Генерал-фельдмаршал (Россия)
Генерал-фельдмаршал Русской армии | |
---|---|
Генера́л-фельдма́ршал — высший военный чин в армии России с рубежа XVII—XVIII веков до 1917 года.
По Табели о рангах — военный чин I класса, равный генерал-адмиралу на флоте, канцлеру и действительному тайному советнику I класса в гражданской службе.
Знаками различия были фельдмаршальский жезл, мундир, шарф, личное оружие и так далее, а с XIX века скрещённые жезлы стали изображаться также на погонах и эполетах у генерал-фельдмаршалов.
История
Чин введён Петром I; первым его получил ближайший сподвижник царя Ф. А. Головин 19 апреля 1700 года.
Уже во времена Петра I в русской армии было два генерал-фельдмаршала (Ф. А. Головин и де Круа, затем Ф. А. Головин и Б. П. Шереметев, затем Б. П. Шереметев и А. Д. Меншиков, в 1724 году к попавшему в опалу А. Д. Меншикову был назначен второй генерал-фельдмаршал А. И. Репнин)[2].
При Петре I существовал также чин генерал-фельдмаршал-лейтенант (то есть заместитель генерал-фельдмаршала, выше генерал-аншефа), оно было присвоено только двум принятым на русскую службу иностранцам: Георгу Бенедикту Огильви (1702, с 1706 на саксонской службе) и Генриху Гольцу (1707, в 1711 уволен со службы), впоследствии не присваивалось.
В правление Екатерины I генерал-фельдмаршалов стало четверо (А. Д. Меншиков, А. И. Репнин, М. М. Голицын и Я. К. Сапега; место вскоре умершего Репнина сразу же занял Я. В. Брюс), при Петре II – три (к М. М. Голицыну добавились В. В. Долгоруков и И. Ю. Трубецкой).
Анна Иоанновна вернулась к практике двух генерал-фельдмаршалов в российской армии: первым с 1732 года был Х. А. Миних, вторым в 1736 году стал П. П. Ласси.
При Елизавете Петровне генерал-фельдмаршалов стало снова трое (не считая престарелого князя И. Ю. Трубецкого): возвращенный на службу князь В. В. Долгоруков (президент Военной коллегии), генерал-фельдцейхмейстер принц Гессен-Гомбургский и лифляндский генерал-губернатор П. П. Ласи. К началу Семилетней войны (1756) в российской армии не было генерал-фельдмаршалов, сразу же после открытия кампании 5 сентября 1756 года Елизавета Петровна произвела в генерал-фельдмаршалы сразу четырёх человек.
Наряду с военачальниками, в XVIII веке чин генерал-фельдмаршала получали также гражданские лица: Н. Ю. Трубецкой, А. И. Шувалов, А. П. Бестужев-Рюмин (ранее канцлер, то есть с сохранением класса), К. Г. Разумовский (в компенсацию за упразднённую должность гетмана).
В 1814 году граф Аракчеев отказался от чина фельдмаршал .
Нередко чин присваивался в виде почётной награды иностранным военачальникам, не служившим в русской армии. Среди них такие известные военачальники, как герцог Веллингтон, австрийский фельдмаршал Иоганн Йозеф Радецкий и прусский генерал-фельдмаршал Хельмут фон Мольтке Старший, а также несколько монархов и членов их семей (в 1872 Александр II пожаловал фельдмаршальские жезлы четверым Гогенцоллернам).
Из всех российских императоров лишь при Иоанне Антоновиче и при Александре III (Миротворце) фельдмаршальских чинов не присваивалось. По некоторым данным, Александр II сам неофициально носил фельдмаршальские знаки различия (без формального распоряжения о присвоении самому себе такого чина)[3].
К моменту отмены Табели о рангах в 1917 году в живых был только один русский генерал-фельдмаршал — Никола Петрович Негош (Николай I, король Черногории). Последний генерал-фельдмаршал русской службы Дмитрий Алексеевич Милютин умер в 1912 году.
