Гелиады

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Гелиады (др.-греч. Ἡλιάδες) — в древнегреческой мифологии[1] дочери Гелиоса и Климены, сестры Фаэтона (либо их земной отец — Мероп, а небесный — Гелиос[2]). Запрягли для Фаэтона коней, несмотря на запрет отца. После гибели брата были превращены в тополя[3], а их слезы превратились в янтарь.

У Гигина перечислены семь Гелиад: Меропа, Гелия, Эгла, Лампетия, Феба, Этерия, Диоксиппа[4]. У Овидия три: Фаэтуса, Лампетия, третья не названа по имени[5]. У Гераклита-аллегориста три: Феба, Лампето, Эгла.

Составляли хор в трагедии Эсхила «Гелиады» (фр.69-72 Радт). Их упоминает Еврипид[6]. По истолкованию, бросились в Эридан, а пришедшие люди увидели три тополя[7].

По Диодору Гелиады — дети Гелиоса и Роды: семь сыновей — Охим, Керкаф, Тенаг, Актий, Триоп, Макарей и Кандал, и одна дочь — Электриона, жившие на острове Родос.

Когда Гелиады возмужали, Гелиос сообщил им, что богиня Афина будет с теми, кто первым принесет ей жертвоприношение. То же самое было объявлено жителям Аттики. Гелиады принесли жертвы, но забыли в спешке зажечь огонь, а царствовавший тогда в Афинах Кекроп совершил жертвоприношение по всем правилам — при зажженном огне, но позже братьев. Поэтому на Родосе установился особый обряд жертвоприношений, а богиня обосновалась на острове.

Братья превосходили всех прочих людей в различных науках, особенно в астрологии, сделали много открытий в области мореплавания, а также разграничили время на часы. Тенаг был самым одаренным из них, за что был убит четырьмя своими братьями из зависти. После того, как преступление раскрылось, виновные бежали с Родоса: Макарий — на Лесбос, Кандал — на Кос, Триоп — в Карию, а Актий — в Египет, где основал город Гелиополь, который назвал в честь своего отца. Охим и Керкаф не принимали участия в убийстве, поэтому остались на Родосе [8].

В поэме Парменида девы-Гелиады вели его от тьмы к свету, к богине Дике (Правде)[9].



Имена Гелиад

  • Аретуса (Гелиада). Дочь Гелиоса и Климены, сестра Фаэтона[10].
  • Астерия. Гелиада. Жена Гидаспа, мать Дериада. См. Астрида.
  • Гелия. Гелиада. Дочь (или внучка) Гелиоса, сестра Фаэтона[4].
  • Диоксиппа. Гелиада. Дочь (или внучка) Гелиоса, сестра Фаэтона[4].
  • Лампетия (Лампето en:Lampetia) «сияющая». Гелиада. Дочь (или внучка) Гелиоса, сестра Фаэтона[4]. Дочь Гелиоса и Неэры, пасет коров[11]. Превратилась в тополь, оплакивая Фаэтона[12]. У Фульгенция Лампефуса[10].
  • Меропа. Гелиада[13]. Дочь (или внучка) Гелиоса, сестра Фаэтона[4].
  • Феба (en:Phoebe (mythology)). Гелиада. Дочь (или внучка) Гелиоса, сестра Фаэтона[4]. Превратилась в тополь[14].
  • Эгиалея. Дочь Гелиоса, одна из гелиад[15].
  • Эгла. Гелиада. Дочь (или внучка) Гелиоса, сестра Фаэтона[4].
  • Этерия (Эферия). Гелиада. Дочь (или внучка) Гелиоса, сестра Фаэтона[4].

Гелиады в астрономии

  • В честь Астерии назван астероид (658) Астерия, открытый в 1908 году.

Напишите отзыв о статье "Гелиады"

Примечания

  1. ↑ Мифы народов мира. М., 1991-92. В 2 т. Т.1. С.271; См. Нонн. Деяния Диониса II 153.
  2. ↑ Примечания М. Л. Гаспарова в кн. Овидий. Собрание сочинений. СПб, 1994. В 2 т. Т.1. С.479
  3. ↑ Аполлоний Родосский. Аргонавтика IV 601—607; Гигин. Мифы 152
  4. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Гигин. Мифы 154
  5. ↑ Овидий. Метаморфозы II 340—355
  6. ↑ Ипполит 736—741
  7. ↑ Гераклит-аллегорист. О невероятном 36
  8. ↑ Диодор Сицилийский. Историческая библиотека V 56; 57
  9. ↑ [enc-dic.com/colier/Parmenid-5246.html Парменид - Энциклопедия Кольера - Энциклопедии & Словари]
  10. ↑ 1 2 Фульгенций. Мифологии I 16
  11. ↑ Гомер. Одиссея XII 132, 375, у Жуковского быков; Аполлоний Родосский. Аргонавтика IV 967; Нонн. Деяния Диониса XXXVIII 168
  12. ↑ Гесиод, фр.312 М.-У.; Овидий. Метаморфозы II 349; Гераклит-аллегорист. О невероятном 36
  13. ↑ Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.2. С.386
  14. ↑ Гесиод, фр.311 М.-У.
  15. ↑ согласно английской Википедии

Отрывок, характеризующий Гелиады

Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.
Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
Худое, истощенное, желтоватое лицо его было всё покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.
– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.
– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Гелиады&oldid=69199804»