Равенство полов

Ра́венство поло́в, также равнопра́вие поло́в, ра́венство мужчи́н и же́нщин, равнопра́вие мужчи́н и же́нщин, ге́ндерное ра́венство, ге́ндерное равнопра́вие, сексуа́льное ра́венство, сексуа́льное равнопра́вие, эгалита́рная семья́, гендерная эгалита́рность — концепция, подразумевающая собой достижение равенства в правах между мужчинами и женщинами в семейных и других правовых отношениях. По мнению некоторых исследователей,, равенство полов является следующей ступенью социо-половых отношений после патриархальной системы. Равенство полов, как принцип, состоит в том, чтобы изучить и устранить все социальные барьеры, мешающие человеку проявиться как личности, а также создать равные социальные возможности для реализации личности мужчин и женщин во всех сферах жизнедеятельности в зависимости от предпочтений автономной личности.

Равенство полов в СССР и России

В России первыми за равноправие полов стали бороться анархисты. В программе Славянской секции Интернационала и «Революционном катехизисе» известный анархист М. А. Бакунин требовал полного политического и социального уравнения женщины с мужчиной, а также замены современной ему семьи, узаконенной религиозно-юридическим браком, браком свободным. Также Бакунин требовал уничтожения семейного права и права наследства. Он выступал за социальные гарантии матери и ребёнку на период от зачатия до совершеннолетия. Лейтмотивом женского движения М. А. Бакунин считал борьбу за высшее образование. С этой целью в России XIX веке организовывались женские кружки, создавались общества переводчиц, издательниц, переплетчиц и типографщиц. Женщины добивались открытия высших женских курсов.

Также русские анархисты боролись за освобождение женщин от работ по дому. Князь Пётр Алексеевич Кропоткин так писал о женщине:

Она больше не хочет быть вьючным животным своего дома; довольно с неё и того, что она столько лет своей жизни отдаёт на воспитание детей. Она не хочет больше быть в доме кухаркой, судомойкой, горничной!. Освободить женщин предполагалось механизацией домашнего хозяйства, открытием учреждений службы быта и общественного питания, столовых для каждой группы домов. «Освободить женщину, — писал П. А. Кропоткин, — не значит открыть для неё двери университета, суда или парламента; потому что освобождённая женщина всегда сваливает домашний труд на какую-нибудь другую женщину. Освободить женщину — значит избавить её от отупляющего труда кухни и прачечной; это значит — устроиться так, чтобы дать ей возможность, кормя и выращивая своих детей, вместе с тем, иметь достаточно много свободного времени, чтобы принимать участие в общественной жизни».

Россия одна из первых стран в мире, законодательно и официально провозгласившая равенство прав мужчин и женщин в 1917 году. Великая Октябрьская социалистическая революция дала женщинам равные с мужчинами юридические права, поскольку равенство провозглашалось всеобщей пролетарской идеей.

Условия для подлинного решения данного вопроса были впервые в истории созданы в Советской России. В первые же месяцы существования Советской власти были отменены все законы, закреплявшие неравноправие женщин. Постановление об образовании рабочего и крестьянского правительства, принятое 2-м Всероссийским съездом Советов [25—27 октября (7—9 ноября) 1917 года, предусматривало участие организаций работниц, наряду с другими массовыми организациями, в управлении государством.

Политическое равноправие женщин было закреплено в первой советской конституции (1918 год). Рядом актов 1917—1918 годов Советская власть полностью уравняла женщину с мужчиной в трудовом праве, правах гражданских, семейно-брачных, в области образования, приняла меры по охране женского труда, материнства и младенчества, закрепила принцип равной оплаты за равный труд. В результате создания социалистических производственных отношений, индустриализации страны и коллективизации сельского хозяйства, культурной революции было в основном осуществлено фактическое равноправие женщины с мужчиной в советском обществе (особенно большие трудности пришлось преодолеть в борьбе за раскрепощение женщин Советского Востока, где на его пути стояли вековые традиции рабского положения женщины).

Права женщин зафиксированы в статье 122 Конституции СССР 1936 года:

«Женщине в СССР предоставляются равные права с мужчиной во всех областях хозяйственной, государственной, культурной и общественно-политической жизни».

