Генеральный прокурор США

Генеральный прокурор США United States Attorney General
Печать Министерства Юстиции США
Должность занимает Лоретта Линч с 27 апреля 2015
Должность появилась	26 сентября 1789
Первый в должности	Эдмунд Рандольф
Сайт	[usdoj.gov ov]

Генеральный прокурор США (англ. United States Attorney General) — глава министерства юстиции США, выполняет функции надзора за соблюдением законности на территории Соединённых Штатов, контролирует деятельность правоохранительных органов. Входит в состав Кабинета президента США.

Назначается Президентом и утверждается Сенатом и несёт перед ним ответственность за свою деятельность. Может быть снят с должности решением Президента. Палата представителей имеет право представить его к импичменту.

Должность была введена Законом о суде 1789 года (англ. Judiciary Act of 1789). Первоначально его обязанности ограничивались выступлением в Верховном суде на стороне Федеральных властей, консультированием Президента и глав федеральных министерств и ведомств. Аппарат генерального прокурора — Министерство юстиции было создано только в 1870 году.

Помимо других полномочий осуществляет общее руководство Федеральным бюро расследований и некоторыми другими ведомствами.

Список генеральных прокуроров США

#	Портрет	Имя	Штат	Срок пребывания в должности		Кто в то время занимал пост Президента США
1		Эдмунд Рандольф	Виргиния	26 сентября 1789	26 января 1794	Джордж Вашингтон
2		Уильям Брэдфорд	Пенсильвания	27 января 1794	23 августа 1795
3		Чарльз Ли	Виргиния	10 декабря 1795	19 февраля 1801	Джордж Вашингтон, Джон Адамс
4		Леви Линкольн	Массачусетс	5 марта 1801	2 марта 1805	Томас Джефферсон
5		Джон Брекинридж	Кентукки	7 августа 1805	14 декабря 1806
6		С. А. Родни	Делавэр	20 января 1807	10 декабря 1811	Томас Джефферсон, Джеймс Мэдисон
7		Уильям Пинкни	Мэриленд	11 декабря 1811	9 февраля 1814	Джэймс Мэдисон
8		Ричард Раш	Пенсильвания	10 февраля 1814	12 ноября 1817
9		Уильям Вирт	Виргиния	13 ноября 1817	4 марта 1829	Джеймс Монро, Джон Куинси Адамс
10		Джон Берриен	Джорджия	9 марта 1829	19 июля 1831	Эндрю Джексон
11		Роджер Тони	Мэриленд	20 июля 1831	14 ноября 1833
12		Бенджамин Франклин Батлер	Нью-Йорк	15 ноября 1833	4 июля 1838	Эндрю Джексон, Мартин ван Бюрен
13		Феликс Гранди	Теннесси	5 июля 1838	10 января 1840	Мартин ван Бюрен
14		Генри Джилпин	Пенсильвания	11 января 1840	4 марта 1841
15		Джон Криттенден	Кентукки	5 марта 1841	12 сентября 1841	Уильям Гаррисон, Джон Тайлер
16		Хью Суинтон Лагри	Южная Каролина	13 сентября 1841	30 июня 1843	Джон Тайлер
17		Джон Нельсон	Мэриленд	1 июля 1843	4 мара 1845
18		Джон Мейсон	Виргиния	5 марта 1845	16 октября 1846	Джеймс Полк
19		Натан Клиффорд	Мэн	17 октября 1846	17 марта 1848
20		Исаак Туси	Коннектикут	21 июня 1848	4 мара 1849
21		Реверди Джонсон	Мэриленд	8 марта 1849	21 июля 1850	Закари Тейлор
22		Джон Криттенден	Кентукки	22 июля 1850	4 марта 1853	Миллард Филлмор
23		Калеб Кушинг	Массачусетс	7 марта 1853	4 марта 1857	Франклин Пирс
24		Джеремайя Блэк	Пенсильвания	6 марта 1857	16 декабря 1860	Джеймс Бьюкенен
25		Эдавин Стэнтон	Огайо	20 декабря 1860	4 марта 1861
26		Эдвард Бэйтс	Миссури	5 марта 1861	24 ноября 1864	Авраам Линкольн
27		Джеймс Спид	Кентукки	2 декабря 1864	22 июля 1866	Авраам Линкольн, Эндрю Джонсон
28		Генри Стэнбери	Огайо	23 июля 1866	16 июля 1868	Эндрю Джонсон
29		Уилльям Максвелл Эварнс	Нью-Йорк	17 июля 1868	4 мара 1869
30		Эбинизер Хор	Массачусетс	5 марта 1869	22 ноября 1870	Улисс Грант
31		Амос Акерман	Джорджия	23 ноября 1870	13 декабря 1871
32		Джордж Генри Вильямс	Орегон	14 декабря 1871	25 апреля 1875
33		Эдвардс Пьерпонт	Нью-Йорк	26 апреля 1875	21 мая 1876
34		Альфонсо Тафт	Огайо	22 мая 1876	4 марта 1877
35		Чарльз Дивенс	Массачусетс	12 марта 1877	4 марта 1881	Резерфорд Хейз
