Гин, Эд

Эд Гин
Ed Gein
Приблизительно 1958 год
Имя при рождении:	Эдвард Теодор Гин
Прозвище	«Плейнфилдский вампир»
Причина смерти:	дыхательная и сердечная недостаточность
Наказание:	заключение в психиатрической клинике
Убийства
Количество жертв:	2 (подтверждённых) 5 (возможно)
Основной регион убийств:	Висконсин
Способ убийств:	удушение
Мотив:	некрофилия
Дата ареста:	16 ноября 1957 года

Эд Гин (встречается также Гейн; англ. Ed Gein [ɡiːn]), полное имя Эдвард Теодор Гин (англ. Edward Theodore Gein; род. 27 августа 1906, Ла-Кросс, Висконсин, США — 26 июля 1984, Мэдисон, Висконсин, США) — американский серийный убийца, некрофил и похититель трупов. Один из самых известных серийных убийц в истории США.

Биография

Детство

Эдвард Гин родился в округе города Ла-Кросс в штате Висконсин 27 августа 1906 года. Родители — Джордж Филип Гин (4 августа 1873 — 1 апреля 1940) и Августа Вильгельмина Лерке (21 июля 1878 — 29 декабря 1945). Мать была дочерью прусских эмигрантов. У Эдварда был старший брат Генри Джордж Гин (17 января 1901 — 16 мая 1944). Августа и Джордж познакомились, когда им было 19 и 24 соответственно, и поженились 4 декабря 1899 года. Брак родителей не заладился с самого начала. Отец был алкоголиком, систематически остававшимся без работы (он работал то страховым агентом, то плотником, то дубильщиком), из-за чего всё хозяйство, фактически, держалось на одной Августе, которая держала маленькую бакалейную лавку (хотя формально её владельцем был Джордж). Несмотря на то, что мать презирала отца, они не расторгали брак из-за религиозных убеждений.

Августа выросла в набожной лютеранской семье, члены которой были ярыми противниками всего, что связано с сексом, она во всём видела лишь грязь, грех и похоть. Мать запрещала Эдварду общаться с другими детьми, постоянно заставляла заниматься тяжёлой работой на ферме и отпускала только в школу. Фанатично религиозная Августа, одержимая лютеранством, постоянно читала Эдварду и Генри Библию, город Ла-Кросс она называла «адской дырой» и убеждала детей, что весь мир погряз в грехе и разврате, все женщины, кроме неё — шлюхи. В 1913 году Августа решила, что жизнь вблизи Ла-Кросса слишком пагубна для её детей, и Гины, поднакопив денег, купили небольшую молочную ферму приблизительно в сорока милях к востоку от Ла-Кросса, но в 1914 году, по неизвестным причинам, продали её и купили другую, в окрестностях Плейнфилда.

В школе Эд был очень застенчив и не имел друзей, так как Августа его жестоко наказывала за все попытки с кем-либо подружиться. Свою лепту внесло то, что, согласно книге про Гина «Deviant», у него был небольшой кожный нарост на левом веке, который хотя и не смотрелся уродливо, но был объектом насмешек со стороны одноклассников и он же стал причиной того, почему Эдвард, получив в 1942 году повестку, не прошёл медкомиссию. Позже некоторые из его бывших одноклассников вспоминали, что за Эдом наблюдался ряд странностей. В частности, мальчик мог в любой момент засмеяться без какой-либо причины, как если бы его посетила какая-то мысль-шутка. Несмотря на тяжёлое социальное развитие, Эдвард учился довольно неплохо и особенно успевал на уроках чтения. Когда Гину было 10 лет, он испытал оргазм, глядя на то, как его мать и отец зарезали свинью. Однажды Августа увидела, что он мастурбирует, и в наказание ошпарила его кипятком. Несмотря на это, Эд считал свою мать святой, хотя Августа редко была довольна сыновьями, считая, что они вырастут такими же неудачниками, как их отец. В подростковых годах Эдвард и Генри были отрезаны от других людей за пределами их фермы и единственными их собеседниками были они сами друг для друга.

