Генерал-лейтенант

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Генерал-лейтенант

Генера́л-лейтена́нт — словосочетание, означающее:

  1. чин, воинское звание высшего офицерского состава в вооружённых силах ряда государств;
  2. военнослужащий, имеющий чин, воинское звание «генерал-лейтенант».

Для ряда силовых ведомств России установлены специальные (не воинские) звания: генерал-лейтенант полиции, генерал-лейтенант внутренней службы, генерал-лейтенант юстиции, действительный государственный советник РФ 2 класса.





История

В военной иерархии майор стоит выше лейтенанта, но при этом генерал-лейтенант выше по званию, чем генерал-майор. Это объясняется тем, что обер-офицерские чины имеют своё происхождение из французской и английской армий:

Л. Е. Шепелев в своей книге «Титулы, мундиры, ордена в Российской империи» объясняет это влиянием званий французской армии, где существовали чины бригадного генерала и полного генерала (иногда именуемого просто генералом). Следует заметить, что во французской армии никогда не использовались звания майор, генерал-майор и генерал-лейтенант — им соответствуют звания командант, бригадный генерал и дивизионный генерал.

Ещё одна версия (возможно, наиболее близкая к истине) связана с прусской армией, где звание являлось всего лишь отражением занимаемой должности. Происходит от занимаемой должности непосредственно на поле боя. Над всем полем боя командует генерал-полковник (генерал-оберст) (с 1852 года, до 1852 года — генерал-фельдмаршал). Ниже него стоят генералы, командующие определённым родом оружия (родом войск) (генералы от инфантерии, кавалерии и артиллерии), именуемые просто генералами. У каждого из этих генералов есть заместитель, именуемый генерал-лейтенантом. И наконец, генерал-майор (от латинского major — старший, применительно к ситуации — старший там, куда пошлют) — это генерал, волей главнокомандующего старший над определённым участком поля боя, то есть помощник полного генерала на определённом направлении. Логично, что генерал-заместитель по рангу будет старше генерала-помощника.

Россия

Российская империя

В России чин генерал-лейтенанта введен Петром I; одновременно практически в качестве синонима использовался чин генерал-поручик, употреблявшееся в русских «полках иноземного строя» и в XVII веке (в силу эквивалентности терминов поручик и лейтенант).

Во второй половине Северной войны чин генерал-лейтенанта вытеснил из обихода чин генерал-поручика. В 1741 году Елизавета Петровна вернула чин генерал-поручика вместо генерал-лейтенанта. В 1798 году чин генерал-поручика снова заменён чином генерал-лейтенанта, кроме артиллерии, где чин генерал-поручика остался.

До революции 1917 года командир в чине генерал-лейтенанта командовал обычно дивизией и армейским корпусом (обычно после нескольких лет в должности корпусного командира производился в полные генералы). Также генерал-лейтенанты могли состоять дежурными генералами при императорах, фельдмаршалах или генералиссимусах, а позднее — и при полных генералах. В начальный период Первой мировой войны генерал-лейтенант командовал обычно дивизией либо корпусом (при этом командующим армией мог быть только полный генерал или генерал рода оружия).

Командующие армиями в чине генерал-лейтенанта появились в 1916 году (например, А. М. Каледин — командующий 8-й армией Юго-Западного фронта во время Брусиловского прорыва), при Временном правительстве генерал-лейтенанты могли быть назначены и на командование фронтом (как например А. И. Деникин — главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта). Последний Верховный главнокомандующий русской армии Н. Н. Духонин также имел чин генерал-лейтенанта.

Последовательность военного чина, на 1917 год.
младший воинский чин:
Генерал-майор


Генерал-лейтенант
старший воинский чин:
Генерал рода оружия

СССР и Российская Федерация

В Красной армии воинское звание восстановлено в 1940 году при введении генеральских званий для высшего командного состава. В период Великой Отечественной войны званию могли соответствовать следующие должности:

  • командующий фронтом/командующий армией/командир корпуса (только в 1941—1942 годах),
  • командующий фронтом/заместитель командующего фронтом/начальник штаба фронта/командующий армией (1941—1943 годах),
  • заместитель командующего фронтом/командующий армией/заместитель командующего армией/начальник штаба армии/командир корпуса (в завершающий период).

В РККА имелись воинские звания:

В Вооружённых Силах России до перехода на бригадную организацию обычно командовал армией в составе военного округа, в настоящее время занимает одну из ряда командных должностей в Министерстве обороны или в военном округе. Также генерал-лейтенант — звание для штатной категории «командующий ракетной армией» — РВСН остается единственным родом войск, где сохранено армейское звено управления.

В категории военнослужащих корабельного состава ВМФ званию генерал-лейтенант соответствует звание вице-адмирал.

