Гейфельдер, Оскар Фердинандович
Оскар Фердинандович Гейфельдер | |
нем. Oscar Heyfelder | |
Дата рождения: | |
---|---|
Место рождения: | |
Дата смерти: | |
Место смерти: | |
Страна: | |
Научная сфера: | |
Учёная степень: | |
Награды и премии: |
Оскар Фердинандович Гейфельдер (нем. Heyfelder; 1828—1890) — немецкий военный врач, доктор медицины, статский советник.
Биография
Оскар Гейфельдер родился 7 апреля 1828 года в городе Трире. Сын профессора хирургии Эрлангенского университета, Иоганна Фердинанда Гейфельдера, он пошел по стопам отца, изучал медицину в Эрлангене, Вюрцбурге и Гейдельберге; степень доктора медицины получил 3 марта 1850 года в Эрлангене[1].
Когда его отец был вызван на русскую службу императором Николаем І; за ним последовал и О. Ф. Гейфельдер, тоже поступивший на русскую службу в 1854 году и назначенный врачом при Императорских театрах Российской империи[1].
В 1860 году он был удостоен звания доктора медицины в Императорской медико-хирургической академии (ныне Военно-медицинская академия имени С. М. Кирова)[1].
Избрав в 1861 году карьеру военного врача, он поступил младшим ординатором в Первый сухопутный госпиталь[1].
В 1863 году, во время Польского восстания он был командирован в Польшу, где начал свою деятельность в качестве военного хирурга[1].
В 1864 году он посетил и осмотрел французский лагерь при Шалоне; в 1867 году ездил на Всемирную парижскую выставку для ознакомления с медицинскими достижениями[1].
Несколько лет Гейфельдер был при Виленском военном госпитале, откуда был переведен в Царскосельский военный госпиталь[1].
После начала франко-прусской войны Гейфельдер попросил разрешение отправиться в качестве врача на театр военных действий, куда он и был командирован Санкт-Петербургским обществом попечения о раненых и больных воинах. По приезде туда он был назначен заведующим большим походным лазаретом в Нейвиде-на-Рейне, затем главным врачом в Лилль. При Меце и Сен-Кантене Гейфельдеру пришлось работать под выстрелами, вынося раненых на перевязочный пункт[1].
Вернувшись в Петербург после девятимесячного пребывания на войне, Гейфельдер был назначен в Семеновский лазарет[1].
В 1874 году он посетил с научными целями Швецию, а в 1876 году участвовал в Брюссельском конгрессе[1].
В 1876 году был старшим ординатором в Царскосельском военном госпитале[1].
Когда началась Русско-турецкая война (1877—1878), Гейфельдер в Семеновском Александровском госпитале читал лекции по хирургии и вел практические занятия с сестрами милосердия и фельдшерицами. Затем он отправился в кавказскую армию, где заведовал лазаретом в Александрополе и принимал участие в штурме Карса. По окончании войны он был награждён орденом Святого Владимира 4-й степени[1].
В 1880 г. Гейфельдер занимал должность главного врача Грозненского военного госпиталя и был вызван оттуда в качестве корпусного врача в ахалтекинскую экспедицию. Здесь он имел возможность хорошо познакомиться с начальником экспедиции М. Д. Скобелевым и впоследствии написал подробные воспоминания о нём[2].
В это же время он близко сошелся с будущим строителем Закаспийской железной дороги, генералом М. Н. Анненковым, которого лечил, когда последний был ранен[1].
По возвращении из похода Гейфельдер состоял главным врачом Пятигорского военного госпиталя до закрытия его в 1884 году, когда вышел в отставку по болезни, вследствие контузии, полученной при взятии Геок-Тепе. Затем он уехал с генералом Анненковым в Закаспийский край и поступил старшим врачом на Закаспийскую железную дорогу. Здесь он и умер от воспаления легких 21 мая 1890 года[1].
Оскар Фердинандович Гейфельдер много писал по вопросам военной хирургии и военно-санитарного дела, в которых имел большой опыт; статьи его, написанные по-русски или по-немецки, переводились на французский, английский, голландский и итальянский языки. Кроме того, он состоял сотрудником нескольких газет, в частности, «St.-Petersburger Zeitung» и «Новости»[1].
Помимо этого Гейфельдер был членом Брюссельской медицинской академии и Общества русских врачей в Санкт-Петербурге.
Избранная библиография
- Die Resection des Oberkiefers. Monographie. Berlin, 1857.
- Operationslehre und Statistik der Resectionen. Wien, 1861.
- Детство человека, для родителей и воспитателей. СПб., 1861. Изд. «Ж. Мин. Нар. Просв.» (Перев. с нем. H. Свентицкого).
- Lehrbuch der Resectionen. 2-te Auflage. Wien, 1862.
- Das Lager von Krasnoë Selo im Vergleich mit dem von Chalons. Berlin, 1866. Deutsche Klin. 1866, № 3 u. folg. Красносельский и Шалонский лагери в военно-медицинском отношении. СПб., 1868.
- Des résections faites à Neuwied et du traitement des blessés et malades sous les tentes (Bullet. de l’acad de med. Belg. Bruxelles, 1871, v. III, № 3).
