Градоначальники Москвы
Поделись знанием:
– Да он ничего не велел. Я думаю, можно? – сказал он вопросительно.
– Ну, ладно, – сказал Денисов. И, обратившись к своим подчиненным, он сделал распоряжения о том, чтоб партия шла к назначенному у караулки в лесу месту отдыха и чтобы офицер на киргизской лошади (офицер этот исполнял должность адъютанта) ехал отыскивать Долохова, узнать, где он и придет ли он вечером. Сам же Денисов с эсаулом и Петей намеревался подъехать к опушке леса, выходившей к Шамшеву, с тем, чтобы взглянуть на то место расположения французов, на которое должно было быть направлено завтрашнее нападение.
– Ну, бог'ода, – обратился он к мужику проводнику, – веди к Шамшеву.
Денисов, Петя и эсаул, сопутствуемые несколькими казаками и гусаром, который вез пленного, поехали влево через овраг, к опушке леса.
Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который, легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и мокрым листьям, вел их к опушке леса.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.
– Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу…
– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.
– Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул.
– Он! он и есть!
– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.
Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.
Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.
Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.
– Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой.
– В самую главную… – повторил Денисов, улыбаясь.
– Только уж, пожалуйста, мне дайте команду совсем, чтобы я командовал, – продолжал Петя, – ну что вам стоит? Ах, вам ножик? – обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины. И он подал свой складной ножик.
Офицер похвалил ножик.
– Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких… – покраснев, сказал Петя. – Батюшки! Я и забыл совсем, – вдруг вскрикнул он. – У меня изюм чудесный, знаете, такой, без косточек. У нас маркитант новый – и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я привык что нибудь сладкое. Хотите?.. – И Петя побежал в сени к своему казаку, принес торбы, в которых было фунтов пять изюму. – Кушайте, господа, кушайте.
– А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя остановился и покраснел.
Он стал вспоминать, не сделал ли он еще каких нибудь глупостей. И, перебирая воспоминания нынешнего дня, воспоминание о французе барабанщике представилось ему. «Нам то отлично, а ему каково? Куда его дели? Покормили ли его? Не обидели ли?» – подумал он. Но заметив, что он заврался о кремнях, он теперь боялся.
«Спросить бы можно, – думал он, – да скажут: сам мальчик и мальчика пожалел. Я им покажу завтра, какой я мальчик! Стыдно будет, если я спрошу? – думал Петя. – Ну, да все равно!» – и тотчас же, покраснев и испуганно глядя на офицеров, не будет ли в их лицах насмешки, он сказал:
– А можно позвать этого мальчика, что взяли в плен? дать ему чего нибудь поесть… может…
– Да, жалкий мальчишка, – сказал Денисов, видимо, не найдя ничего стыдного в этом напоминании. – Позвать его сюда. Vincent Bosse его зовут. Позвать.
– Я позову, – сказал Петя.
– Позови, позови. Жалкий мальчишка, – повторил Денисов.
Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.
От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
(перенаправлено с «Генерал-губернатор Москвы»)
|
|
В Москве с 1804 года существовало генерал-губернаторство, состоявшее только из одной Московской губернии (в отличие от других генерал-губернаторств, объединявших несколько губерний). Таким образом образом Москва и Московская губерния имели одновременно двух начальников — высшего (генерал-губернатора, называемого также военным губернатором) и низшего (губернатора, называемого также гражданским губернатором), полномочия их были разделены сложным образом.
В 1905 году (с 01 января) указом императора Николая II было учреждено Московское градоначальство (в значительной степени независимое от Московской губернии), и генерал-губернатор стал руководить московским гражданским губернатором (начальником Московской губернии) и московским градоначальником. В период между отставкой великого князя Сергея Александровича (01 января 1905 года) и назначением А. А. Козлова (14 апреля 1905 года), пришедшийся на развитие революции 1905 года, генерал-губернатора в Москве не было.
После 1917 года Москвой управляли председатели Исполкома Моссовета (перечислены ниже) и секретари Московского обкома партии (перечислены по ссылке отдельным списком), чья роль де-факто являлась решающей, что было закреплено в конституции 1936 года параграфом о руководящей роли партии.
