Гейне, Христиан Готлиб

Христиан Готлиб Гейне
нем. Christian Gottlob Heyne
Дата рождения:	25 сентября 1729(1729-09-25)
Место рождения:	Хемниц
Дата смерти:	14 июля 1812(1812-07-14) (82 года)
Место смерти:	Гёттинген
Научная сфера:	филология, археология
Учёное звание:	член-корреспондент СПбАН
Альма-матер:	Лейпцигский университет

Христиан Готлиб Гейне (25 сентября 1729, Хемниц — 14 июля 1812, Гёттинген) — немецкий филолог и археолог.

Происходил из бедной семьи и даже по окончании Лейпцигского университета многие годы находился в крайне стеснённых условиях. В 1752 году начал работать в библиотеке в Дрездене, одновременно занимаясь переводами с французского, древнегреческого и латыни. В 1755 г. вышел его перевод сочинений Тибулла, годом позднее появилось издание Эпиктета. В ходе Семилетней войны, однако, библиотека была разрушена, и Гейне остался без средств к существованию, а при артиллерийском обстреле Дрездена в 1760 году сгорело почти завершённое им издание Лукиана.

Лишь в 1763 году, по рекомендации Давида Рункена, Гейне был назначен профессором Гёттингенского университета. Его воззрение, что изучение древних языков необходимо лишь как средство для понимания древнего мира, вызвало со стороны И. Г. Фосса и Фр. Авг. Вольфа горячую полемику. Гейне много потрудился для разъяснения спорных вопросов в древней мифологии, археологии и истории и комментировал древних классиков, по преимуществу поэтов. Издал, в частности, сочинения Вергилия, Пиндара, «Илиаду» Гомера и Biblioteca graeca Аполлодора, с комментариями.

Почетный член СПб. АН c 15.05.1805

Сочинения

• «Einleitung in das Studium der Antike» (Геттинген, 1772);
• «Lobschrift für Winkelmann» (Кассель, 1778);
• «Academische Vorlesungen über die Archeologie u. Kunst des Alterthums» (Брауншвейг, 1821).

Литература

• Гейне, Христиан-Готтлоб // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1892. — Т. VIII. — С. 258.
• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-50039.ln-ru Профиль Христиана Готлиба Гейне] на официальном сайте РАН

Отрывок, характеризующий Гейне, Христиан Готлиб

– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.