Список российских генерал-фельдмаршалов
Список российских генерал-фельдмаршалов, возможно представлены не все имевшие данный чин:
- 19 августа 1700 — граф Фёдор Алексеевич Головин (1650—1706)
- 19 апреля 1700 — герцог Карл Евгений Круа (1651—1702), фельдмаршал саксонских войск (1698)
- 30 декабря 1701 — граф Борис Петрович Шереметев (1652—1719)
- 7 июля 1709 — светлейший князь Александр Данилович Меншиков (1673—1729), генералиссимус (1727)
- 7 мая 1724 — князь Аникита Иванович Репнин (1668—1726)
- 21 мая 1725 — князь Михаил Михайлович Голицын (1675—1730)
- 10 марта 1726 — граф Ян Казимир Сапега (ум. 1730), великий гетман литовский (1708—09)
- 6 июля 1726 — граф Яков Вилимович Брюс (1670—1735)
- 25 февраля 1728 — князь Василий Владимирович Долгоруков (1667—1746)
- 25 февраля 1728 — князь Иван Юрьевич Трубецкой (1667—1750)
- 25 февраля 1732 — граф Бурхард Кристоф Миних (1683—1767)
- 17 февраля 1736 — граф Пётр Петрович Ласси (1678—1751)
- 25 апреля 1742 — Людвиг Вильгельм, принц Гессен-Гомбургский (1705—1745)
- 5 сентября 1756 — князь Никита Юрьевич Трубецкой (1700—1767)
- 5 сентября 1756 — граф Александр Борисович Бутурлин (1694—1767)
- 5 сентября 1756 — граф Алексей Григорьевич Разумовский (1709—1771)
- 5 сентября 1756 — Степан Фёдорович Апраксин (1702—1758)
- 18 августа 1759 — граф Пётр Семёнович Салтыков (1698—1772)
- 28 декабря 1761 — граф Александр Иванович Шувалов (1710—1771)
- 28 декабря 1761 — граф Пётр Иванович Шувалов (1711—1762)
- 9 января 1762 — Пётр Август Фридрих, принц Гольштейн-Бекский (1697—1775)
- 9 февраля 1762 — Георг, принц Шлезвиг-Гольштейнский (1719—1763)
- 3 июля 1762 — граф Алексей Петрович Бестужев-Рюмин (1693—1766), в 1744—1758 — государственный канцлер
- 1764 — Кирилл Григорьевич Разумовский (1728—1803), в фельдмаршальском ранге (как гетман Войска Запорожского) с 24 апреля 1750 года (в возрасте 22 лет)
- 22 сентября 1769 — князь Aлександр Mихайлович Голицын (1718—1783)
- 2 августа 1770 — граф Пётр Александрович Румянцев (1725—1796)
- 22 сентября 1773 — граф Захар Григорьевич Чернышев (1722—1784)
- 2 февраля 1784 — светлейший князь Григорий Александрович Потёмкин (1736—1791)
- 19 ноября 1794 — князь Александр Васильевич Суворов (1729—1800), генералиссимус (1799)
- 8 ноября 1796 — светлейший князь Николай Иванович Салтыков (1736—1816)
- 8 ноября 1796 — князь Николай Васильевич Репнин (1734—1801)
- 12 ноября1796 — граф Иван Григорьевич Чернышёв (1726—1797), генерал-фельдмаршал по флоту
- 15 декабря 1796 — граф Иван Петрович Салтыков (1730—1805)
- 5 апреля 1797 — граф Иван Карпович Эльмпт (1725—1802)
- 5 апреля 1797 — граф Валентин Платонович Мусин-Пушкин (1735—1804)
- 5 апреля 1797 — граф Михаил Федотович Каменский (1738—1809)
- 26 октября 1797 — герцог Виктор Франциск де-Брольи (1718—1804), маршал Франции, формально принят на русскую службу
- 30 августа 1807 — князь Александр Александрович Прозоровский (1732—1809)
- 30 августа 1807 — граф Иван Васильевич Гудович (1741—1820)
- 30 августа 1812 — светлейший князь Михаил Илларионович Кутузов (1745—1813)
- 18 марта 1814 — князь Михаил Богданович Барклай-де-Толли (1761—1818)
- 22 августа 1826 — светлейший князь Пётр Христианович Витгенштейн (1768—1843)
- 22 августа 1826 — князь Фабиан Вильгельмович Остен-Сакен (1752—1837)
- 22 сентября 1829 — граф Иван Иванович Дибич (1785—1831)
- 22 сентября 1829 — светлейший князь Иван Фёдорович Паскевич (1782—1856)
- 6 декабря 1850 — светлейший князь Пётр Михайлович Волконский (1776—1852)
- 26 августа 1856 — светлейший князь Михаил Семёнович Воронцов (1782—1856)
- 6 декабря 1859 — князь Александр Иванович Барятинский (1815—1879)
- 28 октября 1866 — граф Фёдор Фёдорович Берг (1794—1874)
- 16 апреля 1878 — великий князь Михаил Николаевич (1832—1909)
- 16 апреля 1878 — великий князь Николай Николаевич Старший (1831—1891)
- 30 апреля 1878 (по просьбе армии) — император Александр II Николаевич (1818—1881)[3]
- 6 декабря 1894 — Иосиф Владимирович Гурко (1828—1901)
- 16 августа 1898 — граф Дмитрий Алексеевич Милютин (1816—1912)
Как почётное звание этот чин носили не служившие в русской армии иностранные военачальники:
- 1762 — Карл Людвиг, герцог Гольштейн-Бекский (1690—1774)
- 3 марта 1774 — Людвиг IX, ландграф Гессен-Дармштадтский (1719—1790)
- 2 ноября 1818 — британский фельдмаршал герцог Веллингтон (1769—1852)
- 1837 — Иоганн, эрцгерцог Австрийский (1782—1859)
- 28 декабря 1840 - Фридрих Нидерландский
- 1849 — граф Йозеф Радецкий (1766—1858)
- 1872 — Альбрехт, эрцгерцог Австрийский, герцог Тешен (1817—1895)
- 1872 — Фридрих Вильгельм, кронпринц Прусский, впоследствии Фридрих III, император Германии (1831—1888)
- 1872 — Альбрехт Фридрих, принц Прусский (1809—1872)
- 1872 — Фридрих Карл Николай Прусский (1828—1885)
- 1872 — Фридрих Карл Александр Прусский (1801—1883)
- 1872 — Альберт (Альбрехт), кронпринц Саксонии, впоследствии король Саксонии Альберт I (1828—1902)
- 1872 — граф Гельмут Карл Бернгард Мольтке (1800—1891)
- 15 августа 1910 — Николай I, король Черногории (1841—1921)
- 17 сентября 1912 — Кароль I, король Румынии (1839—1914).
