разглядывали командиры и адъютанты гвардейских полков. Однако самые высокие и могучие доставались гвардейскому экипажу, чтобы с достоинством представлять флот на вёсельных катерах царских яхт. Рослые новобранцы видом погрубее попадали в преображенцы, голубоглазые блондины — в семёновцы, брюнеты с бородками — в измайловцы, рыжие — в московцы. Все они шли на пополнение первых, так называемых царёвых рот.

— Игнатьев А. А. [militera.lib.ru/memo/russian/ignatyev_aa/23.html Пятьдесят лет в строю. Книга III, глава 4]. — М.: Воениздат, 1986. — С. 296. — ISBN 5-203-00055-7.

Русская гвардия в Белом движении

В 1918 году вместе с расформированием Российской Императорской армии были упразднены и гвардейские части. Однако почти все они были восстановлены во время Гражданской войны и приняли участие в борьбе с большевиками в составе Белых армий. По окончании Гражданской войны в эмиграции были созданы Гвардейское объединение и объединения полков Российской Императорской гвардии, вошедшие в состав Русского Обще-Воинского Союза.

См. также

Напишите отзыв о статье "Русская гвардия"

Примечания

  1. ↑ 1 2 Л. В. Беловинский. Русская гвардия в XVIII-XIX веках. // Вопросы истории, 1983, № 9. — С. 94-105.
  2. ↑ Илл. 231. Рядовой и Офицер Лейб-Регимента, с 1727 по 1730 год // Историческое описание одежды и вооружения российских войск, с рисунками, составленное по высочайшему повелению: в 30 т., в 60 кн. / Под ред. А. В. Висковатова.
  3. ↑ Илл. 24. Обер-офицеры Лейб-Гвардии Кирасирского Его Величества и Лейб-Кирасирского Её Величества полков. (В парадной форме.) 15 марта 1855. // Перемены в обмундировании и вооружении войск Российской Императорской армии с восшествия на престол Государя Императора Александра Николаевича (с дополнениями) : Составлено по Высочайшему повелению / Сост. Александр II (император российский), илл. Балашов Петр Иванович и Пиратский Карл Карлович. — СПб.: Военная типография, 1857—1881. — До 500 экз. — Тетради 1—111 : (С рисунками № 1—661). — 47×35 см.
  4. ↑ Илл. 328. Рядовой Л.-Гв. Гарнизонного батальона, 21 мая 1860. (В парадной форме). // Перемены в обмундировании и вооружении войск Российской Императорской армии с восшествия на престол Государя Императора Александра Николаевича (с дополнениями) : Составлено по Высочайшему повелению / Сост. Александр II (император российский), илл. Балашов Петр Иванович и Пиратский Карл Карлович. — СПб.: Военная типография, 1857—1881. — До 500 экз. — Тетради 1—111 : (С рисунками № 1—661). — 47×35 см.
  5. ↑ Распределение по корпусам дано по: «Боевое расписание армий Западного фронта к 26 июня (9 июля) 1916 г.»
  6. ↑ Волков В. А., Перевезенцев С. В. [www.portal-slovo.ru/history/35339.php?ELEMENT_ID=35339&PAGEN_2=2 Русская армия в XVIII столетии]

Литература

Ссылки

  • [swolkov.narod.ru/doc/doc-01.htm Письмо Русского Обще-Воинского Союза английской королеве по поводу передачи знамени лейб-гвардии Гренадерского полка в РФ]
  • [www.youtube.com/watch?v=4A6QKAkfLdw Фильм «Собрание маршей российских гвардейских полков в исполнении Российского Рогового Оркестра», фестиваль Earlymusic-2013, Санкт-Петербург]
  • Гвардия российская // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  • [polki.mirpeterburga.ru/ Вдоль Фонтанки-реки: гвардия в Петербурге]

