Гейко, Николай Николаевич

Николай Гейко
Имя при рождении:	Николай Николаевич Гейко
Дата рождения:	22 мая 1960(1960-05-22)
Место рождения:	Помошная, Добровеличковский район, Кировоградская область, Украинская ССР
Дата смерти:	13 мая 2009(2009-05-13) (48 лет)
Место смерти:	Москва, Россия
Профессия:	актёр, кинорежиссёр, сценарист
IMDb:	ID 0311971

Николай Николаевич Гейко (22 мая 1960года , Помошная, Кировоградская область — 13 мая 2009 года, Москва) — советский и российский актёр, кинорежиссёр и сценарист.

Биография

Родился в в г. Помошная на Украине (Кировоградская область). В 1975 году, после восьмилетки, поступил на кукольное отделение Днепропетровского театрального училища. Одновременно с учёбой подрабатывал в театре кукол, отлично пел (его вокал вела Альбина Васильевна Науменко, ныне — заведующая музыкальным отделом театрально-художественного колледжа).

После окончания в 1979 году Днепропетровского училища по рекомендации преподавателей поехал в Ленинград, где поступил в институт театра, музыки и кинематографии, на отделение режиссёра театра, окончив его в 1984 году. В 1986—1987 годах работал режиссёром театра кукол в Иваново и Смоленске.

С 1987 по 1989 обучался на высших кинорежиссёрских курсах при Госкино СССР (мастерская Ролана Быкова), Москва.

Последние годы жил и работал в Чехии.

Скончался от рака 13 мая 2009 года в Москве. Похоронен на своей родине в г. Помошная (Украина).

Фильмография

Актёр

• 1989 — Утоли мои печали — однокурсник Коля
• 1990 — Здравия желаю! или Бешеный дембель — бешеный дембель Замотаев
• 1990 — Солдатская сказка — Микола
• 1993 — Пленники удачи — член банды провинциального городка
• 2002 — Письма к Эльзе — кукольник Коля
• 2008 — От любви до кохання — отец Антонова

Режиссёр

• 1991 — Мементо мори
• 1998 — Немцы на Урале / Nemci za Uralem
• 2005 — Херувим
• 2008 — От любви до кохання
• 2008 — Мины в фарватере
• 2010 — Черчилль

Сценарист

• 2006 — Карамболь

Призы и награды

• Приз за лучшую мужскую роль на кинофестивале «ДЕБЮТ» 1989 г. в фильме «Солдатская сказка».
• Приз за лучшую режиссуру на кинофестивале « ДЕБЮТ» 1992 г., фильм «Мементо мори»
• Спецприз жюри за лучший актёрский ансамбль к/ф «Созвездие-93», фильм «Мементо мори»

Отрывок, характеризующий Гейко, Николай Николаевич

Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.