Генерал-полковник юстиции (СССР и Россия)

Генерал-полковник юстиции — высшее воинское звание для военнослужащих, имеющих военно-учётную специальность юридического профиля в СССР и Российской Федерации, и одно из высших специальных званий в органах внутренних дел Российской Федерации (наряду со званиями генерал-полковника милиции и генерал-полковника внутренней службы) и следственных органах и учреждениях Следственного комитета Российской Федерации.

История

СССР

Воинское звание генерал-полковника юстиции установлено постановлениями Государственного комитета обороны СССР от 4 февраля 1943 г. № ГОКО-2822 «О введении персональных воинских званий инженерно-техническому, юридическому и административному составу Красной Армии» (в Красной Армии) и от 14 февраля 1943 г. № 2890 «Об установлении персональных воинских званий для интендантского, медицинского, ветеринарного, административного и юридического состава ВМФ» (в ВМФ СССР).

Россия

В Вооружённых Силах Российской Федерации сохранено Законом Российской Федерации от 11 февраля 1993 г. № 4455-I «О воинской обязанности и военной службе» и Федеральным законом от 28 марта 1998 г. № 53-ФЗ «О воинской обязанности и военной службе».

В органах внутренних дел специальное звание генерал-полковника юстиции установлено постановлением Верховного Совета Российской Федерации от 23 декабря 1992 г. № 4202-I «Об утверждении Положения о службе в органах внутренних дел Российской Федерации и текста Присяги сотрудника органов внутренних дел Российской Федерации».

В России как воинское звание может быть присвоено лицам, занимающим должности председателя Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации — заместителя Председателя Верховного Суда Российской Федерации, Главного военного прокурора — заместителя Генерального прокурора Российской Федерации, начальника Главного управления обеспечения деятельности военных судов — заместителя Генерального директора Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации (до 2000 г. начальника Управления военных судов Министерства юстиции Российской Федерации — заместителя Министра юстиции Российской Федерации). Как специальное звание может быть присвоено начальнику Следственного департамента МВД России (до 2001 года — начальнику Следственного комитета при МВД России).

Как высшее специальное звание сотрудников Следственного комитета Российской Федерации установлено статьей 20 Федерального закона от 28 декабря 2010 года № 403-ФЗ «О Следственном комитете Российской Федерации». В Следственном комитете Российской Федерации является вторым по старшинству званием после звания «Генерал юстиции Российской Федерации»..

В соответствии с Перечнем соответствия специальных званий сотрудников Следственного комитета Российской Федерации классным чинам прокурорских работников органов прокуратуры Российской Федерации и воинским званиям, утверждённого указом Президента Российской Федерации от 14 января 2011 года № 38 «Вопросы деятельности Следственного комитета Российской Федерации» звание соответствует классному чину «Государственный советник юстиции 1 класса» и воинскому званию «Генерал-полковник».

В соответствии с Перечнем должностей в Следственном комитете Российской Федерации, по которым предусмотрено присвоение высших специальных званий, утверждённого указом Президента Российской Федерации от 14 января 2011 года № 38 «Вопросы деятельности Следственного комитета Российской Федерации», звание может присваивается первым заместителям и заместителям Председателя Следственного комитета Российской Федерации.

Генерал-полковники юстиции

Генерал-полковники юстиции (воинское звание, СССР)

1. Ульрих Василий Васильевич (1943), председатель Военной коллегии Верховного Суда СССР (1926—1935), заместитель Председателя Верховного Суда СССР — председатель Военной коллегии (1935—1948)
2. Горный Артём Григорьевич (1969), Главный военный прокурор (1957—1986)

Генерал-полковники юстиции (воинское звание, Россия)

1. Муранов Анатолий Иванович (1992), заместитель Министра юстиции Российской Федерации — начальник Управления военных судов Министерства юстиции Российской Федерации (1992—2000)
2. Петухов Николай Александрович (1993), председатель Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации (1992—1999), заместитель Председателя Верховного суда Российской Федерации — председатель Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации (1999—2004)
3. Паничев Валентин Николаевич (1996), заместитель Генерального прокурора Российской Федерации — Главный военный прокурор (1992—1997)
4. Демин Юрий Георгиевич (1997), заместитель Генерального прокурора Российской Федерации — Главный военный прокурор (1997—2000)
5. Кислицын Михаил Кондратьевич (2002), заместитель Генерального прокурора Российской Федерации — Главный военный прокурор (2000—2002)
6. Савенков Александр Николаевич (2003), заместитель Генерального прокурора Российской Федерации — Главный военный прокурор (2002—2006)
7. Петроченков Анатолий Яковлевич (2006), заместитель Председателя Верховного суда Российской Федерации — председатель Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации (2004—2008)
8. Фридинский Сергей Николаевич (2007), заместитель Генерального прокурора Российской Федерации — Главный военный прокурор (с 2006)
9. Горбунов Юрий Сергеевич (2008), статс-секретарь — заместитель директора Федеральной службы безопасности Российской Федерации (с 2005)
10. Сорочкин Александр Сергеевич (2011), заместитель Председателя Следственного комитета Российской Федерации — руководитель Главного военного следственного управления (с 2011)

Генерал-полковники юстиции (специальное звание, органы внутренних дел)

1. Кожевников Игорь Николаевич (между 1995 и 1997), заместитель Министра внутренних дел Российской Федерации — начальник Следственного комитета Министерства внутренних дел Российской Федерации (1992—1998), заместитель Министра внутренних дел Российской Федерации — начальник Следственного комитета при Министерстве внутренних дел Российской Федерации (1998—1999)
2. Соловьев Николай Георгиевич (1999), первый заместитель Министра внутренних дел Российской Федерации — начальник Следственного комитета при Министерстве внутренних дел Российской Федерации (1999—2001)

Генерал-полковники юстиции (специальное звание, Следственный комитет Российской Федерации)

1. Бастрыкин Александр Иванович (15 января 2011 г.)
2. Нырков Юрий Михайлович (15 января 2011 г.)
3. Пискарёв Василий Иванович (15 января 2011 г.)
4. Карнаухов Борис Михайлович (11 июня 2011 г.)
5. Коротков Анатолий Павлович (30 июня 2012 г.)
6. Леоненко Елена Евгеньевна (24 декабря 2012 г.)
7. Лавренко Андрей Валерьевич (13 декабря 2014 г.)

См. также

• Генерал юстиции Российской Федерации
• Действительный государственный советник юстиции
• Государственный советник юстиции Российской Федерации
• Государственный советник юстиции 1 класса
• Действительный государственный советник юстиции Российской Федерации
• Действительный государственный советник юстиции Российской Федерации 1 класса
• Заместители Генерального прокурора Российской Федерации

Ссылки

• [gossluzhba.narod.ru/ranks/ru/index.html Табель о рангах Российской Федерации]

Отрывок, характеризующий Генерал-полковник юстиции (СССР и Россия)

Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.


Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.