С 1991 года городом руководит мэр Москвы.
Список главноначальствующих Москвы с 1709 года по настоящее время
| Изображение | Фамилия, Имя Отчество | Годы жизни | Должность | Период руководства | Принадлежность руководства |
|---|---|---|---|---|---|
|
Стрешнев, Тихон Никитич | 1644—1719 | губернатор | 3 февраля 1709 — 22 февраля 1711 | Русское царство |
|
Ершов, Василий Семёнович | 1672—? | управитель Московской губернией | 22 февраля 1711 — январь 1712 | Русское царство |
| вице-губернатор | январь 1712—1719 | ||||
|
|
Ромодановский, Михаил Григорьевич | 1653—1713 | губернатор | 23 января 1712 — 30 января 1713 | Русское царство |
|
|
Салтыков, Алексей Петрович | ок. 1650—1725 или 1726[1] | губернатор | 1713 — 2 мая (или январь[1]) 1716 | Русское царство |
|
|
Нарышкин, Кирилл Алексеевич | ?—1723 | губернатор | 24 января (или 29 мая[1]) 1716 — 8 апреля 1719 | Русское царство |
|
|
Воейков, Иван Лукич | ?—1726 | вице-губернатор | 24 марта 1719 — 9 марта 1726[2] | Русское царство / Российская империя |
|
|
Ромодановский, Иван Фёдорович | ?—1730 | главный начальник Москвы | май 1719 — июль 1724 | Русское царство / Российская империя |
|
Матвеев, Андрей Артамонович | 1666—1728 | первоприсутствующий Московской сенатской конторы | июль 1724 — июль 1725 | Российская империя |
|
|
Мусин-Пушкин, Иван Алексеевич | 1659—1729 | первоприсутствующий Московской сенатской конторы | июль 1725 — февраль 1727 | Российская империя |
|
|
Вельяминов-Зернов, Пётр Иванович | ?—? | вице-губернатор | 28 февраля 1727[3] — 21 ноября 1738 | Российская империя |
|
Плещеев, Алексей Львович | 1691—1741 | губернатор | 28 февраля 1727 — 6 марта 1730 | Российская империя |
|
|
Ромодановский, Иван Фёдорович | ?—1730 | генерал-губернатор | 8 мая 1727 — 4 апреля 1729 | Российская империя |
|
|
Салтыков, Василий Фёдорович | 1672—1730 | генерал-губернатор | 6 марта 1730 — 5 октября 1730 | Российская империя |
|
Чернышёв, Григорий Петрович | 1672—1745 | генерал-губернатор | 14 сентября 1731 — 21 августа 1735[4] | Российская империя |
|
Салтыков, Семён Андреевич | 1672—1742 | главнокомандующий | 18 января 1732 — после 1740 | Российская империя |
|
|
Дельден, Вилим Вилимович | 1662—1735 | губернатор | 13 октября 1732 — 3 января 1733 | Российская империя |
|
|
Балк, Фёдор Николаевич | 1670—1738 | губернатор | 17 июня 1734 — 10 ноября 1738 | Российская империя |
|
|
Барятинский, Иван Фёдорович | ?—1738 | генерал-губернатор | 21 августа 1735 — июнь 1736 (или 4 января 1737[5]) | Российская империя |
|
Юсупов, Борис Григорьевич | 1695—1759 | вице-губернатор | 21 ноября 1738 — 14 февраля 1740 | Российская империя |
| губернатор | 14 февраля 1740 — 31 декабря 1741 | ||||
|
Трубецкой, Иван Юрьевич | 1667—1750 | генерал-губернатор | 23 мая — 23 декабря 1739 | Российская империя |
|
|
Бирон, Карл | 1684—1746 | губернатор | октябрь (или 3 марта[1][5]) 1740 — ноябрь 1740 | Российская империя |
|
|
Брюс, Александр Романович | 1704—1760 | вице-губернатор | 3 марта 1740—1741 | Российская империя |
|
|
Салтыков, Владимир Семёнович | 1705—1751 | вице-губернатор | 31 декабря 1741 — 5 января 1751 | Российская империя |
|
Бутурлин, Александр Борисович | 1694—1767 | генерал-губернатор[6] | 12 декабря 1742 — декабрь (или 27 июля[5]) 1744 | Российская империя |
|