1940—1946

Отец Гина, болевший пневмонией, умирает 1 апреля 1940 года в 66 лет от вызванной алкоголизмом остановки сердца. После этого, чтобы покрыть расходы на проживание, Эдвард и Генри начали чаще выходить за пределы фермы в Плейнфилд, где перебивались случайными заработками. Эдвард очень часто работал няней для соседских детей. В 1941 году у Генри начался роман с разведённой матерью-одиночкой. Он планировал переехать к ней и поэтому всерьёз стал беспокоиться за брата, так как влияние Августы на Эдварда к тому моменту стало ещё более сильным. Генри несколько раз критически высказывается брату о матери.

Вскоре 16 мая 1944 года Эдвард и Генри сжигали болотную растительность на территории их фермы. В какой-то момент огонь вышел из-под контроля и привлёк внимание местной пожарной станции. Когда огонь был потушен, Эдвард зарезал Генри. Через некоторое время в тот же день Эдвард, Августа и два помощника шерифа нашли труп Генри, который лежал лицом вниз. На первый взгляд всё выглядело так, словно он умер от остановки сердца, так как видимых ран или ожогов на его теле заметно не было. Гарольд Шехтер в книге про Гина «Deviant», тем не менее, пишет, что на голове Генри были синяки. Как бы то ни было, полиция отклонила версию умышленного распространения огня, а коронер округа позже официально заключил, что причиной смерти было удушье. И хотя у некоторых следователей были подозрения, что это Эдвард убил брата, официально против него никаких обвинений выдвинуто не было, так как власти приняли версию несчастного случая, и вскрытие не производилось.

Вскоре после смерти Генри, Августу хватил удар, и она оказалась прикованной к постели. Эд ухаживал за ней круглыми сутками, но она всё равно была недовольна. Она постоянно кричала на сына, называя его слабаком и неудачником. Время от времени она позволяла ему лежать в постели вместе с собой в течение ночи. В 1945 году Августа худо-бедно оправилась от инсульта. Они с Эдвардом пошли к их соседу по имени Смит, чтобы купить у него солому. Августа испытала сильный шок, когда увидела, что тот сожительствует с женщиной, после чего её хватил новый удар, который окончательно подорвал её здоровье, и она умерла 29 декабря 1945 года в 67 лет. Эд, который теперь остался в полном одиночестве на ферме, начал жадно читать книги по анатомии, истории о зверствах нацистов во время Второй мировой войны, различную информацию об эксгумации, также он любил читать местную газету, особенно раздел некрологов. Соседи не считали Гина сумасшедшим, просто «немного странным» безобидным чудаком и оставляли его сидеть с детьми, которым Гин иногда пересказывал то, что он прочёл на темы, которыми был одержим. Вскоре Гин переходит от теории к практике — он начинает по ночам посещать кладбища, выкапывать трупы и разделывать их. Часто он руководствуется информацией, почерпнутой из некрологов в местной прессе, ему особенно нравилось разрывать свежие могилы женщин, хотя позже на следствии он клялся, что не производил никаких сексуальных манипуляций с трупами: «они слишком плохо пахли», говорил Гин. Некоторые части трупов Гин забирал домой, и скоро у него появилась своеобразная коллекция из черепов и отрубленных голов, которые он развешивал на стенах. Также Гин сшил себе костюм из женской кожи, который носил дома.

Даже истории о странностях, творившихся на его ферме, никого не беспокоили. Местные дети, заглянувшие в окна дома Гина, рассказывали об увиденных человеческих головах, развешанных по стенам. Эдвард лишь смеялся и говорил, что его брат служил во время войны где-то в Южных морях и прислал ему эти головы в подарок. Тем не менее, по городку пошли слухи о странных предметах в доме у Гина, сам же он беззлобно улыбался и кивал, когда его спрашивали об отрубленных головах, которые он якобы держит дома. Никто не думал, что это может быть в действительности.

