Гез де Бальзак, Жан-Луи

Жан-Луи Гез де Бальзак
Имя при рождении:	фр. Jean-Louis Guez de Balzac
Дата рождения:	31 мая 1597(1597-05-31)
Место рождения:	Ангулем
Дата смерти:	18 февраля 1654(1654-02-18) (56 лет)
Место смерти:	Ангулем

Жан-Луи Гез де Бальзак (фр. Jean-Louis Guez de Balzac, род. 31 мая 1597 в Ангулеме, ум. 18 февраля 1654 г., там же) — французский мастер эпистолярного жанра.

Биография

Гез де Бальзак — сын анноблированного мэра г. Ангулем. Учился в коллеже иезуитов, затем в Лейденском университете, где общался с Теофилем де Вио. По возвращении во Францию служил секретарём у герцога д'Эпернона.

В 1621 г. отправился в Рим с сыном герцога, кардиналом Ла Валеттом, в качестве его секретаря. Именно в Италии начал работать над самым знаменитым своим сочинением — «Письмами».

Вернувшись в 1623 г. в Париж, снискал большую известность; пользовался покровительством Ришельё, который назначил его королевским государственным советником и историографом Франции. Вращался в кругах салона мадам де Рамбуйе. Избран одним из первых членов Французской академии (1634, кресло № 28).

Творчество

Своими «Письмами» (Lettres, часть издана в 1624 г., остальные посмертно) Гез де Бальзак оказал значительное влияние на французскую литературу. Его вклад в национальную прозу сопоставим с вкладом Малерба в поэзию.

«Письма» снискали громкую славу не только во Франции, но и за её пределами. Среди адресатов Геза де Бальзака — Шаплен и Конрар.

Гез де Бальзак является также автором ряда дидактических сочинений: панегирик Людовика XIII под названием «Государь» (Le prince, 1631); трактат на богословские темы «Христианский Сократ» (Le Socrate chrètien, 1652). Политический трактат «Аристипп, или О дворе» (Aristippe ou De la Cour) был опубликован посмертно в 1658 г. Памфлет «Старикашка» (Le Barbon, 1648) направлен против педантов; тем не менее, в романе Шарля Сореля «Правдивое комическое жизнеописание Франсиона» Гез де Бальзак выведен как раз в образе педанта Гортензиуса.

Кроме того, Гезу де Бальзаку принадлежит сборник латинских стихов (Tres libri carminorum, 1650).

Трактаты Геза де Бальзака и особенно его письма оказали влияние на развитие французской прозы классицизма.

См. также

• Теофиль де Вио
• Оноре де Бальзак

Библиография

• Sutcliffe F. E. Guez de Balzac et son temps; littérature et politique. Paris: Nizet. - 1959.
• Zobeidah Y. Polémique et littérature chez Guez de Balzac. Paris: Nizet. - 1972.

Ссылки

•  (фр.)[pages.videotron.com/beugnot/ Сайт Бернара Бёньо, специалиста по Гезу де Бальзаку]
•  (фр.)[fr.wikisource.org/wiki/Aristippe,_ou_De_la_Cour Текст трактата «Аристипп, или О дворе»]
• Бальзак, Жан Луи Гюэз // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Бальзак, Иоанн Лудовик // Энциклопедический лексикон: В 17 тт. — СПб.: Тип. А. Плюшара, 1835. — Т. IV: Б—БАР. — С. 177.

Отрывок, характеризующий Гез де Бальзак, Жан-Луи

– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.


На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.