Курьёзы
Емельян Пугачёв, провозгласив себя «императором Петром III», пожаловал титул «фельдмаршала» трём своим сподвижникам: Иван Никифорович Зарубин (Чика) (1736—1775), Андрей Афанасьевич Овчинников (1739—1774), Иван Наумович Белобородов (ум. 1774).
Напишите отзыв о статье "Генерал-фельдмаршал (Россия)"
Примечания
- ↑ сост. Яков фон Люде, грав. Кристиан Гейслер. Илл. 1. Генерал-фельдмаршал. // [www.prlib.ru/Lib/pages/item.aspx?itemid=2166 Изображение мундиров российско-императорскаго войска, состоящих из 88 лиц илюминованных] 11 с., [1] л. фронт., 88 л. ил. — СПб.: Тип. Сухопут. кадет. корпуса, 1793.
- ↑ [martov1968.narod.ru/index/0-22 Генерал-фельдмаршалы Российской империи]
- ↑ 1 2 Вилков А. И. [www.istrodina.com/rodina_articul.php3?id=1891&n=98 Из царей — в фельдмаршалы] (рус.) // Родина : журнал. — М., 2006. — № 5. — С. 40—42. [archive.is/E3pUQ Архивировано] из первоисточника 27 января 2013.
Литература
- Бантыш-Каменский, Д. Н. [militera.lib.ru/bio/bantysh-kamensky/index.html Биографии российских генералиссимусов и генерал-фельдмаршалов. В 4-х частях. Репринтное воспроизведение издания 1840 года]. — М.: Культура, 1991.
- Егоршин В. А. Фельдмаршалы и маршалы. — М.: «Патриот», 2000.
- [shkolazhizni.ru/archive/0/n-9337/ Владимир Рогоза. Кто в России мог получить фельдмаршальский жезл?]
|
Отрывок, характеризующий Генерал-фельдмаршал (Россия)
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.
– Это тот Илья Ростов, который женился на Nathalie Шиншиной, – сказала Анна Михайловна.
– Знаю, знаю, – сказал князь Василий своим монотонным голосом. – Je n'ai jamais pu concevoir, comment Nathalieie s'est decidee a epouser cet ours mal – leche l Un personnage completement stupide et ridicule.Et joueur a ce qu'on dit. [Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.]
– Mais tres brave homme, mon prince, [Но добрый человек, князь,] – заметила Анна Михайловна, трогательно улыбаясь, как будто и она знала, что граф Ростов заслуживал такого мнения, но просила пожалеть бедного старика. – Что говорят доктора? – спросила княгиня, помолчав немного и опять выражая большую печаль на своем исплаканном лице.
– Мало надежды, – сказал князь.
– А мне так хотелось еще раз поблагодарить дядю за все его благодеяния и мне и Боре. C'est son filleuil, [Это его крестник,] – прибавила она таким тоном, как будто это известие должно было крайне обрадовать князя Василия.
Князь Василий задумался и поморщился. Анна Михайловна поняла, что он боялся найти в ней соперницу по завещанию графа Безухого. Она поспешила успокоить его.
– Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, – сказала она, с особенною уверенностию и небрежностию выговаривая это слово: – я знаю его характер, благородный, прямой, но ведь одни княжны при нем…Они еще молоды… – Она наклонила голову и прибавила шопотом: – исполнил ли он последний долг, князь? Как драгоценны эти последние минуты! Ведь хуже быть не может; его необходимо приготовить ежели он так плох. Мы, женщины, князь, – она нежно улыбнулась, – всегда знаем, как говорить эти вещи. Необходимо видеть его. Как бы тяжело это ни было для меня, но я привыкла уже страдать.
Князь, видимо, понял, и понял, как и на вечере у Annette Шерер, что от Анны Михайловны трудно отделаться.
– Не было бы тяжело ему это свидание, chere Анна Михайловна, – сказал он. – Подождем до вечера, доктора обещали кризис.
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c'est terrible, les devoirs d'un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.
Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?