1947—1956

8 декабря 1954 году Гин убил Мэри Хоган, хозяйку местной таверны. Гин умудрился незаметно перенести полную женщину к себе домой через весь город. Он расчленил её и держал у себя дома. Мэри объявили без вести пропавшей. Гин шутил, что она остановилась погостить в его доме. Мэри пропала из мотеля, оставив после себя лишь лужи крови, поэтому шутки Эда об исчезнувшей женщине всем казались безвкусными. Никто не воспринимал его всерьёз.

Арест. Суд. Смерть

16 ноября 1957 года бесследно пропадает хозяйка лавки скобяных товаров 58-летняя вдова Бернис Уорден. После полудня её сын Фрэнк Уорден вернулся с охоты и остановился у магазина. Он увидел, что матери нет дома, а входная и задняя двери остались незапертыми. Фрэнк обнаружил то, что его ужасно напугало — кровавый след, тянущийся от витрины до чёрного хода. Быстро осмотрев помещение, Фрэнк нашёл смятую квитанцию на имя Эдварда Гина.

Полицейские принимают решение об обыске в доме Гина, и сразу же делают первое ужасное открытие — выпотрошенный и изуродованный труп Бернис Уорден в сарае у Гина. Труп был обезображен и подвешен как туша оленя. Гораздо более страшные находки ждали полицию в доме Эда Гина, где стоял ужасный смрад. По стенам были развешаны маски из человеческой кожи и отрубленные головы, также был найден целый гардероб, изготовленный кустарным образом из дублёной человеческой кожи: две пары штанов, жилет, костюм. Сделанные из человеческой кожи: стул, обитый кожей, пояс из женских сосков, тарелку для супа, сделанную из черепа. Но и это было не всё. Холодильник был доверху забит человеческими органами, а в одной из кастрюль было найдено сердце. Позже Гин признался в том, что он выкапывал из могил тела женщин среднего возраста, которые напоминали ему мать.

В течение многочасового допроса Гин сознался в убийстве двух женщин — Бернис Уорден и Мэри Хоган (впрочем, в убийстве Хоган Гин сознался лишь несколько месяцев спустя после допроса на полиграфе). Над ним начался суд.

Пока шёл суд над Гином, местные мальчишки стали швыряться камнями в окна «дома ужасов». Горожане считали ферму символом зла и разврата и избегали её любой ценой. Власти приняли решение продать имение с аукциона. Люди протестовали, но ничего не могли с этим поделать. Ночью 20 марта 1958 года дом Гина загадочным образом сгорел дотла. Есть версия, что это был поджог, но виновные так и не были найдены. Когда Гин, заключённый в тюрьму при Центральной государственной больнице, узнал о происшествии, он произнёс всего три слова: «Так и надо».

Участок Гинов приобрёл торговец недвижимостью Эдмин Ши. В течение месяца он уничтожил пепелище и близлежащий подлесок из 60 000 деревьев.

С аукциона был продан автомобиль Эда Гина, на котором он ездил в день убийства к Бернис Уорден. За этот лот сражались 14 человек, и, в конце концов, «Форд» ушёл за большие по тем временам деньги в 760 долларов. Покупатель предпочёл остаться в неизвестности. Возможно, покупателем был устроитель ярмарки в Сеймуре, где появился автомобиль «Форд» в качестве аттракциона под названием «Автомобиль упыря Эда Гина».

Более 2000 человек заплатили по 25 центов за то, чтобы увидеть машину в первые два дня показа.

Заработок на дурной славе Гина был встречен горожанами Плейнфилда с возмущением. На Вашингтонской ярмарке в Слингере, штат Висконсин, машина демонстрировалась в течение четырёх часов, после чего на место прибыл шериф и закрыл аттракцион. После этого власти Висконсина запретили показ автомобиля. Оскорблённые дельцы отправились на юг Иллинойса, в надежде на понимание. Дальнейшая судьба автомобиля неизвестна. В соответствии с приговором суда Гин был признан невменяемым и направлен на принудительное лечение в больницу для невменяемых преступников строгого режима (теперь Исправительное учреждение Додж) в Уопане, но позже был переведён в Институт психического здоровья Ментода в Медисоне. В 1968 году доктора решили, что Гин был достаточно нормален, чтобы вновь предстать перед судом. Новое судебное испытание началось 7 ноября 1968 года и длилось неделю. Судья Роберт Голлмэрп признал Гина виновным в предумышленном убийстве, но, поскольку Гин юридически был невменяемым, весь остаток жизни он провёл в психиатрической больнице, где умер 26 июля 1984 года от остановки сердца, вызванной раком, после чего был похоронен на городском кладбище Плейнфилда рядом с матерью. В течение долгого времени надгробие его могилы подвергалось разрушению из-за охотников за сувенирами, а в 2000 году большая часть надгробия и вовсе была украдена. В июне 2001 года могильный камень был восстановлен.

