Геймлих, Генри
| Генри Геймлих |
Генри Джуда Хаймлих (род. 3 февраля 1920) — американский врач и общественный деятель, получивший широкую известность как изобретатель метода поддиафрагмальных толчков в случае, если в горло пациента попал инородный предмет, а также разнообразными «экстравагантными» изобретениями и предложениями в области медицины.
Биография
Родился в Уилмингтоне, штат Делавэр, в семье Филипа Пинхуса Хаймлиха (уроженца Австро-Венгерской империи) и Мэри Эпштейн[1]. Окончил Корнелльский университет и позже Уэйл-Корнелльский медицинский колледж со степенью доктора медицины, которую получил в 1943 году. С юности интересовался гомеопатией и нетрадиционной медициной. Статью с описанием своей методики спасения человека, погибающего от удушья, впервые опубликовал в 1974 году. Помимо этого, известны следующие его предложения: конструкция так называемого «клапана Геймлиха», с помощью которого якобы можно спасти человека, смертельно раненого в лёгкое, посредством откачки из него воздуха и крови[2]; идея об умышленном заражении малярией больных смертельными заболеваниями (в частности, СПИДом), так как это, по его мнению, может помочь им вылечиться (современной наукой данная идея признана научно несостоятельной и опасной)[3]; предложение собственного метода массового разведения в Африке рыбы тиляпии с целью борьбы с голодом, которое также было отвергнуто.
Является обладателем целого ряда престижных медицинских премий, в том числе Премии Ласкера (1984).
Напишите отзыв о статье "Геймлих, Генри"
Примечания
- ↑ [www.geni.com/people/Henry-Heimlich/6000000025595500931 Генеалогия семьи Хаймлих]
- ↑ Elliott, J. [news.bbc.co.uk/1/hi/health/2825971.stm Heimlich: Still saving lives at 83], BBC (9 марта 2003). Проверено 2 сентября 2008.
- ↑ Zengerle, Jason. The Choke Artist, The New Republic (23 апреля 2007), стр. 23–36.
Отрывок, характеризующий Геймлих, Генри
На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