Отрывок, характеризующий Русская гвардия

– Поезжай, поезжай: перед сраженьем нужно выспаться, – повторил князь Андрей. Он быстро подошел к Пьеру, обнял его и поцеловал. – Прощай, ступай, – прокричал он. – Увидимся ли, нет… – и он, поспешно повернувшись, ушел в сарай.
Было уже темно, и Пьер не мог разобрать того выражения, которое было на лице князя Андрея, было ли оно злобно или нежно.
Пьер постоял несколько времени молча, раздумывая, пойти ли за ним или ехать домой. «Нет, ему не нужно! – решил сам собой Пьер, – и я знаю, что это наше последнее свидание». Он тяжело вздохнул и поехал назад в Горки.
Князь Андрей, вернувшись в сарай, лег на ковер, но не мог спать.
Он закрыл глаза. Одни образы сменялись другими. На одном он долго, радостно остановился. Он живо вспомнил один вечер в Петербурге. Наташа с оживленным, взволнованным лицом рассказывала ему, как она в прошлое лето, ходя за грибами, заблудилась в большом лесу. Она несвязно описывала ему и глушь леса, и свои чувства, и разговоры с пчельником, которого она встретила, и, всякую минуту прерываясь в своем рассказе, говорила: «Нет, не могу, я не так рассказываю; нет, вы не понимаете», – несмотря на то, что князь Андрей успокоивал ее, говоря, что он понимает, и действительно понимал все, что она хотела сказать. Наташа была недовольна своими словами, – она чувствовала, что не выходило то страстно поэтическое ощущение, которое она испытала в этот день и которое она хотела выворотить наружу. «Это такая прелесть был этот старик, и темно так в лесу… и такие добрые у него… нет, я не умею рассказать», – говорила она, краснея и волнуясь. Князь Андрей улыбнулся теперь той же радостной улыбкой, которой он улыбался тогда, глядя ей в глаза. «Я понимал ее, – думал князь Андрей. – Не только понимал, но эту то душевную силу, эту искренность, эту открытость душевную, эту то душу ее, которую как будто связывало тело, эту то душу я и любил в ней… так сильно, так счастливо любил…» И вдруг он вспомнил о том, чем кончилась его любовь. «Ему ничего этого не нужно было. Он ничего этого не видел и не понимал. Он видел в ней хорошенькую и свеженькую девочку, с которой он не удостоил связать свою судьбу. А я? И до сих пор он жив и весел».
Князь Андрей, как будто кто нибудь обжег его, вскочил и стал опять ходить перед сараем.


