Гейрот, Фёдор Фёдорович

Фёдор Фёдорович Гейрот
нем. Friedrich August Wilhelm Heuroth
Дата рождения:	28 декабря 1776(1776-12-28)
Место рождения:	Тюринген
Дата смерти:	28 декабря 1828(1828-12-28) (52 года)
Место смерти:	Санкт-Петербург
Научная сфера:	медицина
Место работы:	ИМХА
Учёная степень:	доктор медицины

Фёдор Фёдорович (Фридрих Август Вильгельм) Гейрот (нем. Friedrich August Wilhelm Heuroth; 1776—1828) — профессор ИМХА, лейб-медик, редактор; действительный статский советник. Отец генерал-майора А. Ф. Гейрота.

Биография

Фридрих Август Вильгельм Гейрот родился 28 декабря 1776 года в Kelbra в Тюрингене; католик. Учился медицине в германских университетах; получив там диплом доктора медицины и хирургии.

В 1801 году он приехал в Россию и, по сдаче экзамена в Медицинской Коллегии, был зачислен ею кандидатом медицины в военно-сухопутный госпиталь на 6 месяцев для усовершенствования, как «не обнаруживший достаточных практических познаний».

В 1802 году Гейрот получил степень лекаря, а затем, после прочтении пробной лекции: «De modo agendi medicaminum in corpus humanum», в 1803 году был назначен адъюнктом по кафедре патологии и терапии к профессору Саблеру.

В 1804 году Фёдор Фёдорович Гейрот был отправлен в командировку в город Выборг для прекращения эпизоотии сибирской язвы; результатом явилось сочинение: «Медико-практическое описание о болезни, так называемой сибирской» («Praktische Beschreibung der sogenannten sibirischen Krankheit», 8°), одобренное медицинским советом и напечатанное в 1807 году за счёт министерства внутренних дел Российской империи.

В 1810 году он был избран членом-корреспондентом Императорской медико-хирургической академии (ныне Военно-медицинская академия имени С. М. Кирова), а в 1811 году получил в ИМХА степень доктора медицины и хирургии; в том же году был назначен главврачём в военно-сухопутный госпиталь.

В 1812—1814 гг. Ф. Ф. Гейрот заведовал госпиталями в Витебске и Вильно, в 1813 году избран в члены Виленского медицинского общества.

После смерти профессора Зузича, он был 19 сентября 1817 года был избран конференцией Академии на кафедру терапевтической клиники, которой и заведовал до самой смерти.

Профессор Я. А. Чистович отзывался о Гейроте как о превосходном клиницисте и глубоко образованном враче; ему-то именно современные и последующие поколения врачей обязаны высоким уровнем научного клинического образования и честным, серьезным, гуманным взглядом на значение врача у постели больного. Он требовал от студентов тщательного отношения к истории болезни и с его же времени началось ежегодное собирание acta clinica; в 1822 году в аудитории терапевтической клиники еженедельно происходили диспуты между студентами на темы, назначенные конференцией; но это нововведение просуществовало не более года.

В 1820 году Фёдор Фёдорович Гейрот был назначен вице-директором медицинского департамента военного министерства и лейб-хирургом.

С 1823 года Гейрот состоял главным редактором «Военно-медицинского журнала» основанного по его и Виллие инициативе; подписка на него была обязательной для всех военных врачей, ветеринаров и фармацевтов (за счёт ежегодных отчислений из их жалованья).

В 1825 году он получил монаршее благоволение за труды по борьбе с астраханской холерой и был назначен лейб-медиком.

В 1827 году Ф. Ф. Гейрот был произведён в академики.

Фёдор Фёдорович Гейрот умер 26 января 1828 году от последствий болезни, схваченной во время наводнения 1824 году и был погребен на Волковом лютеранском кладбище.

Избранная библиография

• «Медико-практическое описание о болезни, так называемой сибирской» («Praktische Beschreibung der sogenannten sibirischen Krankheit», 8°)

Статьи из «Военно-медицинского журнала»

• О нервной горячке (1823);
• О госпитальной изнурительной горячке, лихорадке и антоновом огне (1824);
• О египетском воспалении глаз (1824);
• Медико-практическое описание сибирской язвы (1824);
• О цинге (1826);
• Некоторые замечания о болезнях животного плодотворения и об употреблении кровоочистительных средств (1826).

Литература

• «Русская старина», 1876 г., т. 16, № 2, стр. 289—310, и № 3, стр. 599— 616;
• Шмигельский, «Исторический очерк кафедры госпитальной терапевтической клиники Имп. Военно-Медиц. Акад., 1806— 1897 г.»;

Отрывок, характеризующий Гейрот, Фёдор Фёдорович

Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…


Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?