Левашов, Василий Яковлевич | 1667—1751 | генерал-губернатор | 15 декабря 1744 — 7 апреля 1751 | Российская империя |
|
Трубецкой, Никита Юрьевич | 1699—1767 | генерал-губернатор | 7 апреля 1751 — 29 марта 1753 | Российская империя |
|
|
Ушаков, Семён Петрович | 1702—? | вице-губернатор | 29 марта 1753—1755 | Российская империя |
|
|
Голицын, Сергей Алексеевич | 1695—1758 | губернатор | 29 марта 1753 — 12 июня 1756 | Российская империя |
|
|
Жеребцов, Николай Григорьевич | 1710-е — ? | вице-губернатор | 10 декабря 1755—1762 | Российская империя |
| губернатор | 6 марта 1762—1764[7] | ||||
|
|
Черкасский, Пётр Борисович | ?—1768 | губернатор | 16 августа 1760 — 17 января 1762[1](или 9 июня 1762) | Российская империя |
|
|
Бутурлин, Александр Борисович | 1694—1767 | генерал-губернатор | 9 июня 1762 — 15 мая 1763 | Российская империя |
|
|
Реткин, Прокофий ??? | ?—? | товарищ губернатора | 1762 — 11 июня 1764[2] | Российская империя |
|
Салтыков, Пётр Семёнович | 1698—1772 | главнокомандующий в столичном городе Москве | 15 мая 1763 — 13 ноября 1771 | Российская империя |
|
Орлов, Григорий Григорьевич | 1734—1783 | главнокомандующий в столичном городе Москве | 21 сентября 1771 — 17 ноября 1771 | Российская империя |
|
Волконский, Михаил Никитич | 1713—1788 | главнокомандующий в столичном городе Москве | 5 ноября 1771 — 11 апреля 1780 | Российская империя |
|
Долгоруков-Крымский, Василий Михайлович | 1722—1782 | главнокомандующий в Москве | 11 апреля 1780 — 30 января 1782 | Российская империя |
|
Чернышёв, Захар Григорьевич | 1722—1784 | главнокомандующий в Москве и во всей губернии Московской | 4 февраля 1782 — 29 августа 1784 | Российская империя |
|
Брюс, Яков Александрович | 1732—1791 | главнокомандующий в столичном городе Москве и во всей Московской губернии | 4 сентября 1784 — 28 июня 1786 | Российская империя |
|
Еропкин, Пётр Дмитриевич | 1724—1805 | главнокомандующий в столичном городе Москве и во всей Московской губернии | 28 июня 1786 — 19 февраля 1790 | Российская империя |
|
Прозоровский, Александр Александрович | 1732—1809 | главнокомандующий в столичном городе Москве и во всей Московской губернии | 19 февраля 1790 — 21 марта 1795 | Российская империя |
|
Измайлов, Михаил Михайлович | 1719—1800 | главнокомандующий в столичном городе Москве и во всей Московской губернии | 21 марта 1795 — 20 ноября 1796 | Российская империя |
| начальствующий гражданской частью в Москве и губернии | 20 ноября 1796 — 2 мая 1797 | ||||
|
Долгоруков, Юрий Владимирович | 1740—1830 | военный губернатор | 2 мая 1797 — 29 ноября 1797 | Российская империя |
|
Салтыков, Иван Петрович | 1730—1805 | военный губернатор, управляющий и по гражданской части | 29 ноября 1797 — 1 мая 1804 | Российская империя |
|
Беклешов, Александр Андреевич | 1743—1808 | военный губернатор, управляющий и по гражданской части | 1 мая 1804 — 3 августа 1806 | Российская империя |
|
Тутолмин, Тимофей Иванович | 1740—1809 | военный губернатор, управляющий и по гражданской части | 3 августа 1806 — 8 августа 1809 | Российская империя |
|
Гудович, Иван Васильевич | 1741—1820 | главнокомандующий в Москве и управляющий по гражданской части | 8 августа 1809 — 12 мая 1812 | Российская империя |
|
Ростопчин, Фёдор Васильевич | 1763—1826 | военный губернатор | 24—29 мая 1812 | Российская империя |