Младшее войсковое звание:
Генерал-майор


Генерал-лейтенант
Старшее войсковое звание:
Генерал-полковник

Знаки различия

Применялись и применяются следующие знаки различия для чина и воинского звания генерал-лейтенант: погоны, петлицы, пуговицы и так далее.

Образцы знаков различий Генерал-лейтенантa Российской императорской флоте и РИА;
Чин
Российский императорский флот

Российская императорская армия

Эполеты
погоны
Код 15
Класс
по Табели о рангах

III

нарукавный
знак[1]
(1917)
Инженер-механик
вице-адмирал
(1913—1917)
Генерал-лейтенант
КИМФ
(1905—1913)
Генерал-лейтенант
по адмиралтейству
(1904—1917)
Генерал-лейтенант
морской
артиллерии
(1904—1917)
Генерал-лейтенант
инженерные
войска
(1904—1917)
Генерал-лейтенант
(1904—1917)
Генерал-адъютант
(1904—1917)
Образцы знаков различий Генерал-лейтенанта в СССР и Российской Федерации (ОФ-7)
Звание
РККА СССР

Советская армия ВС СССР

Российская Федерация
Петличный
знак


погон
Петличный знак
CB РККА
(1940—1943)

авиации
(1940—1943)
Погон ВВС
(1943—1955)
… парадный СВ
(1955—1991)
… ВВС
(1955—1991)
ВКС, КВ, ВДВ
(1994—2010)
… пaрадный
ВКС, КВ, ВДВ
(1994—2010)
… ВВС
(1994—2010)
… СВ, РВСН
(1994—2010)
… пaрадный
СВ, РВСН
(1994—2010)
… полевой
(1994—2010)
полиции
СМВЧ

Франция

Во Франции с XVXVIII веках генерал-лейтенантом вначале называли наместника короля в провинциях; в XVII—XVIII веках должность стала почётной — наследственной привилегией отдельных аристократических фамилий.

Эпизодически использовали звание генерал-лейтенанта Французского королевства — временного заместителя короля. Это звание носили:

Одновременно в середине XVII века появилось воинское звание генерал-лейтенант армии — заместитель командующего армией (маршала Франции). Высшие воинские звания во Франции были ранжированы следующим образом:

Во время Великой Французской революции звание генерал-лейтенанта было заменено званием дивизионного генерала. Звание дивизионного генерала активно использовалось во времена Наполеоновской Империи.

Реставрация Бурбонов в 1814 году вернула звания королевства, включая армейское звание генерал-лейтенанта. Была даже восстановлена должность генерал-лейтенанта — наместника короля:

  • граф Артуа (будущий король Карл X) — в 1814 году
  • герцог Орлеанский — 31 июля 1830 года (с 2 августа — регент королевства; 9 августа 1830 года вошёл на престол под именем Луи-Филиппа).

После Февральской революции 1848 года звание генерал-лейтенант окончательно было заменено званием дивизионный генерал.

В современной французской армии генерал-лейтенант соответствует званию корпусный генерал.

Германия

Во второй половине XVI века в Священной Римской империи германской нации генерал-лейтенантом назывался заместитель генерала-главнокомандующего (Generalfeldoberst). Во время Долгой войны с Османской империей (1593—1605), начиная с 1595 года, у императора было две армии (в Нижней и Верхней Венгрии), каждая имела своего генерала-главнокомандующего, своего генерал-лейтенанта и своего фельдмаршала, причём фельдмаршал стоял по рангу ниже генерал-лейтенанта.

После того как во время Тридцатилетней войны император выступил в роли главнокомандующего собственной армии, звание генерал-лейтенанта стало высшим воинским званием Империи. В сражении на Белой Горе (1620) на стороне католиков сражалось две армии:

В 1625 году А. Валленштейн начал формирование «новой императорской армии»; вскоре у неё появился свой генерал-лейтенант (с 1627 года — Маррадас, с 1633 года — Галлас) и свой фельдмаршал (Шлик), а Валленштейн стал именоваться генералиссимусом (генералом генералов).

Галлас остался генерал-лейтенантом и после устранения Валленштейна (в феврале 1634 года), когда императорскую армию возглавил эрцгерцог Фердинанд Венгерский (будущий император Фердинанд III). Это окончательно закрепило звание генерал-лейтенанта в императорской армии как высшее воинское звание — заместителя императора (приравненное к генералиссимусу), стоявшего выше фельдмаршала и не подчинявшегося Гофкригсрату.

Звание генерал-лейтенанта — главнокомандующего, стоявшего выше фельдмаршала, — ещё несколько раз использовали во время Тридцатилетней войны некоторые германские суверены:

По окончании Тридцатилетней войны звание императорского генерал-лейтенанта (генералиссимуса) носили:

Звание, равное по рангу генерал-лейтенанту в других странах (в частности, во Франции, Нидерландах, Швеции), именовалось в императорской армии (позже — в австрийской и австро-венгерской армии) фельдмаршал-лейтенант.

