Гей, Константин Вениаминович

Константин Вениаминович Гей<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

Константи́н Вениами́нович Гей (1896, Санкт-Петербург — 25 февраля 1939) — советский политический деятель

Биография

Родился в эстонской семье. Окончил вместе с братом Георгием Псковскую гимназию.

Член РСДРП(б) с 1916 года. Один из руководителей установления советской власти во Пскове. В 1917—1918 председатель Военно-революционного комитета Псковской губернии, а затем — председатель губернского исполнительного комитета. С 1922 был зав. орготдела Северо-Западного бюро РКП(б), затем секретарем Свердловского губкома. В 1924—1934 — кандидат в члены ЦК РКП(б) — ВКП(б). В 1925—1926 входил в ближайшее окружение Сталина, был заведующим организационно-распределительным отделом ЦК ВКП(б). С января 1930 по январь 1932 года — на работе в Белоруссии на посту 1 секретаря ЦК КП(б) Белоруссии, в 1932—1934 годах — секретарь Московского обкома ВКП(б). В 1934—1938 — член Комиссии советского контроля, упономоченный по Узбекистану и Горьковской области. Принимал непосредственное участие в проведении большого террора. Один из организаторов широкомасштабных чисток партии.

Арестован 2 октября 1938 года. 25 февраля 1939 расстрелян по приговору ВКВС. Место захоронения — Донское кладбище, Москва. В 1956 реабилитирован.

В 1964 году 6-й Лунинский проезд в Пскове был переименован в переулок Константина Гея.

Семья

Брат Георгий родился 11.12.1898 в Пскове, член РСДРП с 1916. В 1941 году пропал без вести.

Ссылки

• [www.knowbysight.info/GGG/02004.asp Константин Вениаминович Гей] Справочник по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898—1991

Отрывок, характеризующий Гей, Константин Вениаминович

– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.