Подозрения в других убийствах

Гина по сей день продолжают подозревать в трёх случаях нераскрытых исчезновений людей. Во всех трёх случаях тел и иных прямых доказательств смерти пропавших найдено не было.

1. 1 мая 1947 года по дороге домой из школы в городе Джефферсон пропала восьмилетняя Джорджия Веклер. Поиски результатов не дали. Единственными уликами были следы шин «Форда», найденные на том месте, где её видели последний раз.
2. В ноябре 1952 года Виктор Тревис и Рей Барджесс решили поохотиться на оленей. Проезжая через Плейнфилд, они остановились в местном баре выпить виски. Через час охотники уехали. Больше их никто не видел.
3. В 1953 году в Ла-Кроссе, расположенном недалеко от Плейнфилда, вновь исчезла девочка. 15-летняя Эвелин Хартли присматривала за маленьким ребёнком знакомых. Через пару часов Джон Хартли, отец Эвелин, позвонил ей, но к телефону никто не подошёл. Встревоженный Хартли отправился проверить, всё ли в порядке. На стук в дверь никто не ответил. Заглянув в окно, он увидел на полу туфельку дочери и её очки. Все двери и окна в доме были закрыты, за исключением окна в подвале, на котором были пятна крови. Хартли забрался в дом через подвал. Увидев следы борьбы, он позвонил в полицию. От дома тянулся след из капель крови. На стене соседнего дома нашли кровавый отпечаток ладони. Через несколько дней недалеко от шоссе, проходящего рядом с Ла-Кроссом, полиция нашла несколько лоскутов от платья Эвелин Хартли с пятнами крови.

В массовой культуре

В литературе

• трилогия «Психоз»: «Психоз», «Психоз 2», «Дом психопата», Роберт Блох
• «Американский психопат (роман)», Брет Истон Эллис

В кино

• Вариант пересказа жизни Эдварда Гина как самого жестокого серийного убийцы за всю историю Америки сделан в фильме «Эд Гейн: Мясник из Плэйнфилда» и в фильме «В свете луны».
• Вариант пересказа жизни Эдварда Гина сделан в американском фильме «Deranged» 1974 года.
• Элементы биографии Эда Гина включены в знаменитые кинокартины — такие как «Психо», «Молчание ягнят», франшизу «Техасская резня бензопилой», а также «Некромантик» андеграунд-направления.
• Эд Гин упоминается в сериале о серийных маньяках «Мыслить как преступник», несколько серий сняты по сюжету его жизни.
• Персонаж в 4-й серии 1-го сезона мультфильма «Тюряга»
• Эд Гин упоминается в кинофильме «Американский психопат»
• Эд Гин упоминается в телесериале «Кости». Сезон 8, эпизод 5 «The Method in the Madness»
• Эд Гин частично послужил прототипом персонажа Закари Куинто в сериале «Американская История Ужасов: Психбольница»
• Персонаж Гина появляется в киноленте 2012 г. «Хичкок», где его роль исполняет актёр Майкл Уинкотт.
• Телесериал «Мотель Бэйтсов» 2013 г. В сериале у Нормана Бейтса (прототипом которого является Эд Гин) есть старший брат, как и у самого Гина, хотя в фильме Хичкока «Психо» у Нормана его не было.
• В телесериал «Ганнибал» включены элементы биографии Эда Гина

В музыке

• Бредли Марк Стюарт, один из основателей группы Marilyn Manson, использовал в качестве части псевдонима фамилию Эда Гина.
• Песня «Dead Skin Mask» группы Slayer
• Песня «Old Mean Ed Gein» группы The Fibonaccis
• Песня «Nothing to Gein» группы Mudvayne
• Песня «Young God» группы Swans
• Песня «Deadache» группы Lordi
• Песня «Butchery into the Light of the Moon» группы The Mutilator
• Песня «A Very Handy Man (Indeed)» группы The Meteors с альбома Madman Roll повествует об Эде Гине; в оформлении обложки LP использована фотография Гина.