| главнокомандующий в Москве и управляющий по гражданской части | 29 мая 1812 — 30 августа 1814 | ||||
|
Тормасов, Александр Петрович | 1752—1819 | военный губернатор | 30—31 августа 1814 | Российская империя |
| главнокомандующий в Москве и управляющий по гражданской части | 31 августа 1814 — 30 октября 1816 | ||||
| военный генерал-губернатор, управляющий гражданской частью | 30 октября 1816 — 13 ноября 1819 | ||||
|
Голицын, Дмитрий Владимирович | 1771—1844 | военный генерал-губернатор | 6 января 1820 — 27 марта 1844 | Российская империя |
|
Щербатов, Алексей Григорьевич | 1776—1848 | исправляющий должность военного генерал-губернатора | 6 июня 1843 — 14 апреля 1844 | Российская империя |
| военный генерал-губернатор | 14 апреля 1844 — 6 мая 1848 | ||||
|
Закревский, Арсений Андреевич | 1786—1865 | военный генерал-губернатор | 6 мая 1848 — 16 апреля 1859 | Российская империя |
|
Строганов, Сергей Григорьевич | 1794—1882 | военный генерал-губернатор | 17 апреля 1859 — 8 сентября 1859 | Российская империя |
|
Тучков, Павел Алексеевич | 1803—1864[8] | военный генерал-губернатор | 8 сентября 1859 — 21 января 1864 | Российская империя |
|
Офросимов, Михаил Александрович | 1797—1868 | военный генерал-губернатор | 28 января 1864 — 30 августа 1865 | Российская империя |
|
|
Сиверс, Александр Карлович | 1823—1887 | губернатор | 29 ноября 1866 — 27 октября 1867 | Российская империя |
|
Долгоруков, Владимир Андреевич | 1810—1891 | генерал-губернатор | 30 августа 1865 — 26 февраля 1891 | Российская империя |
|
Костанда, Апостол Спиридонович | 1817—1898 | исправляющий должность генерал-губернатора | 28 февраля 1891 — 5 мая 1891 | Российская империя |
|
Великий князь Сергей Александрович |
1857—1905 | генерал-губернатор и командующий войсками Московского военного округа | 26 февраля 1891 — 1 января 1905 | Российская империя |
|
|
Руднев, Иван Николаевич | 1861—? | исполняющий должность градоначальника | 1 января 1905 — 16 января 1905 | Российская империя |
|
Волков, Евгений Николаевич | 1864—? | градоначальник | 16 января 1905 — 18 апреля 1905 | Российская империя |
|
Козлов, Александр Александрович | 1837—1924 | генерал-губернатор | 14 апреля 1905 — 15 июля 1905 | Российская империя |
|
Шувалов, Павел Павлович | 1859—1905 | градоначальник | 18 апреля 1905 — 28 июня 1905 | Российская империя |
|
|
Руднев, Иван Николаевич | 1861—? | исполняющий должность градоначальника | 28 июня 1905 — 16 июля 1905 | Российская империя |
|
Дурново, Пётр Павлович | 1835—1919 | генерал-губернатор | 15 июля 1905 — 24 ноября 1905 | Российская империя |
|
Медем, Георгий Петрович | 1858—1911 | градоначальник | 16 июля 1905 — 30 декабря 1905 | Российская империя |
|
Дубасов, Фёдор Васильевич | 1845—1912 | генерал-губернатор | 24 ноября 1905 — 5 июля 1906 | Российская империя |
|
Гершельман, Сергей Константинович | 1854—1910 | генерал-губернатор | 5 июля 1906 — 17 марта 1909 | Российская империя |
| исправляющий должность генерал-губернатора | 17 марта 1909 — 15 апреля 1909 | ||||
|
Джунковский, Владимир Фёдорович | 1865—1938 | исправляющий должность губернатора | 11 ноября 1905 — 6 августа 1908 | Российская империя |
| губернатор | 6 августа 1908 — 25 января 1913 | ||||
|
