Гейзель, Эрнесту

Эрнесту Бекман Гейзель порт. Ernesto Beckmann Geisel<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
29-й президент Бразилии
15 марта 1974 — 15 марта 1979
Вице-президент:	Адалберту Перейра дус Сантус
Предшественник:	Эмилиу Гаррастазу Медиси
Преемник:	Жуан Фигейреду
Вероисповедание:	лютеранство
Рождение:	3 августа 1907(1907-08-03) Бенту-Гонсалвис, Риу-Гранди-ду-Сул
Смерть:	12 сентября 1996(1996-09-12) (89 лет) Рио-де-Жанейро
Супруга:	Люси Гейзель
Награды:

Эрне́сту Бе́кман Ге́йзель (порт. Ernesto Beckmann Geisel; 3 августа 1907, Бенту-Гонсалвис, Риу-Гранди-ду-Сул — 12 сентября 1996, Рио-де-Жанейро) — бразильский государственный и военный деятель, генерал армии (1966), президент Бразилии в 1974—1979 годах.

Биография

Отец Эрнесту, Гильерми Аугусту Гейзель, урождённый Вильгельм Август Гейзель, был немецким иммигрантом, переселившимся в Бразилию из Херборна в 1883 году. Мать, Лидия Бекман, также имела немецкое происхождение: её родители приехали в Бразилию из Оснабрюка.

Получил военное образование.

1967–1969 председатель Верховного военного трибунала.

1969–1973 президент государственной нефтяной компании Petrobras.

На посту президента

Эрнесту Гейзель был выдвинут кандидатом в президенты в 1973 году от Альянса национального возрождения. В то время президент Бразилии выбирался военными и затем утверждался Конгрессом, чтобы создать представление о свободных выборах. Гейзель был избран подавляющим большинством голосов и вступил в должность 15 марта 1974 года.

В годы правления Гейзеля в Бразилии начался процесс либерализации режима, во время которого усилилось давление со стороны народа, требовавшего возврата демократии.

В 1978 году Гейзель назначил своим преемником Жуана Фигейреду и 15 марта 1979 ушёл в отставку.

Оценки

По словам Луиса да Силвы, президента Бразилии в 2003—2011, Эрнесту Гейзель «был последним президентом Бразилии, который вкладывал деньги в развитие инфраструктуры… и влез в международные долги».

Литература

• Эрнесту Гейзел (Люди и события) // Новое время. — М., 1974. — № 9. — С. 8.

Отрывок, характеризующий Гейзель, Эрнесту

– В нынешнем веке не помнят старых друзей, – говорила графиня вслед за упоминанием о Борисе.
Анна Михайловна, в последнее время реже бывавшая у Ростовых, тоже держала себя как то особенно достойно, и всякий раз восторженно и благодарно говорила о достоинствах своего сына и о блестящей карьере, на которой он находился. Когда Ростовы приехали в Петербург, Борис приехал к ним с визитом.
Он ехал к ним не без волнения. Воспоминание о Наташе было самым поэтическим воспоминанием Бориса. Но вместе с тем он ехал с твердым намерением ясно дать почувствовать и ей, и родным ее, что детские отношения между ним и Наташей не могут быть обязательством ни для нее, ни для него. У него было блестящее положение в обществе, благодаря интимности с графиней Безуховой, блестящее положение на службе, благодаря покровительству важного лица, доверием которого он вполне пользовался, и у него были зарождающиеся планы женитьбы на одной из самых богатых невест Петербурга, которые очень легко могли осуществиться. Когда Борис вошел в гостиную Ростовых, Наташа была в своей комнате. Узнав о его приезде, она раскрасневшись почти вбежала в гостиную, сияя более чем ласковой улыбкой.
Борис помнил ту Наташу в коротеньком платье, с черными, блестящими из под локон глазами и с отчаянным, детским смехом, которую он знал 4 года тому назад, и потому, когда вошла совсем другая Наташа, он смутился, и лицо его выразило восторженное удивление. Это выражение его лица обрадовало Наташу.
– Что, узнаешь свою маленькую приятельницу шалунью? – сказала графиня. Борис поцеловал руку Наташи и сказал, что он удивлен происшедшей в ней переменой.
– Как вы похорошели!
«Еще бы!», отвечали смеющиеся глаза Наташи.
– А папа постарел? – спросила она. Наташа села и, не вступая в разговор Бориса с графиней, молча рассматривала своего детского жениха до малейших подробностей. Он чувствовал на себе тяжесть этого упорного, ласкового взгляда и изредка взглядывал на нее.
Мундир, шпоры, галстук, прическа Бориса, всё это было самое модное и сomme il faut [вполне порядочно]. Это сейчас заметила Наташа. Он сидел немножко боком на кресле подле графини, поправляя правой рукой чистейшую, облитую перчатку на левой, говорил с особенным, утонченным поджатием губ об увеселениях высшего петербургского света и с кроткой насмешливостью вспоминал о прежних московских временах и московских знакомых. Не нечаянно, как это чувствовала Наташа, он упомянул, называя высшую аристократию, о бале посланника, на котором он был, о приглашениях к NN и к SS.
Наташа сидела всё время молча, исподлобья глядя на него. Взгляд этот всё больше и больше, и беспокоил, и смущал Бориса. Он чаще оглядывался на Наташу и прерывался в рассказах. Он просидел не больше 10 минут и встал, раскланиваясь. Всё те же любопытные, вызывающие и несколько насмешливые глаза смотрели на него. После первого своего посещения, Борис сказал себе, что Наташа для него точно так же привлекательна, как и прежде, но что он не должен отдаваться этому чувству, потому что женитьба на ней – девушке почти без состояния, – была бы гибелью его карьеры, а возобновление прежних отношений без цели женитьбы было бы неблагородным поступком. Борис решил сам с собою избегать встреч с Наташей, нo, несмотря на это решение, приехал через несколько дней и стал ездить часто и целые дни проводить у Ростовых. Ему представлялось, что ему необходимо было объясниться с Наташей, сказать ей, что всё старое должно быть забыто, что, несмотря на всё… она не может быть его женой, что у него нет состояния, и ее никогда не отдадут за него. Но ему всё не удавалось и неловко было приступить к этому объяснению. С каждым днем он более и более запутывался. Наташа, по замечанию матери и Сони, казалась по старому влюбленной в Бориса. Она пела ему его любимые песни, показывала ему свой альбом, заставляла его писать в него, не позволяла поминать ему о старом, давая понимать, как прекрасно было новое; и каждый день он уезжал в тумане, не сказав того, что намерен был сказать, сам не зная, что он делал и для чего он приезжал, и чем это кончится. Борис перестал бывать у Элен, ежедневно получал укоризненные записки от нее и всё таки целые дни проводил у Ростовых.