Генеральный штаб

Генеральный штаб (сокр. Генштаб, ГШ ВС) — центральный орган военного управления и основной орган оперативного управления вооружёнными силами во многих государствах.

По определению Клаузевица, назначение Генштаба состоит в разработке и изложении идеи высших строевых начальников в форме приказаний, со всеми необходимыми для исполнения подробностями; кроме того, Генштаб обязан заботиться о боевой готовности и материальных нуждах войск, для чего, не вмешиваясь в деятельность специальных органов, должен сообщать им необходимые указания, вытекающие из общего хода военных действий; с другой стороны, Генштаб получает от этих органов сведения о степени обеспечения войск предметами довольствия.

Предыстория

В Средние века функции штаба армии выполнял маршал.

Позже образцом для военного управления послужило устройство, существовавшее в армиях ландскнехтов. У них был генерал-квартирмейстер, руководивший совместно с маршалом или фельдмаршалом осмотром местности, дорог, расположением войск на квартирах и биваках; исполнителями его распоряжений были полковые и ротные квартирмейстеры. Вот почему в большинстве армий до XIX столетия Генеральный штаб назывался квартирмейстерским штабом, квартирмейстерской частью.

Первоначально должности маршала и квартирмейстера замещались только на время войны, с конца XVII века они становятся постоянными. Во Франции с 1792 г. генерал-квартирмейстерство получило название Главного штаба армии. Особую роль он приобрёл в 1805—14 при Наполеоне, когда во главе Главного штаба был Луи Александр Бертье.

Фридрих Великий первый задался целью специально подготавливать офицеров для службы Генштаба. В Пруссии с 1785 под Генеральным штабом понимался особый корпус офицеров, получивших подготовку в дворянской военной академии, учрежденной в 1765 в Потсдаме.

С начала XIX века повсеместно принимаются меры к обеспечению комплектования Генштаба подготовленными офицерами. Организация прусского главного штаба послужила образцом для прочих государств. Офицеры генерального штаба получали подготовку в академии или высших военных школах; практика приобреталась строевой службой в мирное время. Сообразно этому, служба офицеров генерального штаба бывала обычно двух видов: строевая — при войсках, и военно-ученая — в самом Генеральном штабе. В генеральный штаб принимали лишь офицеров, прослуживших определённое число лет в строю; затем систематически переводят чинов генерального штаба от строевой деятельности к военно-ученой и обратно.

Германия

В Пруссии так называемый Большой Генеральный штаб, получивший самостоятельность с 1806, и после образования в 1871 Германской империи продолжал называться прусским, но фактически он выполнял функции общегерманского Генерального штаба. При Хельмуте фон Мольтке-старшем (1857—88), Альфреде фон Вальдерзее (1888—1891), Альфреде фон Шлиффене (1891—1906), Хельмуте фон Мольтке-младшем (1906—14), Эрихе фон Фалькенхайне (1914—1916), Пауле фон Гинденбурге (1916—19) он, находясь в подчинении императора, играл решающую роль в оперативном планировании войны и подготовке к ней германских вооруженных сил.

Германский генеральный штаб был ликвидирован в 1919, но стал восстанавливаться с 1920. С 1932 он начал осуществлять тайную программу расширения рейхсвера. К 1938 в Германии сложилась сложная организационная система генерального штаба. Эта система включала штаб оперативного руководства, входивший в Верховное командование вооруженными силами (ОКВ), генеральные штабы сухопутных войск, авиации, флота. Основную роль в руководстве вооруженными силами на фронтах играл генштаб сухопутных войск (ОКХ).

Россия

Днём образования Главного оперативного управления Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации считается 20 февраля 1702 года, когда высочайшей резолюцией Петра I в Русской армии была учреждена должность генерал-квартирмейстера, на которую был назначен князь Андрей Фёдорович Шаховской († 1705).

В целом российский Генеральный штаб ведет своё начало с 1763 года, когда при Екатерине II чины квартирмейстерской части были выделены в особое учреждение, наименованное Генштабом и поставленное в непосредственное ведение вице-президента военной коллегии.

Австрия

В Австро-Венгрии наименование «Генеральный штаб» вместо генерал-квартирмейстерского штаба, было принято лишь в 70-х гг. XIX века. В 1906—1916 г. (с перерывом в 1911-1912 г.)австро-венгерский Генштаб возглавлял Франц Конрад фон Гётцендорф, который был очень влиятельной фигурой в государстве.

Франция

Во Франции Генеральный штаб решал вопросы, относящиеся к подготовке войск, планированию и обеспечению операций. Вопросы ведения войны и её материального обеспечения решало правительство. При Ж. Жоффре (1911—1914) роль французского Генерального штаба значительно повысилась, однако он не имел такого влияния в государстве, как германский.

Великобритания и США

В Великобритании, в отличие от большинства других стран, генеральный штаб не представлял собой особого корпуса офицеров, а организационно входил в военное министерство. В Великобритании в начале XX века были созданы имперский генеральный штаб армии, подчинённый военному министру, морской и полевой штабы.

В годы Второй мировой войны в США и Великобритании функции Генштаба выполняли комитеты начальников штабов. Британский комитет начальников штабов состоял из начальника имперского Генштаба (председатель), начальников штабов ВВС и ВМС, начальника штаба при министерстве обороны и начальника штаба совместных операций. Примерно таким же был состав Объединённого комитета начальников штабов в США, который был создан в июле 1942 г. Весной 1942 был создан Объединённый комитет начальников штабов США и Великобритании, который находился в Вашингтоне, но подчинялся одновременно главам союзных государств.

После войны в США при Комитете начальников штабов был создан рабочий орган — Объединённый штаб. В Великобритании существует штаб обороны, руководящий деятельностью штабов армии, ВВС и ВМС.

См. также

• Штаб

Ссылки

• Генеральный штаб // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Генеральный штаб — статья из Большой советской энциклопедии.
• Шапошников Б. М. [militera.lib.ru/science/shaposhnikov1/index.html Мозг армии]. — В 3-х книгах. — М.: Военгиз, 1927—1929.

Отрывок, характеризующий Генеральный штаб

Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.