Гейберг, Йохан Людвиг (филолог)

Йохан Людвиг Гейберг
Johan Ludvig Heiberg
Дата рождения:	27 ноября 1854(1854-11-27)
Дата смерти:	4 января 1928(1928-01-04) (73 года)
Научная сфера:	филология
Альма-матер:	Университет Копенгагена
Известен как:	издатель «Начал» Евклида

Йохан Людвиг Гейберг (или Хейберг, дат. Johan Ludvig Heiberg, 27 ноября 1854 — 4 января 1928) — датский филолог и историк. Среди его крупнейших научных заслуг:

• Публикация классического издания «Начал» Евклида (1883—1888).
• Восстановление обнаруженного в 1906 г. труда Архимеда, считавшегося утраченным.

Биография и научная деятельность

Гейберг защитил диссертацию в 1879 г. (Questiones Archimedeae). Далее был профессором кафедры классической филологии Копенгагенского университета (с 1896 по 1924 гг.). Автор более 200 статей и книг, в основном по истории античной науки: Евклид, Архимед, Аполлоний Пергский, Клавдий Птолемей, Герон Александрийский и др. Многие его работы, особенно комментированное издание «Начал» Евклида, считаются классическими.

Реконструкция «Начал» Евклида

Дошедшие до нас рукописи «Начал» Евклида имеют ряд существенных отличий друг от друга, накопившихся в ходе многовекового редактирования комментаторами или от ошибок переписчиков. В своей реконструкции 13 книг Евклида Гейберг проанализировал все сохранившиеся древнегреческие тексты, включая египетские папирусы с фрагментами «Начал», а также арабские переводы IX века и далее.

Всего Гейберг использовал 8 греческих манускриптов, датируемых сейчас IX—XI веками. Семь из них в своём заглавии имеют пометку «из издания Теона» или «из лекций Теона» и поэтому называются Теоновскими. Ватиканский манускрипт такой пометки не имеет и считается неподверженным редакторским правкам Теона. Теоновские манускрипты разнятся между собой, и общих признаков, отличающих их от ватиканского манускрипта, немного (наиболее существенный — концовка IV книги). На полях манускриптов имеются многочисленные комментарии, взятые частично из комментариев Прокла, которые вписывают Начала в контекст греческой культуры — например, сообщается о том, что Пифагор, открыв свою теорему, принес в жертву быков.

Издание Гейберга (1883—1888, совместно с Х. Менге) легло в основу всех последующих переизданий «Начал», включая русские переводы.

Палимпсест Архимеда

В 1906 г. в руки Гейберга попала рукопись богословского содержания, в которой он распознал палимпсест — текст, записанный поверх соскоблённого текста более древней рукописи. Первоначальный текст удалось восстановить, он оказался трудом Архимеда «Послание к Эратосфену о методе», известным до находки только по упоминаниям у других авторов. Открытие вызвало огромный интерес и существенно обогатило представление о научном методе Архимеда.

Труды в русском переводе

• И. Л. Гейберг. Естествознание и математика в классической древности. М,-Л.: ОНТИ, 1936.

Ссылки

• [www.archimedespalimpsest.org/mediacenter_articles-1-5-07.html Архимедов палимпсест.]  (англ.)
• [www.wilbourhall.org Гейберговское издание «Начал» Евклида] (PDF-формат)  (греч.)

Отрывок, характеризующий Гейберг, Йохан Людвиг (филолог)

Ростов испуганно начал оправдываться, но увидав добродушно шутливое лицо генерала, отойдя к стороне, взволнованным голосом передал ему всё дело, прося заступиться за известного генералу Денисова. Генерал выслушав Ростова серьезно покачал головой.
– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d'honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.
Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
– Не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня, – сказал государь и занес ногу в стремя. Генерал почтительно наклонил голову, государь сел и поехал галопом по улице. Ростов, не помня себя от восторга, с толпою побежал за ним.


На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.