36		Вейн Маквей	Пенсильвания	5 марта 1881	15 декабря 1881	Джеймс Гарфилд, Честер Алан Артур
37		Бенджамин Брюстер	Пенсильвания	16 декабря 1881	4 марта 1885	Честер Алан Артур
38		Гарланд, Огюстес	Арканзас	6 марта 1885	4 марта 1889	Стивен Гровер Кливленд
39		Вильям Миллер	Индиана	7 марта 1889	4 марта 1893	Бенджамин Гаррисон
40		Ричард Олни	Массачусетс	6 марта 1893	7 апреля 1895	Стивен Гровер Кливленд
41		Джадсон Хармон	Огайо	8 апреля 1895	4 марта 1897
42		Джозеф Макенна	Калифорния	5 марта 1897	25 января 1898	Уильям Мак-Кинли
43		Джон Уильям Григгс	Нью-Джерси	25 января 1898	29 марта 1901
44		Филандер Чейз Нокс	Пенсильвания	5 апреля 1901	30 июня 1904	Уильям Мак-Кинли, Теодор Рузвельт
45		Уильям Генри Муди	Массачусетс	1 июля 1904	17 декабря 1906	Теодор Рузвельт
46		Чарлз Джозеф Бонапарт	Мэриленд	17 декабря 1906	4 марта 1909
47		Джордж Вудвард Викершам	Нью-Йорк	4 марта 1909	4 марта 1913	Уильям Тафт
48		Джеймс Кларк Мак-Рейнольдс	Нью-Йорк	5 марта 1913	29 августа 1914	Вудро Вильсон
49		Томас Уатт Грегори	Техас	29 августа 1914	4 марта 1919
50		Александр Митчелл Палмер	Пенсильвания	5 марта 1919	4 марта 1921
51		Гарри Догерти	Огайо	4 марта 1921	6 апреля 1924	Уоррен Гардинг, Калвин Кулидж
52		Харлан Фиск Стоун	Нью-Йорк	7 апреля 1924	1 марта 1925	Калвин Кулидж
53		Джон Гарибальди Сарджент	Вермонт	7 марта 1925	4 марта 1929
54		Уильям Митчелл	Миннесота	4 марта 1929	4 марта 1933	Герберт Гувер
55		Гомер Стилль Камингс	Коннектикут	4 марта 1933	1 января 1939	Франклин Рузвельт
56		Фрэнк Мерфи	Мичиган	2 января 1939	18 января 1940
57		Роберт Джексон	Нью-Йорк	18 января 1940	25 августа 1941
58		Фрэнсис Биддл	Пенсильвания	26 августа 1941	26 июня 1945	Франклин Рузвельт, Гарри Трумэн
59		Томас Кларк	Техас	27 июня 1945	26 июля 1949	Гарри Трумэн
60		Джеймс Мак-Грат	Род-Айленд	27 июля 1949	3 апреля 1952
61		Джеймс Мак-Грэнери	Пенсильвания	4 апреля 1952	20 января 1953
62		Герберт Браунелл-младший	Нью-Йорк	21 января, 1953	23 октября 1957	Дуайт Эйзенхауэр
63		Уильям Роджерс	Нью-Йорк	23 октября 1957	20 января 1961
64		Роберт Фрэнсис Кеннеди	Массачусетс, Нью-Йорк	20 января 1961	3 сентября 1964	Джон Кеннеди, Линдон Джонсон
65		Николас Катценбах	Иллинойс	4 сентября 1964 (в качестве и. о.)	28 января 1965 (в качестве и. о.)	Линдон Джонсон
				28 января 1965	28 ноября 1966
66		Рэмси Кларк	Техас	28 ноября 1966 (в качестве и. о.)	10 марта 1967 (в качестве и. о.)
				10 марта 1967	20 января 1969
67		Митчелл, Джон Ньютон	Нью-Йорк	20 января 1969	15 февраля 1972	Ричард Никсон
68		Ричард Клейнденст	Аризона	15 февраля 1972	25 мая 1973
69		Элиот Ричардсон	Массачусетс	25 мая 1973	20 октября 1973
70		Уильям Саксби	Огайо	17 декабря 1973	14 января 1975	Ричард Никсон, Джеральд Форд
71		Эдвард Леви	Иллинойс	14 января 1975	20 января 1977	Джеральд Форд
72		Гриффин Белл	Джорджия	26 января 1977	16 августа 1979	Джимми Картер
73		Бенджамин Сивилетти	Мэриленд	16 августа 1979	19 января 1981
74		Уильям Смит	Калифорния	23 января 1981	25 февраля 1985	Рональд Рейган
75		Эдвин Миз	Калифорния	25 февраля 1985	12 августа 1988
76		Ричард Торнберг	Пенсильвания	12 августа 1988	15 августа 1991	Рональд Рейган, Джордж Герберт Уокер Буш
77		Уильям Барр	Нью-Йорк	16 августа 1991	26 ноября 1991	Джордж Герберт Уокер Буш
78		Джэнет Рино	Флорида	12 марта, 1993	20 января 2001	Билл Клинтон
—		Эрик Холдер (и. о.)	Вашингтон (округ Колумбия)	20 января 2001	2 февраля 2001	Джордж Уокер Буш
79		Джон Эшкрофт	Миссури	2 февраля 2001	2 февраля 2005
80		Альберто Гонсалес	Техас	3 февраля 2005	17 сентября 2007
81		Майкл Мукасей	Нью-Йорк	9 ноября 2007	20 января 2009
82		Эрик Холдер	Вашингтон (округ Колумбия)	3 февраля 2009	27 апреля 2015	Барак Обама
83		Лоретта Линч	Нью-Йорк	27 апреля 2015	настоящее время