25 го августа, накануне Бородинского сражения, префект дворца императора французов m r de Beausset и полковник Fabvier приехали, первый из Парижа, второй из Мадрида, к императору Наполеону в его стоянку у Валуева.
Переодевшись в придворный мундир, m r de Beausset приказал нести впереди себя привезенную им императору посылку и вошел в первое отделение палатки Наполеона, где, переговариваясь с окружавшими его адъютантами Наполеона, занялся раскупориванием ящика.
Fabvier, не входя в палатку, остановился, разговорясь с знакомыми генералами, у входа в нее.
Император Наполеон еще не выходил из своей спальни и оканчивал свой туалет. Он, пофыркивая и покряхтывая, поворачивался то толстой спиной, то обросшей жирной грудью под щетку, которою камердинер растирал его тело. Другой камердинер, придерживая пальцем склянку, брызгал одеколоном на выхоленное тело императора с таким выражением, которое говорило, что он один мог знать, сколько и куда надо брызнуть одеколону. Короткие волосы Наполеона были мокры и спутаны на лоб. Но лицо его, хоть опухшее и желтое, выражало физическое удовольствие: «Allez ferme, allez toujours…» [Ну еще, крепче…] – приговаривал он, пожимаясь и покряхтывая, растиравшему камердинеру. Адъютант, вошедший в спальню с тем, чтобы доложить императору о том, сколько было во вчерашнем деле взято пленных, передав то, что нужно было, стоял у двери, ожидая позволения уйти. Наполеон, сморщась, взглянул исподлобья на адъютанта.
– Point de prisonniers, – повторил он слова адъютанта. – Il se font demolir. Tant pis pour l'armee russe, – сказал он. – Allez toujours, allez ferme, [Нет пленных. Они заставляют истреблять себя. Тем хуже для русской армии. Ну еще, ну крепче…] – проговорил он, горбатясь и подставляя свои жирные плечи.
– C'est bien! Faites entrer monsieur de Beausset, ainsi que Fabvier, [Хорошо! Пускай войдет де Боссе, и Фабвье тоже.] – сказал он адъютанту, кивнув головой.
– Oui, Sire, [Слушаю, государь.] – и адъютант исчез в дверь палатки. Два камердинера быстро одели его величество, и он, в гвардейском синем мундире, твердыми, быстрыми шагами вышел в приемную.
Боссе в это время торопился руками, устанавливая привезенный им подарок от императрицы на двух стульях, прямо перед входом императора. Но император так неожиданно скоро оделся и вышел, что он не успел вполне приготовить сюрприза.
Наполеон тотчас заметил то, что они делали, и догадался, что они были еще не готовы. Он не захотел лишить их удовольствия сделать ему сюрприз. Он притворился, что не видит господина Боссе, и подозвал к себе Фабвье. Наполеон слушал, строго нахмурившись и молча, то, что говорил Фабвье ему о храбрости и преданности его войск, дравшихся при Саламанке на другом конце Европы и имевших только одну мысль – быть достойными своего императора, и один страх – не угодить ему. Результат сражения был печальный. Наполеон делал иронические замечания во время рассказа Fabvier, как будто он не предполагал, чтобы дело могло идти иначе в его отсутствие.
– Я должен поправить это в Москве, – сказал Наполеон. – A tantot, [До свиданья.] – прибавил он и подозвал де Боссе, который в это время уже успел приготовить сюрприз, уставив что то на стульях, и накрыл что то покрывалом.
Де Боссе низко поклонился тем придворным французским поклоном, которым умели кланяться только старые слуги Бурбонов, и подошел, подавая конверт.
Наполеон весело обратился к нему и подрал его за ухо.
– Вы поспешили, очень рад. Ну, что говорит Париж? – сказал он, вдруг изменяя свое прежде строгое выражение на самое ласковое.
– Sire, tout Paris regrette votre absence, [Государь, весь Париж сожалеет о вашем отсутствии.] – как и должно, ответил де Боссе. Но хотя Наполеон знал, что Боссе должен сказать это или тому подобное, хотя он в свои ясные минуты знал, что это было неправда, ему приятно было это слышать от де Боссе. Он опять удостоил его прикосновения за ухо.
– Je suis fache, de vous avoir fait faire tant de chemin, [Очень сожалею, что заставил вас проехаться так далеко.] – сказал он.
– Sire! Je ne m'attendais pas a moins qu'a vous trouver aux portes de Moscou, [Я ожидал не менее того, как найти вас, государь, у ворот Москвы.] – сказал Боссе.