- Ueber die Möglichkeit und die Nothwendigkeit eines Medicinal-Ministeriums. Leipzig u. Berlin, 1871.
- Bericht über meine ärztliche Wirksamkeit am Rhein und. in Frankreich 1870—71. St.-Pet., 1871.
- К учению о роже («Военно-Мед. Журнал», 1871, декабрь).
- Военно-врачебные учреждения в прусско-французскую войну («Мед. Вестн.», 1871 и 1872).
- Бараки и палатки в мирное и военное время («Мед. Вестн.», 1872, стр. 121, 129, 137; нем. Zeitschг. f. Chirurg. В. І, Н. 4, 1872).
- Статистика смертности от оспы в Лондонском военном госпитале («Мед. Вестн.», 1872, стр.203).
- О случайных лазаретах во время войны («Мед. Вестн.», 1872, стр. 297, 329).
- Carcinoma œsophagi, искусственное питание зондом и питательными клистирами из поджелудочной железы («Мед. Вестн.», 1872, стр. 435).
- Военно-хирургические наблюдения во время немецко-французской войны 1870—71. СПб., 1873.
- Раны, наносимые свнутри кнаружи («Мед. Вестн.», 1873, № 39, 41).
- К учению о переливании крови («Мед. Обозр»., т. II, стр. 297).
- Kriegschirurgisches Vademecum. St.-Pet., 1874; франц. Paris, 1875; итал. Rome, 1876; сербск. Белград, 1877; русск. «Карманная книжка военно-полевой хирургии, СПб., 1879».
- О переливании крови ("Мед. Вестн., 1875, стр. 198, 209, 219, 231, 240).
- Briefe von Kriegsschauplatz (Berl. klin. Wochenschr., 1877, 1878 и 1879, «Русск. Врач. Ведом.», 1877 и 1878).
- Sanitätsbericht über die Achal-Teke Expedition (Berl. klin. Wochenschr., 1881, «Русск. Врач», 1881, № 20).
- Ethnographisches aus der Achal-Teke Oasis (Globus, 1881 u.1882).
- Ein Ritt über den Kopet-Dagh und die verlassene Stadt Kara-Kala (Globus 1882).
- Die Transkaspische Eisenbahn (Globus, 1886).
- Die Michaelbucht am Kaspischen Meere (Globus, 1886).
- Воспоминания врача о M. Д. Скобелеве («Русск. Стар.», 1886, т. LII, стр. 391—404; 1887, т. LIV, стр. 217—239; т. LV, стр. 203—225).
- Die Transkaspibahn und der Weg nach Indien (Russ. Revue, 1886, H. 2).
- Die Schienenverbindung Mittel-Asiens mit Europa (Unsere Zeit, 1886, November).
- Die Ueberschwemmung der Flüsse Tedschen und Murgab im Frühjahr 1886 (Globus, 1887).
- Aus Transkaspien. Dass Wasser und seine Regulirung (Deutsche Rundschau f. Geographie. Wien, 1887, H. 7).
- Закаспийский край и его железная дорога. СПб., 1888. Transkaspien u. seine Eisenbahn. Nach Acten des Erbauers General-Lieuten. M. Annenkow. Hannover, 1888.
- Zu den Epidemien von 1889 (St.-Pet. medic. Wochenschr., 1890, № 10).
- Aus Transkaspien. Die Thiere des Steppe und die Civilisation (Deutsche Rundschau f. Geographie, Wien, 1891).
- В Закаспийской области. Воспоминания о М. Д. Скобелеве («Русская старина», 1892, № 7).
Напишите отзыв о статье "Гейфельдер, Оскар Фердинандович"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 Гейфельдер, Оскар Фердинандович // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
- ↑ [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/m.asien.htm Воспоминания врача о М. Д. Скобелеве // Русская старина, № 10. 1886; № 4, 7. 1887;]. Восточная литература. Проверено 11 февраля 2011. [www.webcitation.org/619bjwPh3 Архивировано из первоисточника 23 августа 2011].
Литература
- «Всемирная иллюстрация», Некролог. 1890, т. XLIII, стр. 420 (с портретом),
- «Новости», 1890, 25 мая (перепечатка из «St.-Pet. Zeitung»);
- Змигродский, «Библиографический указатель российской медицинской литературы», 1890, т. І, вып. I;
- Бунге и Саввинский, «Указатель русской литературы по математике, чистым и прикладным естественным наукам, медицине и ветеринарии».
Отрывок, характеризующий Гейфельдер, Оскар Фердинандович
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.
Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
- Родившиеся 7 апреля
- Родившиеся в 1828 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Трире
- Умершие 21 мая
- Умершие в 1890 году
- Умершие в Туркменабаде
- Кавалеры ордена Святого Владимира 4 степени
- Учёные по алфавиту
- Выпускники Эрлангенского университета
- Доктора медицины
- Военные врачи Российской империи
- Военные врачи Германии
- Участники войны против польских повстанцев 1863 года
- Участники Франко-прусской войны
- Участники Русско-турецкой войны (1877—1878)
- Умершие от пневмонии
- Персоналии:Санкт-Петербург