Адрианов, Александр Александрович | 1861—1918 | градоначальник | 7 февраля 1908 — 30 мая 1915 | Российская империя |
| главноначальствующий над Москвой | 11 июля 1914 — 5 мая 1915 | ||||
|
Юсупов, Феликс Феликсович (старший) | 1856—1928 | главноначальствующий над Москвой | 5 мая 1915 — 3 сентября 1915 | Российская империя |
|
Мрозовский, Иосиф Иванович | 1857—1934 | командующий войсками Московского военного округа | 10 сентября 1915 — 1 марта 1917 | Российская империя |
| главный начальник Москвы | 2 октября 1915 — 1 марта 1917 | ||||
|
Челноков, Михаил Васильевич | 1863—1935 | комиссар Временного правительства по Москве | 1 марта 1917 — 6 марта 1917 | Временное правительство |
|
Кишкин, Николай Михайлович | 1864—1930 | комиссар Временного правительства по Москве | 6 марта 1917 — 25 сентября 1917 | Временное правительство |
|
Никитин, Алексей Максимович | 1876—1939 | председатель Исполкома Московского городского Совета | 13 — 18 марта 1917 | |
|
Хинчук, Лев Михайлович | 1868—1939 | председатель Исполкома Московского городского Совета | 18 марта — 24 сентября 1917 | |
|
Руднев, Вадим Викторович | 1874—1940 | Московский городской голова | 11 июля 1917 — 2 ноября 1917 | Временное правительство |
|
Ногин, Виктор Павлович | 1878—1924 | председатель президиума исполкома Московского Совета рабочих депутатов | 30 сентября 1917 — 27 ноября 1917 | РСФСР |
|
Покровский, Михаил Николаевич | 1868—1932 | председатель президиума Московского Совета рабочих и солдатских депутатов | 27 ноября 1917 — 24 февраля 1918 | РСФСР |
|
Смидович, Пётр Гермогенович | 1874—1935 | председатель президиума Московского Совета рабочих и красноармейских депутатов | 24 февраля — 3 августа 1918 | РСФСР |
|
Каменев, Лев Борисович | 1883—1936 | председатель президиума Московского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов | 14 октября 1918 — май 1926 | РСФСР, СССР |
|
Уханов, Константин Васильевич | 1891—1937 | председатель исполкома Московского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов | 17 мая 1926 — 23 сентября 1929 | СССР |
| председатель исполкома Московского областного совета рабочих и крестьянских депутатов | 23 сентября 1929 — 28 февраля 1931 | ||||
|
Булганин, Николай Александрович | 1895—1975 | председатель исполкома Московского городского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов | 28 февраля 1931 — 11 августа 1937 | СССР |
|
Сидоров, Иван Иванович | 1897—1984 | председатель исполкома Московского городского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов | 11 августа 1937 — 3 ноября 1938 | СССР |
|
Ефремов, Александр Илларионович | 1904—1951 | председатель исполкома Московского городского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов | 3 ноября 1938 — 14 апреля 1939 | СССР |
|
Пронин, Василий Прохорович | 1905—1993 | председатель исполкома Московского городского Совета депутатов трудящихся | 14 апреля 1939 — 7 декабря 1944 | СССР |
|
Попов, Георгий Михайлович | 1906—1968 | председатель исполкома Московского городского Совета депутатов трудящихся | 7 декабря 1944 — декабрь 1949 | СССР |
|
Яснов, Михаил Алексеевич | 1906—1991 | председатель исполкома Московского городского Совета депутатов трудящихся | 18 января 1950 — 2 февраля 1956 | СССР |
|