Наполеон улыбнулся и, рассеянно подняв голову, оглянулся направо. Адъютант плывущим шагом подошел с золотой табакеркой и подставил ее. Наполеон взял ее.
– Да, хорошо случилось для вас, – сказал он, приставляя раскрытую табакерку к носу, – вы любите путешествовать, через три дня вы увидите Москву. Вы, верно, не ждали увидать азиатскую столицу. Вы сделаете приятное путешествие.
Боссе поклонился с благодарностью за эту внимательность к его (неизвестной ему до сей поры) склонности путешествовать.
– А! это что? – сказал Наполеон, заметив, что все придворные смотрели на что то, покрытое покрывалом. Боссе с придворной ловкостью, не показывая спины, сделал вполуоборот два шага назад и в одно и то же время сдернул покрывало и проговорил:
– Подарок вашему величеству от императрицы.
Это был яркими красками написанный Жераром портрет мальчика, рожденного от Наполеона и дочери австрийского императора, которого почему то все называли королем Рима.
Весьма красивый курчавый мальчик, со взглядом, похожим на взгляд Христа в Сикстинской мадонне, изображен был играющим в бильбоке. Шар представлял земной шар, а палочка в другой руке изображала скипетр.
Хотя и не совсем ясно было, что именно хотел выразить живописец, представив так называемого короля Рима протыкающим земной шар палочкой, но аллегория эта, так же как и всем видевшим картину в Париже, так и Наполеону, очевидно, показалась ясною и весьма понравилась.
– Roi de Rome, [Римский король.] – сказал он, грациозным жестом руки указывая на портрет. – Admirable! [Чудесно!] – С свойственной итальянцам способностью изменять произвольно выражение лица, он подошел к портрету и сделал вид задумчивой нежности. Он чувствовал, что то, что он скажет и сделает теперь, – есть история. И ему казалось, что лучшее, что он может сделать теперь, – это то, чтобы он с своим величием, вследствие которого сын его в бильбоке играл земным шаром, чтобы он выказал, в противоположность этого величия, самую простую отеческую нежность. Глаза его отуманились, он подвинулся, оглянулся на стул (стул подскочил под него) и сел на него против портрета. Один жест его – и все на цыпочках вышли, предоставляя самому себе и его чувству великого человека.
Посидев несколько времени и дотронувшись, сам не зная для чего, рукой до шероховатости блика портрета, он встал и опять позвал Боссе и дежурного. Он приказал вынести портрет перед палатку, с тем, чтобы не лишить старую гвардию, стоявшую около его палатки, счастья видеть римского короля, сына и наследника их обожаемого государя.
Как он и ожидал, в то время как он завтракал с господином Боссе, удостоившимся этой чести, перед палаткой слышались восторженные клики сбежавшихся к портрету офицеров и солдат старой гвардии.
– Vive l'Empereur! Vive le Roi de Rome! Vive l'Empereur! [Да здравствует император! Да здравствует римский король!] – слышались восторженные голоса.
После завтрака Наполеон, в присутствии Боссе, продиктовал свой приказ по армии.
– Courte et energique! [Короткий и энергический!] – проговорил Наполеон, когда он прочел сам сразу без поправок написанную прокламацию. В приказе было:
«Воины! Вот сражение, которого вы столько желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас; она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспомнит о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвою!»
– De la Moskowa! [Под Москвою!] – повторил Наполеон, и, пригласив к своей прогулке господина Боссе, любившего путешествовать, он вышел из палатки к оседланным лошадям.
– Votre Majeste a trop de bonte, [Вы слишком добры, ваше величество,] – сказал Боссе на приглашение сопутствовать императору: ему хотелось спать и он не умел и боялся ездить верхом.
Но Наполеон кивнул головой путешественнику, и Боссе должен был ехать. Когда Наполеон вышел из палатки, крики гвардейцев пред портретом его сына еще более усилились. Наполеон нахмурился.
– Снимите его, – сказал он, грациозно величественным жестом указывая на портрет. – Ему еще рано видеть поле сражения.
Боссе, закрыв глаза и склонив голову, глубоко вздохнул, этим жестом показывая, как он умел ценить и понимать слова императора.


