Геллер, Рахиль Гедальевна

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Рахиль Гедальевна Геллер
Депутат Верховного Совета СССР 10 и 11 созывов
1979 — 1989
 
Партия: КПСС (?)

Рахиль Гедальевна Геллер — депутат Верховного Совета СССР 10 и 11 созывов (1979—1989)[1][2].



Биография

Работала паяльщицей на Биробиджанском трансформаторном заводе. Делегирована в депутаты Верховного Совета СССР 10 и 11 созывов, в связи с чем являлась членом его Совета Национальностей от Еврейской автономной области РСФСР (1979—1989).

Входила в состав Антисионистского комитета советской общественности. В документальном фильме «В семье равноправных» (ЦСДФ, 1984, сценарий И. Ицкова) Геллер заявила:

Меня оскорбляют и возмущают сионистские выдумки о неравноправии советских евреев, их угнетении. Это клевета и ложь. Мы живем в семье равноправных народов[3].

Личный архив Р. Г. Геллер находится в Государственном архиве Еврейской автономной области[4].

Напишите отзыв о статье "Геллер, Рахиль Гедальевна"

Примечания

  1. [www.knowbysight.info/1_SSSR/07704.asp Список депутатов Верховного Совета СССР 10 созыва]
  2. [www.knowbysight.info/1_SSSR/07797.asp Список депутатов Верховного Совета СССР 11 созыва]
  3. М. Черненко. [www.rjews.net/gazeta/Lib/Tchernenko/miron.html Красная звезда, жёлтая звезда: Кинематографическая история еврейства в России, 1919—1999] — М.: Текст, 2006. — С. 219.
  4. [www.eao.ru/?p=294 Областное государственное казенное учреждение «Государственный архив Еврейской автономной области»]

Ссылки

  • [rgakfd.altsoft.spb.ru/showSubObjects.do?object=1807675855 Фотографии Р. Г. Геллер] в РГАКФД

Отрывок, характеризующий Геллер, Рахиль Гедальевна

– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.