В Конституции СССР 1977 года равноправие мужчин и женщин зафиксировано в статье 35:

Женщина и мужчина имеют в СССР равные права. Осуществление этих прав обеспечивается предоставлением женщинам равных с мужчинами возможностей в получении образования и профессиональной подготовки, в труде, в вознаграждении за него и продвижении по работе, в общественно-политической и культурной деятельности, а также специальными мерами по охране труда и здоровья женщин; созданием условий, позволяющих женщинам сочетать труд с материнством; правовой защитой, материальной и моральной поддержкой материнства и детства, включая предоставление оплачиваемых отпусков и других льгот беременным женщинам и матерям, постепенное сокращение рабочего времени женщин, имеющих малолетних детей.

Возрастающая многообразная государственная помощь женщине-матери обеспечивала женщине возможность пользоваться этими правами. Сеть учреждений, созданных для охраны матери и ребёнка, росла из года в год. В 1971 году в постоянных детских садах и яслях находилось 9,5 млн детей (в 1914 году — 4,5 тыс.). В 1956 отпуск по беременности и родам был увеличен с 77 до 112 дней. Пенсии по старости предоставлялись женщине на 5 лет раньше мужчин и при меньшем (на 5 лет) стаже работы (многодетные матери пользовались дополнительными льготами по пенсионному обеспечению).

В СССР глубоко укоренилось уважение к женщине как к равноправному и деятельному гражданину социалистического государства. Женщины (53,9 % населения СССР в начале 1971 года) составляли в 1970 году 51 % численности рабочих и служащих, занятых в народном хозяйстве страны (24 % в 1928), 48 % работников, занятых в промышленности. Среди специалистов с высшим и средним специальным образованием в 1968 году было 58 % женщин (с высшим образованием 52 %, со средним специальным образованием — 63 %), причём число их возросло по сравнению с 1928 годом в 58 раз. 31 % инженеров, 38 % техников, 72 % врачей (до революции 10 %), 69 % педагогов и культурно-просветительских работников, 39 % научных работников — женщины (1968 год). Среди избранных 14 июня 1970 года депутатов Верховного Совета СССР 8-го созыва 463 женщины (30,5 %; среди депутатов Верховного Совета 1-го созыва, избранного в 1937 году, их было 16,5 %). Женщины составляют 45,8 % депутатов местных Советов депутатов трудящихся (выборы 1971 года). Научно-технический прогресс содействует освобождению женщин от домашнего труда и их дальнейшему вовлечению в производственную и общественную деятельность.

В остальном мире

С конца ХIХ в. в мире активно начинается процесс предоставления права голосования женщинам наравне с мужчинами;

• 1893 год — Новая Зеландия, а затем Австралия первыми признали за женщинами статус граждан, наделяя их избирательными правами;
• 1906—1907 годы — Финляндия и Норвегия;
• 1915 год — Дания;
• 1918 год — Германия, Швеция, Великобритания;
• 1920 год — США;
• 1944 год — Франция;
• 1945 год — Италия;
• 1971 год — Швейцария.

К 1998 г. женщины имели право голосования почти везде, кроме пяти стран на Ближнем Востоке (Бахрейн, Кувейт, Оман, Катар, Саудовская Аравия) и в Султанате Бруней.

В Норвегии имеется Институт равенства полов Северных стран (основан в 1970 году при поддержке Совета министров Северных стран), финансирующий проекты равных возможностей.

Критика концепции

Критики данной концепции, приводя основные постулаты, утверждают, что понятие равенства есть предоставление каждому равных возможностей. Критики концепции равенства полов считают его фактически невозможным, поскольку "мужчина и женщина устроены отлично друг от друга, причём не только физиологически, но и ментально", и поэтому "ни о каком «равноправии» и речи идти не может, поскольку мужчина не может быть счастлив, если общество принудит его делать то, что любят женщины: ходить по магазинам, покупать нарядную одежду, украшать лицо косметикой, заботиться о детях, наводить уют в доме. Женщина, в свою очередь не будет счастлива, если общество принудит её выполнять сугубо мужскую работу: валить лес, ремонтировать машины, управлять бульдозером, работать ассенизатором". Однако сторонники теории равенства полов утверждают, что данное мнение обусловлено патриархальным воспитанием в течение многих поколений и большим влиянием на человеческое восприятие антинаучных теорий, стереотипов и общественного мнения. Согласно мнению некоторых социологов, в современном обществе все же преобладает мнение, что психика, поведенческие мотивы и образ мышления зависят от половой принадлежности.