Весь этот день 25 августа, как говорят его историки, Наполеон провел на коне, осматривая местность, обсуживая планы, представляемые ему его маршалами, и отдавая лично приказания своим генералам.
Первоначальная линия расположения русских войск по Ко лоче была переломлена, и часть этой линии, именно левый фланг русских, вследствие взятия Шевардинского редута 24 го числа, была отнесена назад. Эта часть линии была не укреплена, не защищена более рекою, и перед нею одною было более открытое и ровное место. Очевидно было для всякого военного и невоенного, что эту часть линии и должно было атаковать французам. Казалось, что для этого не нужно было много соображений, не нужно было такой заботливости и хлопотливости императора и его маршалов и вовсе не нужно той особенной высшей способности, называемой гениальностью, которую так любят приписывать Наполеону; но историки, впоследствии описывавшие это событие, и люди, тогда окружавшие Наполеона, и он сам думали иначе.
Наполеон ездил по полю, глубокомысленно вглядывался в местность, сам с собой одобрительно или недоверчиво качал головой и, не сообщая окружавшим его генералам того глубокомысленного хода, который руководил его решеньями, передавал им только окончательные выводы в форме приказаний. Выслушав предложение Даву, называемого герцогом Экмюльским, о том, чтобы обойти левый фланг русских, Наполеон сказал, что этого не нужно делать, не объясняя, почему это было не нужно. На предложение же генерала Компана (который должен был атаковать флеши), провести свою дивизию лесом, Наполеон изъявил свое согласие, несмотря на то, что так называемый герцог Эльхингенский, то есть Ней, позволил себе заметить, что движение по лесу опасно и может расстроить дивизию.
Осмотрев местность против Шевардинского редута, Наполеон подумал несколько времени молча и указал на места, на которых должны были быть устроены к завтрему две батареи для действия против русских укреплений, и места, где рядом с ними должна была выстроиться полевая артиллерия.
Отдав эти и другие приказания, он вернулся в свою ставку, и под его диктовку была написана диспозиция сражения.
Диспозиция эта, про которую с восторгом говорят французские историки и с глубоким уважением другие историки, была следующая:
«С рассветом две новые батареи, устроенные в ночи, на равнине, занимаемой принцем Экмюльским, откроют огонь по двум противостоящим батареям неприятельским.
В это же время начальник артиллерии 1 го корпуса, генерал Пернетти, с 30 ю орудиями дивизии Компана и всеми гаубицами дивизии Дессе и Фриана, двинется вперед, откроет огонь и засыплет гранатами неприятельскую батарею, против которой будут действовать!
24 орудия гвардейской артиллерии,
30 орудий дивизии Компана
и 8 орудий дивизии Фриана и Дессе,
Всего – 62 орудия.
Начальник артиллерии 3 го корпуса, генерал Фуше, поставит все гаубицы 3 го и 8 го корпусов, всего 16, по флангам батареи, которая назначена обстреливать левое укрепление, что составит против него вообще 40 орудий.
Генерал Сорбье должен быть готов по первому приказанию вынестись со всеми гаубицами гвардейской артиллерии против одного либо другого укрепления.
В продолжение канонады князь Понятовский направится на деревню, в лес и обойдет неприятельскую позицию.
Генерал Компан двинется чрез лес, чтобы овладеть первым укреплением.
По вступлении таким образом в бой будут даны приказания соответственно действиям неприятеля.
Канонада на левом фланге начнется, как только будет услышана канонада правого крыла. Стрелки дивизии Морана и дивизии вице короля откроют сильный огонь, увидя начало атаки правого крыла.
Вице король овладеет деревней [Бородиным] и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Морана и Жерара, которые, под его предводительством, направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками армии.
Все это должно быть исполнено в порядке (le tout se fera avec ordre et methode), сохраняя по возможности войска в резерве.
В императорском лагере, близ Можайска, 6 го сентября, 1812 года».
Диспозиция эта, весьма неясно и спутанно написанная, – ежели позволить себе без религиозного ужаса к гениальности Наполеона относиться к распоряжениям его, – заключала в себе четыре пункта – четыре распоряжения. Ни одно из этих распоряжений не могло быть и не было исполнено.
В диспозиции сказано, первое: чтобы устроенные на выбранном Наполеоном месте батареи с имеющими выравняться с ними орудиями Пернетти и Фуше, всего сто два орудия, открыли огонь и засыпали русские флеши и редут снарядами. Это не могло быть сделано, так как с назначенных Наполеоном мест снаряды не долетали до русских работ, и эти сто два орудия стреляли по пустому до тех пор, пока ближайший начальник, противно приказанию Наполеона, не выдвинул их вперед.
Второе распоряжение состояло в том, чтобы Понятовский, направясь на деревню в лес, обошел левое крыло русских. Это не могло быть и не было сделано потому, что Понятовский, направясь на деревню в лес, встретил там загораживающего ему дорогу Тучкова и не мог обойти и не обошел русской позиции.
Третье распоряжение: Генерал Компан двинется в лес, чтоб овладеть первым укреплением. Дивизия Компана не овладела первым укреплением, а была отбита, потому что, выходя из леса, она должна была строиться под картечным огнем, чего не знал Наполеон.
Четвертое: Вице король овладеет деревнею (Бородиным) и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Марана и Фриана (о которых не сказано: куда и когда они будут двигаться), которые под его предводительством направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками.
Сколько можно понять – если не из бестолкового периода этого, то из тех попыток, которые деланы были вице королем исполнить данные ему приказания, – он должен был двинуться через Бородино слева на редут, дивизии же Морана и Фриана должны были двинуться одновременно с фронта.
Все это, так же как и другие пункты диспозиции, не было и не могло быть исполнено. Пройдя Бородино, вице король был отбит на Колоче и не мог пройти дальше; дивизии же Морана и Фриана не взяли редута, а были отбиты, и редут уже в конце сражения был захвачен кавалерией (вероятно, непредвиденное дело для Наполеона и неслыханное). Итак, ни одно из распоряжений диспозиции не было и не могло быть исполнено. Но в диспозиции сказано, что по вступлении таким образом в бой будут даны приказания, соответственные действиям неприятеля, и потому могло бы казаться, что во время сражения будут сделаны Наполеоном все нужные распоряжения; но этого не было и не могло быть потому, что во все время сражения Наполеон находился так далеко от него, что (как это и оказалось впоследствии) ход сражения ему не мог быть известен и ни одно распоряжение его во время сражения не могло быть исполнено.