В протестантских германских государствах (в частности в Бранденбурге-Пруссии) вскоре была принята «французская» система, в которой генерал-лейтенант стоял ниже генерал-фельдмаршала и генерала рода войск.

В годы Первой и Второй мировой войн в германской армии (рейхсхеере, рейхсвере и вермахте) генерал-лейтенант стоял выше генерал-майора и ниже генерала рода войск (генерала пехоты, генерала кавалерии, генерала артиллерии), генерал-полковника и генерал-фельдмаршала.

Австро-Венгрия

  • Фельдмаршал-лейтенант (Feldmarschalleutnant)

США

В США является должностным званием, то есть это звание присваивается генералу только на время нахождения его в должности, соответствующей званию генерал-лейтенант (обычно это командир корпуса и приравненных к этой должности).

Знаки различия

Применялись и применяются следующие знаки различия для воинского звания генерал-лейтенант: погоны, петлицы, пуговицы и так далее.

Страны Балтии

В ВС Латвии и Литвы звание генерал-лейтенант является высшим воинским званием, которое может быть присвоено высшим офицерам этих стран.

Израиль

В Армии обороны Израиля (ВС Израиля) звание генерал-лейтенанта (אלוף алюф) является вторым генеральским званием и последним перед Начальником Генерального штаба (НГШ), который носит звание генерал-полковника (רב אלוף рав алюф)[3] Правда, часто НГШ называют именно генерал-лейтенантом, что связано с проблемой точного соответствия воинских званий в Израиле (где первичен ранг бригадного генерала) и России.

Знаки различия

Применялись и применяются следующие знаки различия для воинского звания генерал-лейтенант: погоны, петлицы, пуговицы и так далее.

См. также

Напишите отзыв о статье "Генерал-лейтенант"

Примечания

  1. Приказ Морского министерства № 125 от 16 апреля 1917 г.
  2. [martov1968.narod.ru/istoriya/feldmarschall/feldmar_imper/ Императорские фельдмаршалы]
  3. [waronline.org/IDF/Articles/dargot1.html Часть 1. Современные звания и знаки различия Армии Обороны Израиля]

Ссылки

  • [opoccuu.com/ranks.htm Воинские и гражданские чины и звания в Российской империи, их эквиваленты в армиях СССР и РФ и знаки их различия]

Отрывок, характеризующий Генерал-лейтенант

Через пять минут Денисов вошел в балаган, влез с грязными ногами на кровать, сердито выкурил трубку, раскидал все свои вещи, надел нагайку и саблю и стал выходить из землянки. На вопрос Ростова, куда? он сердито и неопределенно отвечал, что есть дело.
– Суди меня там Бог и великий государь! – сказал Денисов, выходя; и Ростов услыхал, как за балаганом зашлепали по грязи ноги нескольких лошадей. Ростов не позаботился даже узнать, куда поехал Денисов. Угревшись в своем угле, он заснул и перед вечером только вышел из балагана. Денисов еще не возвращался. Вечер разгулялся; около соседней землянки два офицера с юнкером играли в свайку, с смехом засаживая редьки в рыхлую грязную землю. Ростов присоединился к ним. В середине игры офицеры увидали подъезжавшие к ним повозки: человек 15 гусар на худых лошадях следовали за ними. Повозки, конвоируемые гусарами, подъехали к коновязям, и толпа гусар окружила их.
– Ну вот Денисов всё тужил, – сказал Ростов, – вот и провиант прибыл.
– И то! – сказали офицеры. – То то радешеньки солдаты! – Немного позади гусар ехал Денисов, сопутствуемый двумя пехотными офицерами, с которыми он о чем то разговаривал. Ростов пошел к нему навстречу.
– Я вас предупреждаю, ротмистр, – говорил один из офицеров, худой, маленький ростом и видимо озлобленный.
– Ведь сказал, что не отдам, – отвечал Денисов.
– Вы будете отвечать, ротмистр, это буйство, – у своих транспорты отбивать! Наши два дня не ели.
– А мои две недели не ели, – отвечал Денисов.
– Это разбой, ответите, милостивый государь! – возвышая голос, повторил пехотный офицер.
– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.


В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
В каменном доме, на дворе с остатками разобранного забора, выбитыми частью рамами и стеклами, помещался госпиталь. Несколько перевязанных, бледных и опухших солдат ходили и сидели на дворе на солнушке.
Как только Ростов вошел в двери дома, его обхватил запах гниющего тела и больницы. На лестнице он встретил военного русского доктора с сигарою во рту. За доктором шел русский фельдшер.
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.
Фельдшер имел измученный вид. Он, видимо, с досадой дожидался, скоро ли уйдет заболтавшийся доктор.
– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.


Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.