Критики концепции равенства, признавая в общем плане суть концепции, дают однако другое её определение: Равенство полов есть возможность развития женщины как женщины, а мужчины как мужчины..

Также критики, отвечая на требования сторонников феминизма предоставить женщинам равные с мужчинами права, возражают, что человеку инициативному и уверенному в себе не свойственно сидеть сложа руки и твердить, что его ущемили в правах. Хотя такой человек и будет осознавать, что политическое, профессиональное и экономическое разделение всегда было, есть и будет, поскольку такова суть человеческой цивилизации, он вряд ли будет зацикливаться на этом неравенстве, а будет добиваться поставленных перед собой целей.

В трактате «Демократия в Америке» французский гуманист и мыслитель XIX века Алексис де Токвиль утверждал:

Есть люди, которые стремятся не только к равенству, но и тождеству мужчины и женщины. Наделяя обоих одними и теми же правами, они возлагают на них одни и те же обязанности. Они хотят, чтобы мужчины и женщины вместе одинаково и трудились, и развлекались. Ясно, что из подобной «уравниловки» ничего хорошего не выйдет, а приведёт всё это к обоюдной деградации, к «слабым мужчинам и неприличным женщинам».

ООН и гендерное равенство

В 2015 году в Пакистане был обнародован доклад о положении женщин в сегодняшнем мире, подготовленный структурой ООН по вопросам гендерного равенства и расширения прав и возможностей женщин, более известной под названием «ООН-женщины».

Одним из центральных вопросов доклада стал вопрос трудоустройства женщин.

При том, что число женщин с высшим образованием достигло исторического максимума, положение с их трудоустройством выглядит плачевно. Заканчивая с отличием ВУЗы, молодые девушки не могут найти работу, хотя они все чаще опережают молодых людей, особенно в таких дисциплинах, как медицина и математика. Даже те, кому удалось устроиться на работу, не всегда могут чувствовать себя уверенно из-за социальной незащищенности.

Особенно остро этот вопрос стоит в развивающихся странах, где женщины занимают 75 процентов должностей, не защищенных юридическими обязательствами со стороны работодателя.

В докладе отмечается, что и в развитых странах ситуация гендерного равенства также далека от идеальной.

Так, например, в Швеции и во Франции женщины зарабатывают на 31 процент меньше, чем мужчины, в Германии – на 49 процентов меньше, а в Турции разница в зарплате составляет целых 75 процентов.

По мнению авторов доклада, основными мерами по борьбе с гендерным неравенством должны стать обеспечение женщин во всем мире правами на хорошую работу.

См. также

• Суфражистки
• Женское избирательное право
• Гендерный закон
• Европейская хартия по вопросам равенства между женщинами и мужчинами в общественной жизни
• Феминизм

Литература

• Антонов А. И., Медков В. М. Социология семьи. — М., 1996.
• Волков А. Г. Семья — объект демографии. — М., 1986.
• Зидер Р. И. Социальная история семьи в Западной и Центральной Европе (конец XVIII—XX вв.). — М., 1997.
• Ковалев С. В. Психология современной семьи: Информационно-методические материалы к курсу «Этика и психология семейной жизни»: Книга для учителя. — М., 1988.
• Tюгашев Е. А., Попкова Т. В. Семьеведение. — М., 2002.

Отрывок, характеризующий Равенство полов

– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
Остановившись на постоялом дворе, оба купца заснули, и на другой день товарищ купца был найден зарезанным и ограбленным. Окровавленный нож найден был под подушкой старого купца. Купца судили, наказали кнутом и, выдернув ноздри, – как следует по порядку, говорил Каратаев, – сослали в каторгу.
– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.
Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.
Не самый рассказ этот, но таинственный смысл его, та восторженная радость, которая сияла в лице Каратаева при этом рассказе, таинственное значение этой радости, это то смутно и радостно наполняло теперь душу Пьера.


– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L'Empereur! L'Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.


Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.


С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».