Гейдук, Адольф

Адольф Гейдук (чеш. Adolf Heyduk, род. 6 июня 1835 г. Рыхмбурк — ум. 6 февраля 1923 г. Писек) — чешский поэт и писатель.

Жизнь и творчество

А.Гейдук в 1850 году поступает в Реальное училище Праги, с 1854 года изучает технику и механику в Брно, и позднее — ту же специальность в Праге. В 1859 году он заканчивает своё обучение и получает место преподавателя в пражском Реальном училище. В 1860 он переходит преподавателем черчения и строительства в Высшее реальное училище в Писеке. В 1876 он работает в I пражском Высшем реальном училище и занимает пост председателя в союзе художников Umělecká Beseda. В 1877 он возвращается в Писек и женится. А.Гейдук поддерживал тесные связи со Словакией и словацкой интеллигенцией, среди которой у него было много друзей. Неоднократно посещал Словакию. Был членом литературной группы Майские.

А.Гейдук создал около 60 поэтических сборников, большинство из которых, впрочем, малоизвестны. Типичными для его творчества являются лирические песни, поэтому многие стихотворения Гейдука положены на музыку. В них воспевается природа Южной Чехии и Словакии, любовь к женщине и к детям. Вплоть до смерти обеих дочерей поэта произведения его радостны и оптимистичны, затем — пессимистичны и печальны.

Сочинения

Лирика (избранное)

• Стихотворения (Básně)
• Горечь и сердечность (Hořec a srdečník)
• В затишье (V zátiší) (этот и последующий (Увядшие листья) сборники, написанные на смерть его дочери, считеются одними из лучших в творчестве поэта
• Увядшие листья (Zaváté listy)
• На волнах (Na vlnách)
• На чёрный день (Na černé hodince)
• Цимбалы и скрипка (Cimbál a husle) (о прекрасной словацкой природе)
• Лесные цветы (Lesní Kvítí)
• Für Jan Krejčí — За Яна Крейча (Za Janem Krejčím) (в память о чешском геологе Яне Крейче)

Эпические произведения

• Дровосек (Dřevorubec)
• Завещание деда (Dědův odkaz)
• Птичьи песни (Ptačí motivy)

Проза (избранное)

• О двух приятелях (O dvou přátelích) (1860)
• Влтава (Vltava)
• Золотая тропинка шумавская (Zlatá stezka šumavská) (1900)

Отрывок, характеризующий Гейдук, Адольф

– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».