Бобровников, Николай Иванович | 1909—1992 | председатель исполкома Московского городского Совета депутатов трудящихся | 2 февраля 1956 — 2 сентября 1961 | СССР |
|
Дыгай, Николай Александрович | 1908—1963 | председатель исполкома Московского городского Совета депутатов трудящихся | 2 сентября 1961 — 6 марта 1963 | СССР |
|
Промыслов, Владимир Фёдорович | 1908—1993 | председатель исполкома Московского городского Совета депутатов трудящихся | 11 марта 1963 — 16 октября 1977 | СССР |
| председатель исполкома Московского городского Совета народных депутатов | 16 октября 1977 — декабрь 1985 | ||||
|
|
Сайкин, Валерий Тимофеевич | род. 1937 | председатель исполкома Московского городского Совета народных депутатов | 3 января 1986 — 13 апреля 1990 | СССР |
|
Попов, Гавриил Харитонович | род. 1936 | председатель Московского городского Совета народных депутатов, мэр Москвы | 20 апреля 1990 — 6 июня 1992 | СССР, Российская Федерация |
|
Лужков, Юрий Михайлович | род. 1936 | мэр Москвы | 6 июня 1992 — 16 июня 1996 | Российская Федерация |
| Временно исполняющий обязанности Мэра Москвы | 16 июня 1996 — 21 июня 1996 | ||||
| Мэр Москвы | 21 июня 1996 — 19 декабря 1999 | ||||
| Временно исполняющий обязанности Мэра Москвы | 19 декабря 1999 — 29 декабря 1999 | ||||
| Мэр Москвы | 29 декабря 1999 — 7 декабря 2003 | ||||
| Временно исполняющий обязанности Мэра Москвы | 7 декабря 2003 — 17 декабря 2003 | ||||
| Мэр Москвы | 17 декабря 2003 — 27 июня 2007[9] | ||||
| Временно исполняющий обязанности Мэра Москвы | 27 июня 2007 — 6 июля 2007 | ||||
| Мэр Москвы | 6 июля 2007 — 28 сентября 2010 | ||||
|
Ресин, Владимир Иосифович | род. 1936 | Временно исполняющий обязанности Мэра Москвы | 28 сентября 2010 — 21 октября 2010 | Российская Федерация |
|
Собянин, Сергей Семёнович | род. 1958 | Мэр Москвы | 21 октября 2010[9] — 5 июня 2013 | Российская Федерация |
| Временно исполняющий обязанности Мэра Москвы | 5 июня 2013 — 12 сентября 2013 | ||||
| Мэр Москвы | 12 сентября 2013 — по настоящее время |
См. также
Напишите отзыв о статье "Градоначальники Москвы"
Литература
- Балязин В. Н. Московские градоначальники. — М.: ТЕРРА, 1997. — 432 с. — ISBN 5-300-01259-9.
- Васькин А. А. Московские градоначальники XIX века / Александр Васькин. — М.: Молодая гвардия, 2012. — 294[10] с: ил. — (Жизнь замечательных людей: сер. биогр.; вып. 1395).
- Алещенко Н. М. Руководители власти Москвы. 1917—1993 годы. Исторические портреты. — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2004. — 448 с. — ISBN 5-224-04471-5.
- Шаханов А. Н. Гражданские губернаторы Московской губернии (1709—1917) // Московский журнал. — 2006. — № 2. — С. 36—44.
- Пятнов А. Московские вице-губернаторы (1712—1917) // Московский журнал. — 2004. — № 5. — С. 2—7.
- Губернии Российской империи. История и руководители: 1708—1917. — М.: Объединенная редакия МВД России, 2003. — 480 с.
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 Шаханов А. Н., 2006.
- ↑ 1 2 Пятнов А., 2004.
- ↑ Исполнял обязанности с 9 марта 1726.
- ↑ Даты указаны самим Г. П. Чернышёвым в [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVII/1660-1680/Cernyshev/text.htm Записках 1672—1745 ] // Русская старина. — 1872, июнь. Балязин В. Н. даёт другую информацию: 6 октября 1730 — 18 января 1732.
- ↑ 1 2 3 Губернии Российской империи, 2003.