Отрывок, характеризующий Генеральный прокурор США

– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.


На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
Между каждым рядом войск была как бы улица. Резко отделялись одна от другой три части этой армии: боевая Кутузовская (в которой на правом фланге в передней линии стояли павлоградцы), пришедшие из России армейские и гвардейские полки и австрийское войско. Но все стояли под одну линию, под одним начальством и в одинаковом порядке.
Как ветер по листьям пронесся взволнованный шопот: «едут! едут!» Послышались испуганные голоса, и по всем войскам пробежала волна суеты последних приготовлений.
Впереди от Ольмюца показалась подвигавшаяся группа. И в это же время, хотя день был безветренный, легкая струя ветра пробежала по армии и чуть заколебала флюгера пик и распущенные знамена, затрепавшиеся о свои древки. Казалось, сама армия этим легким движением выражала свою радость при приближении государей. Послышался один голос: «Смирно!» Потом, как петухи на заре, повторились голоса в разных концах. И всё затихло.
В мертвой тишине слышался топот только лошадей. То была свита императоров. Государи подъехали к флангу и раздались звуки трубачей первого кавалерийского полка, игравшие генерал марш. Казалось, не трубачи это играли, а сама армия, радуясь приближению государя, естественно издавала эти звуки. Из за этих звуков отчетливо послышался один молодой, ласковый голос императора Александра. Он сказал приветствие, и первый полк гаркнул: Урра! так оглушительно, продолжительно, радостно, что сами люди ужаснулись численности и силе той громады, которую они составляли.
Ростов, стоя в первых рядах Кутузовской армии, к которой к первой подъехал государь, испытывал то же чувство, какое испытывал каждый человек этой армии, – чувство самозабвения, гордого сознания могущества и страстного влечения к тому, кто был причиной этого торжества.
Он чувствовал, что от одного слова этого человека зависело то, чтобы вся громада эта (и он, связанный с ней, – ничтожная песчинка) пошла бы в огонь и в воду, на преступление, на смерть или на величайшее геройство, и потому то он не мог не трепетать и не замирать при виде этого приближающегося слова.
– Урра! Урра! Урра! – гремело со всех сторон, и один полк за другим принимал государя звуками генерал марша; потом Урра!… генерал марш и опять Урра! и Урра!! которые, всё усиливаясь и прибывая, сливались в оглушительный гул.
Пока не подъезжал еще государь, каждый полк в своей безмолвности и неподвижности казался безжизненным телом; только сравнивался с ним государь, полк оживлялся и гремел, присоединяясь к реву всей той линии, которую уже проехал государь. При страшном, оглушительном звуке этих голосов, посреди масс войска, неподвижных, как бы окаменевших в своих четвероугольниках, небрежно, но симметрично и, главное, свободно двигались сотни всадников свиты и впереди их два человека – императоры. На них то безраздельно было сосредоточено сдержанно страстное внимание всей этой массы людей.
Красивый, молодой император Александр, в конно гвардейском мундире, в треугольной шляпе, надетой с поля, своим приятным лицом и звучным, негромким голосом привлекал всю силу внимания.
Ростов стоял недалеко от трубачей и издалека своими зоркими глазами узнал государя и следил за его приближением. Когда государь приблизился на расстояние 20 ти шагов и Николай ясно, до всех подробностей, рассмотрел прекрасное, молодое и счастливое лицо императора, он испытал чувство нежности и восторга, подобного которому он еще не испытывал. Всё – всякая черта, всякое движение – казалось ему прелестно в государе.
Остановившись против Павлоградского полка, государь сказал что то по французски австрийскому императору и улыбнулся.
Увидав эту улыбку, Ростов сам невольно начал улыбаться и почувствовал еще сильнейший прилив любви к своему государю. Ему хотелось выказать чем нибудь свою любовь к государю. Он знал, что это невозможно, и ему хотелось плакать.
Государь вызвал полкового командира и сказал ему несколько слов.
«Боже мой! что бы со мной было, ежели бы ко мне обратился государь! – думал Ростов: – я бы умер от счастия».
Государь обратился и к офицерам:
– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.


На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».