Гварньери, Адриано

Адриано Гварньери итал.  Adriano Guarnieri
Основная информация
Дата рождения	10 сентября 1947(1947-09-10) (76 лет)
Место рождения	Сустиненте, Италия
Страна	Италия Италия
Профессии	композитор
Жанры	классическая музыка
Награды
[www.adrianoguarnieri.it ianoguarnieri.it]

Адриа́но Гварнье́ри (итал. Adriano Guarnieri; 10 сентября 1947, Сустиненте, Италия) — итальянский композитор.

Биография

Адриано Гварньери родился 10 сентября 1947 года в Сустиненте в Италии. Завершил музыкальное образование в Консерватории имени Джованни Баттисты Мартини в Болонье, где с отличием окончил класс хоровой музыки, под руководством Тито Готти и класс композиции, под руководством Джакомо Манцони.

Получил место композитора и дирижера в Новом ансамбле Бруно Мадерны, основанным в 1975 году во Флоренции, с которым выступал в Венгрии, на Биеннале в Венеции, на фестивалях «Музыка в наше время» в Милане и «Фьезоланская весна» во Флоренции. Спустя некоторое время полностью посвятил себя композиторскому творчеству и педагогической деятельности. Преподавал композицию в консерваториях Милана, Флоренции, Пезаро и Болоньи, вёл семинары в музыкальных учебных заведениях США.

В конце 1980-х годов на сцене Городского театра Болоньи была поставлена его опера «Триумф ночи» (итал. Trionfo della notte) по либретто на стихи Пьер Паоло Пазолини. В 1987 году критики отметили эту работу композитора премией Франко Аббьяти, назвав лучшей премьерой года. Поэзии Пьер Пало Пазолини посвящены его известный «Ночной романс № 2» (итал. Romanza alla notte N.2) — концерт для скрипки с оркестром и «Глициния» (итал. Il glicine).

В 1995 году начал долгое сотрудничество с поэтом Джованни Рабони, вместе с которым создал «О чём скорбишь» (лат. Quare tristis), «Седые мысли» (итал. Pensieri canuti), «Страсти по Матфею» (итал.  Passione secondo Matteo). В 1993 году получил награду от города Монтепульчано за сочинение «Орфей пел с…» (итал. Orfeo… cantando tolse) по текстам Анджело Полициано. За оперу «Медея» (итал. Medea), экранизированную вместе с режиссёром Джорджо Барберио Корзетти, в 2002 году Адриано Гварньери получил вторую премию Франко Аббьяти.

Награды

2 июня 2008 года в Риме был возведён в кавалеры ордена «За заслуги перед Итальянской Республикой».

Творческое наследие

Творческое наследие композитора включает 4 оперы, многочисленные камерные и вокальные сочинения.

Примечания

Классическая музыка   Опера

Отрывок, характеризующий Гварньери, Адриано

Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.