Гвин, Нелл

Нелл Гвин

Элинор (Нелл) Гвин (иногда — Нелль Гвин, Нелл Гуин; англ. Eleanor (Nell) Gwyn/Gwynne; 2 февраля 1650 — 14 ноября 1687) — английская актриса, более известная как фаворитка короля Англии Карла II

Апельсиновая девушка

Нелл Гвин родилась 2 февраля 1650 года в Герфорде и ребёнком была привезена своими родителями в Лондон. Отец её был отставной солдат, умерший в долговой тюрьме, когда она была ещё маленькой девочкой.

Родилась и провела детство Элеонора Гвин в публичном доме, который содержала её мать. В этот дом торговли живым товаром поместила мать тринадцатилетнюю Нелл разливать и разносить крепкие напитки посетителям. В начале 1660-х Гвин начала работать в театре на Бриджес-стрит (нынешний театр Друри-Лейн) разносчицей апельсинов, считавшихся деликатесами. Юная продавщица апельсинов быстро запомнилась посетителям театра, но не из-за яркой рыжей копны на голове (хотя это тоже было значимым отличительным знаком), а потому что сопровождала обмен апельсинов на деньги шутками и смехом. Впечатлился «харизмой» Нелл Гвин даже владелец театра «Друри-Лейн» мистер Харт, так что предложил «апельсиновой девушке» обучиться мастерству театральной игры, и, после обучения, выступать на сцене «Друри-Лейн». В театре она познакомилась с актёрами, которые развили в ней актёрский талант и научили танцевать. В марте 1665 года Гвин дебютировала в пьесе Джона Драйдена «Индейский император», где играла дочь Монтесумы. Однако её талант актрисы проявился позднее, когда она стала играть комические роли.

Карьера Нелл Гвин при дворе началось с того, что она стала содержанкой придворного Чарльза Сэквилла. В 1668 году при активном участии герцога Бекингема Нелл познакомилась с королём, хотя ей отводилась второстепенная роль при Барбаре Вильерс. Уже 8 мая 1670 года Нелл Гвин родила королю бастарда Чарльза (en), позднее получившего от короля титул герцога Сент-Олбанса. Это, впрочем, не стало событием при дворе, поскольку у короля было множество внебрачных детей. 25 декабря 1671 года Нелл родила второго бастарда, который прожил лишь 10 лет. Со временем Нелл стала одной из наиболее приближённых фавориток короля.

После смерти Карла в 1685 году новый король Яков II позволил Нелл прожить остаток жизни в спокойствии, в основном из-за предсмертной просьбы Карла не дать Нелл умереть от голода. В возрасте 37 лет Нелл пережила два инсульта и умерла 14 ноября 1687 года. Похоронена она в Сент-Мартин-ин-зе-Филдс.

На похороны Нелл Гвин собралось множество народа, который до отказа забил церковь, чтобы помолиться за упокой души апельсиновой девушки — «своей Нелл», как её с тех пор зовут англичане.

Интересные факты

• От Нелл Гвин и Карла II через герцогов Сент-Олбанс происходит Саманта Шеффилд, жена премьер-министра Великобритании Дэвида Кэмерона.
• Есть версия (представлена в фильме «Красота по-английски»), что именно Нелл побудила короля Карла разрешить играть женщинам в театре (до тех пор женские роли исполнялись мужчинами).
• Нелл Гвин упоминается в романе Виржинии Вульф «Орландо»

Отрывок, характеризующий Гвин, Нелл

– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.