Гейдж, Райан
Поделись знанием:
Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
| Райан Гейдж | |
| Ryan Gage | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1995 — настоящее время |
| IMDb: |
2187587 |
Ра́йан Гейдж (англ. Ryan Gage, 17 января 1985, Великобритания) — британский актёр. Наиболее известен по роли Альфрида в фильмах «Хоббит: Пустошь Смауга» и «Хоббит: Битва пяти воинств»[1], а также по роли короля Людовика XIII в британском телесериале «Мушкетёры»[2].
Содержание
Фильмография
| Год | Название на русском | Название на английском | Роль | Примечания |
|---|---|---|---|---|
| 1995 | Судья Дредд | Judge Dredd | молодой вор | В титрах не указан |
| 1999 | Чисто английское убийство | The Bill | Карл Бакстон | Эпизод «Love and War: Part 1» |
| 2006 | Виртуозы | Hustle | Билли | Эпизод «Price for Fame» |
| 2007 | Вне закона | Outlaw | адвокат Маннинга | |
| 2009 | Холби Сити | Holby City | Расселл Кобден | Эпизод «The Honeymoon’s Over» |
| Гамлет | Hamlet | Осрик | ТВ фильм | |
| 2010 | Врачи | Doctors | Нейтан Хэдлер | Эпизод «A Taste of Freedom» |
| 2011 | Холлиокс | Hollyoaks | Джонни | Эпизоды № 1.3073 и № 1.3075 |
| 2013 | Хоббит: Пустошь Смауга | The Hobbit: The Desolation of Smaug | Альфрид | |
| 2014-16 | Мушкетёры | The Musketeers | Людовик XIII | Постоянная роль; 28 эпизодов |
| 2014 | Хоббит: Битва пяти воинств | The Hobbit: The Battle of the Five Armies | Альфрид |
Награды и номинации
| Год | Награда | Категория | Работа | Результат |
|---|---|---|---|---|
| 2014 | Capri Film Festival | Прорыв — актёр | «Хоббит: Битва пяти воинств» | Победа |
| 2016 | British Independent Film Festival | Лучший актёр | «Angel of Decay» | Победа |
Напишите отзыв о статье "Гейдж, Райан"
Примечания
Ссылки
- Райан Гейдж (англ.) на сайте Internet Movie Database
- Райан Гейдж в «Твиттере»
Отрывок, характеризующий Гейдж, Райан
Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