Многие историки говорят, что Бородинское сражение не выиграно французами потому, что у Наполеона был насморк, что ежели бы у него не было насморка, то распоряжения его до и во время сражения были бы еще гениальнее, и Россия бы погибла, et la face du monde eut ete changee. [и облик мира изменился бы.] Для историков, признающих то, что Россия образовалась по воле одного человека – Петра Великого, и Франция из республики сложилась в империю, и французские войска пошли в Россию по воле одного человека – Наполеона, такое рассуждение, что Россия осталась могущественна потому, что у Наполеона был большой насморк 26 го числа, такое рассуждение для таких историков неизбежно последовательно.
Ежели от воли Наполеона зависело дать или не дать Бородинское сражение и от его воли зависело сделать такое или другое распоряжение, то очевидно, что насморк, имевший влияние на проявление его воли, мог быть причиной спасения России и что поэтому тот камердинер, который забыл подать Наполеону 24 го числа непромокаемые сапоги, был спасителем России. На этом пути мысли вывод этот несомненен, – так же несомненен, как тот вывод, который, шутя (сам не зная над чем), делал Вольтер, говоря, что Варфоломеевская ночь произошла от расстройства желудка Карла IX. Но для людей, не допускающих того, чтобы Россия образовалась по воле одного человека – Петра I, и чтобы Французская империя сложилась и война с Россией началась по воле одного человека – Наполеона, рассуждение это не только представляется неверным, неразумным, но и противным всему существу человеческому. На вопрос о том, что составляет причину исторических событий, представляется другой ответ, заключающийся в том, что ход мировых событий предопределен свыше, зависит от совпадения всех произволов людей, участвующих в этих событиях, и что влияние Наполеонов на ход этих событий есть только внешнее и фиктивное.
Как ни странно кажется с первого взгляда предположение, что Варфоломеевская ночь, приказанье на которую отдано Карлом IX, произошла не по его воле, а что ему только казалось, что он велел это сделать, и что Бородинское побоище восьмидесяти тысяч человек произошло не по воле Наполеона (несмотря на то, что он отдавал приказания о начале и ходе сражения), а что ему казалось только, что он это велел, – как ни странно кажется это предположение, но человеческое достоинство, говорящее мне, что всякий из нас ежели не больше, то никак не меньше человек, чем великий Наполеон, велит допустить это решение вопроса, и исторические исследования обильно подтверждают это предположение.
В Бородинском сражении Наполеон ни в кого не стрелял и никого не убил. Все это делали солдаты. Стало быть, не он убивал людей.
Солдаты французской армии шли убивать русских солдат в Бородинском сражении не вследствие приказания Наполеона, но по собственному желанию. Вся армия: французы, итальянцы, немцы, поляки – голодные, оборванные и измученные походом, – в виду армии, загораживавшей от них Москву, чувствовали, что le vin est tire et qu'il faut le boire. [вино откупорено и надо выпить его.] Ежели бы Наполеон запретил им теперь драться с русскими, они бы его убили и пошли бы драться с русскими, потому что это было им необходимо.
Когда они слушали приказ Наполеона, представлявшего им за их увечья и смерть в утешение слова потомства о том, что и они были в битве под Москвою, они кричали «Vive l'Empereur!» точно так же, как они кричали «Vive l'Empereur!» при виде изображения мальчика, протыкающего земной шар палочкой от бильбоке; точно так же, как бы они кричали «Vive l'Empereur!» при всякой бессмыслице, которую бы им сказали. Им ничего больше не оставалось делать, как кричать «Vive l'Empereur!» и идти драться, чтобы найти пищу и отдых победителей в Москве. Стало быть, не вследствие приказания Наполеона они убивали себе подобных.
И не Наполеон распоряжался ходом сраженья, потому что из диспозиции его ничего не было исполнено и во время сражения он не знал про то, что происходило впереди его. Стало быть, и то, каким образом эти люди убивали друг друга, происходило не по воле Наполеона, а шло независимо от него, по воле сотен тысяч людей, участвовавших в общем деле. Наполеону казалось только, что все дело происходило по воле его. И потому вопрос о том, был ли или не был у Наполеона насморк, не имеет для истории большего интереса, чем вопрос о насморке последнего фурштатского солдата.
Тем более 26 го августа насморк Наполеона не имел значения, что показания писателей о том, будто вследствие насморка Наполеона его диспозиция и распоряжения во время сражения были не так хороши, как прежние, – совершенно несправедливы.
Выписанная здесь диспозиция нисколько не была хуже, а даже лучше всех прежних диспозиций, по которым выигрывались сражения. Мнимые распоряжения во время сражения были тоже не хуже прежних, а точно такие же, как и всегда. Но диспозиция и распоряжения эти кажутся только хуже прежних потому, что Бородинское сражение было первое, которого не выиграл Наполеон. Все самые прекрасные и глубокомысленные диспозиции и распоряжения кажутся очень дурными, и каждый ученый военный с значительным видом критикует их, когда сражение по ним не выиграно, и самью плохие диспозиции и распоряжения кажутся очень хорошими, и серьезные люди в целых томах доказывают достоинства плохих распоряжений, когда по ним выиграно сражение.
Диспозиция, составленная Вейротером в Аустерлицком сражении, была образец совершенства в сочинениях этого рода, но ее все таки осудили, осудили за ее совершенство, за слишком большую подробность.
Наполеон в Бородинском сражении исполнял свое дело представителя власти так же хорошо, и еще лучше, чем в других сражениях. Он не сделал ничего вредного для хода сражения; он склонялся на мнения более благоразумные; он не путал, не противоречил сам себе, не испугался и не убежал с поля сражения, а с своим большим тактом и опытом войны спокойно и достойно исполнял свою роль кажущегося начальствованья.