- ↑ Бантыш-Каменский, Д. Н. 16-й генерал-фельдмаршал граф Александр Борисович Бутурлин // [militera.lib.ru/bio/bantysh-kamensky/19.html Биографии российских генералиссимусов и генерал-фельдмаршалов. В 4-х частях. Репринтное воспроизведение издания 1840 года. Часть 1–2]. — М.: Культура, 1991. — 620 с. — ISBN 5-7158-0002-1.
- ↑ [www.mos.ru/about/history/heads/index.php?id_4=76 Главы городской администрации]
- ↑ С. В. Сергеев, Е. И. Долгов. «Военные топографы Русской Армии». С. 536—537. М.:2001 г. ISBN 5-8443-0006-8
- ↑ 1 2 утверждён Мосгордумой по представлению Президента РФ
Ссылки
- [www.mos.ru/about/history/heads Главы городской администрации.]. Официальный сайт Правительства Москвы. [www.webcitation.org/66fMq3PU9 Архивировано из первоисточника 4 апреля 2012]..
- [mossever.ru/moskva/glavy-gorodskoi-administratscii-do-1917/page-9.html Главы городской администрации до 1917 года]
Отрывок, характеризующий Градоначальники Москвы
– Да как тебе именно велено от генег'ала – сейчас вег'нуться? – спросил Денисов. Петя покраснел.– Да он ничего не велел. Я думаю, можно? – сказал он вопросительно.
– Ну, ладно, – сказал Денисов. И, обратившись к своим подчиненным, он сделал распоряжения о том, чтоб партия шла к назначенному у караулки в лесу месту отдыха и чтобы офицер на киргизской лошади (офицер этот исполнял должность адъютанта) ехал отыскивать Долохова, узнать, где он и придет ли он вечером. Сам же Денисов с эсаулом и Петей намеревался подъехать к опушке леса, выходившей к Шамшеву, с тем, чтобы взглянуть на то место расположения французов, на которое должно было быть направлено завтрашнее нападение.
– Ну, бог'ода, – обратился он к мужику проводнику, – веди к Шамшеву.
Денисов, Петя и эсаул, сопутствуемые несколькими казаками и гусаром, который вез пленного, поехали влево через овраг, к опушке леса.
Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который, легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и мокрым листьям, вел их к опушке леса.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.
– Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу…
– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.
– Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул.
– Он! он и есть!
– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.
Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.
Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.
Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.
– Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой.
– В самую главную… – повторил Денисов, улыбаясь.
– Только уж, пожалуйста, мне дайте команду совсем, чтобы я командовал, – продолжал Петя, – ну что вам стоит? Ах, вам ножик? – обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины. И он подал свой складной ножик.
Офицер похвалил ножик.
– Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких… – покраснев, сказал Петя. – Батюшки! Я и забыл совсем, – вдруг вскрикнул он. – У меня изюм чудесный, знаете, такой, без косточек. У нас маркитант новый – и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я привык что нибудь сладкое. Хотите?.. – И Петя побежал в сени к своему казаку, принес торбы, в которых было фунтов пять изюму. – Кушайте, господа, кушайте.
– А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя остановился и покраснел.
Он стал вспоминать, не сделал ли он еще каких нибудь глупостей. И, перебирая воспоминания нынешнего дня, воспоминание о французе барабанщике представилось ему. «Нам то отлично, а ему каково? Куда его дели? Покормили ли его? Не обидели ли?» – подумал он. Но заметив, что он заврался о кремнях, он теперь боялся.
«Спросить бы можно, – думал он, – да скажут: сам мальчик и мальчика пожалел. Я им покажу завтра, какой я мальчик! Стыдно будет, если я спрошу? – думал Петя. – Ну, да все равно!» – и тотчас же, покраснев и испуганно глядя на офицеров, не будет ли в их лицах насмешки, он сказал:
– А можно позвать этого мальчика, что взяли в плен? дать ему чего нибудь поесть… может…
– Да, жалкий мальчишка, – сказал Денисов, видимо, не найдя ничего стыдного в этом напоминании. – Позвать его сюда. Vincent Bosse его зовут. Позвать.
– Я позову, – сказал Петя.
– Позови, позови. Жалкий мальчишка, – повторил Денисов.
Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.
От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
