Гель, Жан-Батист
| Жан-Батист Гель | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Научная сфера: | |
| Место работы: | |
Жан-Батист Гель (фр. Jean Baptiste Gail, 4 июля 1755, Париж — 5 февраля[уточнить] 1829, там же) французский филолог-эллинист, профессор Коллеж де Франс, хранитель античных манускриптов Королевской библиотеки.
Биография
С 1791 года был адъюнкт-профессором греческого языка в Коллеж де Франс, в 1792 году возглавил там соответствующую кафедру. Не принимал участия во Французской революции, всячески стараясь дистанцироваться от политики и заниматься только наукой.
В 1809 году был принят в члены Академии надписей и изящной словесности. В 1815 году король Людовик XVIII назначил его хранителем отдела древнегреческих рукописей Королевской библиотеки, что привело к конфликту с рядом её сотрудников, которые, желая видеть на этой должности другого человека, старались всячески принизить педагогические способности и профессиональные качества Геля. Конфликт проходил с участием множества эллинистов, одним из самых влиятельных его противников был Поль-Луи Курье.
Внёс большой вклад в организацию изучения греческого языка и литературы во Франции и считается фактическим инициатором возрождения эллинистики во Франции после революции. Ему принадлежат переводы произведений Ксенофонта и Феокрита (1828). Он также был автором учебников греческого языка, построенных по принципам Порт-Рояльской логики.
Кроме ряда изданий и переводов (большей частью с примечаниями), ему принадлежат сборник Le philologue, ou recherches historiques, géographiques, militaires etc. (1814—1828, 24 тома), представляющий собой работы по древнегреческой истории, географии, археологии, грамматике и литературе, которые неохотно печатали отдельно, а также «География Геродота» (Géographie d’Hérodote, 1823).
Личная жизнь
Был женат на певице и композиторе, авторе нескольких опер, Софи Гель[fr] (урождённая Гарр). Супруги развелись в 1801 году. Их сын, Жан-Франсуа[en], 1795—1845), был учёным-эллинистом, музыкальным критиком и либреттистом, работавшим с такими композиторами, как Луиджи Курубини и Гектор Берлиоз.
- Эта статья (раздел) содержит текст, взятый (переведённый) из одиннадцатого издания энциклопедии «Британника», перешедшего в общественное достояние.
Напишите отзыв о статье "Гель, Жан-Батист"
Отрывок, характеризующий Гель, Жан-Батист
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.
Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