Вернувшись после второй озабоченной поездки по линии, Наполеон сказал:
– Шахматы поставлены, игра начнется завтра.
Велев подать себе пуншу и призвав Боссе, он начал с ним разговор о Париже, о некоторых изменениях, которые он намерен был сделать в maison de l'imperatrice [в придворном штате императрицы], удивляя префекта своею памятливостью ко всем мелким подробностям придворных отношений.
Он интересовался пустяками, шутил о любви к путешествиям Боссе и небрежно болтал так, как это делает знаменитый, уверенный и знающий свое дело оператор, в то время как он засучивает рукава и надевает фартук, а больного привязывают к койке: «Дело все в моих руках и в голове, ясно и определенно. Когда надо будет приступить к делу, я сделаю его, как никто другой, а теперь могу шутить, и чем больше я шучу и спокоен, тем больше вы должны быть уверены, спокойны и удивлены моему гению».
Окончив свой второй стакан пунша, Наполеон пошел отдохнуть пред серьезным делом, которое, как ему казалось, предстояло ему назавтра.
Он так интересовался этим предстоящим ему делом, что не мог спать и, несмотря на усилившийся от вечерней сырости насморк, в три часа ночи, громко сморкаясь, вышел в большое отделение палатки. Он спросил о том, не ушли ли русские? Ему отвечали, что неприятельские огни всё на тех же местах. Он одобрительно кивнул головой.
Дежурный адъютант вошел в палатку.
– Eh bien, Rapp, croyez vous, que nous ferons do bonnes affaires aujourd'hui? [Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?] – обратился он к нему.
– Sans aucun doute, Sire, [Без всякого сомнения, государь,] – отвечал Рапп.
Наполеон посмотрел на него.
– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Русская_гвардия&oldid=81614948»