В компьютерных играх

• Личность Эда Гина послужила прототипом для персонажа Эдди Глускина из хоррор-игры «Outlast: Whistleblower».

Ссылки

• [www.filmz.ru/pub/2/3180_1.htm Биография Гина]
• [www.trutv.com/library/crime/serial_killers/notorious/gein/bill_1.html Ed Gein] (англ.)
• [www.insilenthill.ru/for_fan/gdesilenthill/ Упоминание Гина в игре Silent Hill]

Литература

на русском языке

• Масалов А. А. Нелюди. Самые знаменитые маньяки. — Ростов н/Д: Феникс, 2007. — 256 с. — (X-файлы). — 5000 экз. — ISBN 978-5-222-11044-7.

на английском языке

• Douglas J. E., Olshaker M. Obsession: The FBI's Legendary Profiler Probes the Psyches of Killers, Rapists, and Stalkers and Their Victims and Tells How to Fight Back. Simon and Schuster. — 1998. — ISBN 0-671-01704-7.
• Gollmar R. H. Edward Gein. — Pinnacle Books, 1989. — 226 p.
• Hintz M. Got Murder?: Shocking True Stories of Wisconsins Notorious Killers. — Big Earth Publishing, 2007. — ISBN 1-931599-96-3.
• Jenkins J. P. [www.britannica.com/biography/Ed-Gein Ed Gein] // Britannica. [web.archive.org/web/20160319005718/www.britannica.com/biography/Ed-Gein Архивировано] из первоисточника 19 марта 2016.
• Schechter H. Deviant. — Simon & Schuster, 2010. — ISBN 978-1-4391-0697-6.

Отрывок, характеризующий Гин, Эд

«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.


С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…


Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.


Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
Потому что это так случилось. «Случай сделал положение; гений воспользовался им», – говорит история.
Но что такое случай? Что такое гений?
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.
Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
Только отрешившись от знаний близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность в жизни исторических лиц; нам откроется причина того несоразмерного с общечеловеческими свойствами действия, которое они производят, и не нужны будут нам слова случай и гений.
Стоит только признать, что цель волнений европейских народов нам неизвестна, а известны только факты, состоящие в убийствах, сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, и что движения с запада на восток и с востока на запад составляют сущность и цель этих событий, и нам не только не нужно будет видеть исключительность и гениальность в характерах Наполеона и Александра, но нельзя будет представить себе эти лица иначе, как такими же людьми, как и все остальные; и не только не нужно будет объяснять случайностию тех мелких событий, которые сделали этих людей тем, чем они были, но будет ясно, что все эти мелкие события были необходимы.
Отрешившись от знания конечной цели, мы ясно поймем, что точно так же, как ни к одному растению нельзя придумать других, более соответственных ему, цвета и семени, чем те, которые оно производит, точно так же невозможно придумать других двух людей, со всем их прошедшим, которое соответствовало бы до такой степени, до таких мельчайших подробностей тому назначению, которое им предлежало исполнить.


