Гебхард III (епископ Констанца)

Гебхард III нем. Gebhard III. von Zähringen<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Герб епископа Гебхарда III (Гербы епископов Констанца Франца Ксавера Штиле)</td></tr>
Епископ Констанца
1084 — 1110
Церковь:	Римско-католическая церковь
Предшественник:	Бертольф
Преемник:	Ульрих I фон Кибург-Диллинген
Рождение:	ок. 1050
Смерть:	12 ноября 1110(1110-11-12)
Династия:	Церингены
Отец:	Бертольд I
Мать:	Рихвара
Принятие священного сана:	21 декабря 1084
Епископская хиротония:	22 декабря 1084

Гебхард III фон Церинген (нем. Gebhard III von Zähringen, около 1050—1110) — епископ Констанца в период с 1084 по 1110 годы.

Его правление пришлось на период борьбы за инвеституру, в ходе которой он был одним из важнейших сторонников папской партии, последовательно выступавшей против политики императора Генриха IV.

Гебхард происходил из рода Церингенов, и был сыном Бертольда I и его жены Рихвары (Швабской). Герман I — основатель линии баденских маркграфов, и Бертольд II — герцог Швабии, были его старшими братьями, Лютгарда фон Церинген — основательница аббатств в Кастле (Верхний Пфальц) и в Райхенбахе, приходилась ему сестрой.

Гебхард начал духовную карьеру на Среднем Рейне, став около 1065 года членом домского капитула в Кёльне, и затем — пробстом в Ксантене. Спустя 10 лет он вступил в монастырь Хирзау в Шварцвальде. И уже в 1079 году он был одним из папских кандидатов на выборах магдебургского епископа.

21 декабря 1084 года на заседании епархиального синода под председательством папского легата и кардинала Остии Одо он был выбран предстоятелем констанцского епископства. Будучи рукоположен в священнический сан в тот же день, на следующий день Гебхард фон Церинген был под именем Гебхарда III рукоположен в епископы.

На синоде, проходившем в условиях жёсткого противостояния папской и императорской партии, кроме прочего, присутствовали аббат Хирзау Вильгельм, брат Гебхарда Бертольд и отстранённый от власти баварский герцог Вельф. При этом Отто I фон Лирхайм (нем. Otto I. von Lierheim, †1086), в 1080 году отлучённый от Церкви папой Григорием VII, всё ещё считался среди сторонников императора легитимным епископом; хотя на его место сторонниками папы был назначен Бертольф. Последний, однако, по состоянию здоровья не был рукоположен в епископы, и не оказал никакого влияния на события. Выбор Гебхарда Церингенского был, тем самым, в известной степени, вынужденным шагом, направленным на закрепление политических позиций папской партии в южной Германии.

Уже в мае 1085 года на церковном соборе в Майнце, созванном сторонниками Генриха IV, Гебхард был объявлен отлучённым от Церкви, и смещён со своей должности; в правах при этом был подтверждён Отто I. Как следствие, и под военным давлением санкт-галленского аббата Ульриха фон Эппенштайна, Гебхард был вынужден бежать из Констанца, вернувшись лишь в 1086 году.

Возвратив себе власть, Гебхард III при помощи монахов из Хирзау приступил к реформе и значительному расширению располагавшегося за городскими стенами аббатства Петерсхаузен, для чего потребовалось сместить двух настоятелей обители подряд.

В 1088 году он принимал в Констанце антикороля Германа.

В 1089 году ему удалось также завершить и освятить начатое его предшественниками здание констанцского мюнстера — главной церкви епархии. И в этом же году он был утверждён папой Урбаном II в должности папского легата в Германии.

Между тем Ульрих фон Эппенштайн не оставил попыток восстановить своё влияние, и при поддержке Генриха IV смог провести назначение на констанцскую кафедру (по мнению императорской партии, после смерти Отто I оказавшейся вакантной) одного из монахов санкт-галленского аббатства Арнольда Хайлигенбергского (нем. Arnold von Heiligenberg). При этом утвердить Арнольда в должности он попытался с помощью оружия, что было предотвращено лишь упорным сопротивлением городских властей Констанца, и закончилось ответным совместным военным походом Гебхарда III, его брата Бертольда и констанцского ополчения на земли санкт-галленского монастыря.

В марте 1095 года Гебхард III принял участие в созванном по инициативе Урбана II церковном синоде в Пьяченце, призванном удостоверить силу папской власти в Италии.

Борьба за контроль над констанцской епархией снова разгорелась в начале XII века: в 1102 году Генрих Хайлигенбергский, брат Арнольда, смог захватить аббатство Петерсхаузен, и в следующем, 1103 году принудил Гебхарда III к бегству в монастырь св. Власия в Шварцвальде. Наконец занявший епископскую кафедру Арнольд был, однако, почти сразу же отлучён от Церкви папой Пасхалием.

Гебхард III вернулся в Констанц в 1105 году при военной поддержке Генриха V, что было знаком заключённого (временного) союза одного из сыновей Генриха IV и папской власти. В знак признательности и по поручению папы, Гебхард объявил о возвращении Генриха V в лоно Церкви, и сопровождал его в поездке по Баварии и Саксонии.

Кажется, последним большим событием в жизни Гебхарда стала подготовка собрания князей в Ингельхайме в конце декабря 1105 года, в котором он также принял участие, принудившего Генриха IV к отречению в пользу своего сына Генриха V, и коронация последнего 5/6 января следующего года.

Литература

• Bruno W. Häuptli: Gebhard III. von Zähringen. In: Biographisch-Bibliographisches Kirchenlexikon (BBKL). Band 24. Nordhausen, Bautz, 2005, ISBN 3-88309-247-9, Sp. 676—680.
• Helmut Maurer: Gebhard (III.). In: Lexikon des Mittelalters (LexMA). Band 4. München/Zürich, Artemis & Winkler, 1989, ISBN 3-7608-8904-2, Sp. 1162.
• Helmut Maurer: Das Bistum Konstanz — Die Konstanzer Bischöfe vom Ende des 6. Jahrhunderts bis 1206. Berlin und New York 2003, S. 221—261 ([hdl.handle.net/11858/00-001S-0000-0003-1701-8 Онлайн на сервере Гёттингенской Академии наук])

Отрывок, характеризующий Гебхард III (епископ Констанца)

– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.