Основной, существенный смысл европейских событий начала нынешнего столетия есть воинственное движение масс европейских народов с запада на восток и потом с востока на запад. Первым зачинщиком этого движения было движение с запада на восток. Для того чтобы народы запада могли совершить то воинственное движение до Москвы, которое они совершили, необходимо было: 1) чтобы они сложились в воинственную группу такой величины, которая была бы в состоянии вынести столкновение с воинственной группой востока; 2) чтобы они отрешились от всех установившихся преданий и привычек и 3) чтобы, совершая свое воинственное движение, они имели во главе своей человека, который, и для себя и для них, мог бы оправдывать имеющие совершиться обманы, грабежи и убийства, которые сопутствовали этому движению.
И начиная с французской революции разрушается старая, недостаточно великая группа; уничтожаются старые привычки и предания; вырабатываются, шаг за шагом, группа новых размеров, новые привычки и предания, и приготовляется тот человек, который должен стоять во главе будущего движения и нести на себе всю ответственность имеющего совершиться.
Человек без убеждений, без привычек, без преданий, без имени, даже не француз, самыми, кажется, странными случайностями продвигается между всеми волнующими Францию партиями и, не приставая ни к одной из них, выносится на заметное место.
Невежество сотоварищей, слабость и ничтожество противников, искренность лжи и блестящая и самоуверенная ограниченность этого человека выдвигают его во главу армии. Блестящий состав солдат итальянской армии, нежелание драться противников, ребяческая дерзость и самоуверенность приобретают ему военную славу. Бесчисленное количество так называемых случайностей сопутствует ему везде. Немилость, в которую он впадает у правителей Франции, служит ему в пользу. Попытки его изменить предназначенный ему путь не удаются: его не принимают на службу в Россию, и не удается ему определение в Турцию. Во время войн в Италии он несколько раз находится на краю гибели и всякий раз спасается неожиданным образом. Русские войска, те самые, которые могут разрушить его славу, по разным дипломатическим соображениям, не вступают в Европу до тех пор, пока он там.
По возвращении из Италии он находит правительство в Париже в том процессе разложения, в котором люди, попадающие в это правительство, неизбежно стираются и уничтожаются. И сам собой для него является выход из этого опасного положения, состоящий в бессмысленной, беспричинной экспедиции в Африку. Опять те же так называемые случайности сопутствуют ему. Неприступная Мальта сдается без выстрела; самые неосторожные распоряжения увенчиваются успехом. Неприятельский флот, который не пропустит после ни одной лодки, пропускает целую армию. В Африке над безоружными почти жителями совершается целый ряд злодеяний. И люди, совершающие злодеяния эти, и в особенности их руководитель, уверяют себя, что это прекрасно, что это слава, что это похоже на Кесаря и Александра Македонского и что это хорошо.
Тот идеал славы и величия, состоящий в том, чтобы не только ничего не считать для себя дурным, но гордиться всяким своим преступлением, приписывая ему непонятное сверхъестественное значение, – этот идеал, долженствующий руководить этим человеком и связанными с ним людьми, на просторе вырабатывается в Африке. Все, что он ни делает, удается ему. Чума не пристает к нему. Жестокость убийства пленных не ставится ему в вину. Ребячески неосторожный, беспричинный и неблагородный отъезд его из Африки, от товарищей в беде, ставится ему в заслугу, и опять неприятельский флот два раза упускает его. В то время как он, уже совершенно одурманенный совершенными им счастливыми преступлениями, готовый для своей роли, без всякой цели приезжает в Париж, то разложение республиканского правительства, которое могло погубить его год тому назад, теперь дошло до крайней степени, и присутствие его, свежего от партий человека, теперь только может возвысить его.
Он не имеет никакого плана; он всего боится; но партии ухватываются за него и требуют его участия.
Он один, с своим выработанным в Италии и Египте идеалом славы и величия, с своим безумием самообожания, с своею дерзостью преступлений, с своею искренностью лжи, – он один может оправдать то, что имеет совершиться.
Он нужен для того места, которое ожидает его, и потому, почти независимо от его воли и несмотря на его нерешительность, на отсутствие плана, на все ошибки, которые он делает, он втягивается в заговор, имеющий целью овладение властью, и заговор увенчивается успехом.
Его вталкивают в заседание правителей. Испуганный, он хочет бежать, считая себя погибшим; притворяется, что падает в обморок; говорит бессмысленные вещи, которые должны бы погубить его. Но правители Франции, прежде сметливые и гордые, теперь, чувствуя, что роль их сыграна, смущены еще более, чем он, говорят не те слова, которые им нужно бы было говорить, для того чтоб удержать власть и погубить его.