Генерал-фельдцейхмейстер

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Генерал-фельдцейхмейстер (нем. General Feldzeugmeister) — воинское звание, чин и должность главного начальника артиллерии в Российской империи и ряде европейских стран (от нем. Feldzeug — орудие).

Не следует путать воинское звание фельдцейхмейстера и должность генерал-фельдцейхмейстера.





История

Должность генерал-фельдцейхмейстера появилась ещё во времена германского императора Карла V в XVI веке. Позже фельдцейхмейстер в Империи стал званием — генерал артиллерии (наравне с генералом кавалерии, позже — генералом инфантерии).

В то же время во многих германских государствах (Пруссии, Ганновере) генерал-фельдцейхмейстер оставался начальником артиллерии.

В Пруссии должность генерал-фельдцейхмейстера была введена ещё курфюрстом Бранденбурга Фридрихом III. При дворе прусского короля Фридриха II она именовалась на французский манер Grand maître de l'artillerie (такую должность получил в 1741 году перешедший на прусскую службу фельдмаршал барон Самуэль фон Шметтау). В 1757 году Фридрих II ввёл вместо неё должность инспектора (позже — генерал-инспектора) артиллерии, подчинённого напрямую королю.

В 1854 году после долгого перерыва во главе прусской артиллерии опять встал генерал-фельдцейхмейстер — принц Фридрих Карл Прусский (1801—1883), причём это звание было приравнено к званию генерал-фельдмаршала. В 1872 году он получил почётное звание российского генерал-фельдмаршала.

Во Франции звание генерал-фельдцейхмейстера соответствовало должности Великого магистра артиллерии, в Великобритании — должности Master-General of the Ordnance, в ШвецииGeneralfälttygmästare, в Великом княжестве ЛитовскомГенерал артиллерии литовской.

В России

До Петра Великого должность начальника артиллерии в России не была постоянной; в военное время назначался в армии особый воевода от наряда. Из этих воевод особенно известны боярин Морозов и Василий Фёдорович Воронцов, командовавшие артиллерией при осаде Казани (1552) и Вендена (1578).

В середине XVI века в России создан Пушкарский приказ, начальник которого возглавлял русскую артиллерию.

В 1699 году Петр I назначил имеретинского царевича Александра Арчиловича судьей Пушкарского приказа с наименованием генерал-фельдцейхмейстер.

В 1796 году вступивший на престол император Павел I упразднил звание генерал-фельдцейхмейстера и заменил его должностью инспектора всей артиллерии, которую занял П. И. Мелиссино, получивший чин генерала от артиллерии.

В 1798 году, в день рождения великого князя Михаила Павловича, он получил почётное звание генерал-фельдцейхмейстера, но в управление артиллерией вступил только в 1819 году. После его смерти почётное звание генерал-фельдцейхмейстера получил великий князь Михаил Николаевич, приступивший к исправлению должности в 1856 году.

После его смерти в 1909 году должность оставалась незанятой.

Список генерал-фельдцейхмейстеров Российской империи

См. также

Источники

Напишите отзыв о статье "Генерал-фельдцейхмейстер"

Отрывок, характеризующий Генерал-фельдцейхмейстер

Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом в отцовскую деревню, в которой он родился и провел свое детство. Проезжая мимо пруда, на котором всегда десятки баб, переговариваясь, били вальками и полоскали свое белье, князь Андрей заметил, что на пруде никого не было, и оторванный плотик, до половины залитый водой, боком плавал посредине пруда. Князь Андрей подъехал к сторожке. У каменных ворот въезда никого не было, и дверь была отперта. Дорожки сада уже заросли, и телята и лошади ходили по английскому парку. Князь Андрей подъехал к оранжерее; стекла были разбиты, и деревья в кадках некоторые повалены, некоторые засохли. Он окликнул Тараса садовника. Никто не откликнулся. Обогнув оранжерею на выставку, он увидал, что тесовый резной забор весь изломан и фрукты сливы обдерганы с ветками. Старый мужик (князь Андрей видал его у ворот в детстве) сидел и плел лапоть на зеленой скамеечке.
Он был глух и не слыхал подъезда князя Андрея. Он сидел на лавке, на которой любил сиживать старый князь, и около него было развешено лычко на сучках обломанной и засохшей магнолии.
Князь Андрей подъехал к дому. Несколько лип в старом саду были срублены, одна пегая с жеребенком лошадь ходила перед самым домом между розанами. Дом был заколочен ставнями. Одно окно внизу было открыто. Дворовый мальчик, увидав князя Андрея, вбежал в дом.
Алпатыч, услав семью, один оставался в Лысых Горах; он сидел дома и читал Жития. Узнав о приезде князя Андрея, он, с очками на носу, застегиваясь, вышел из дома, поспешно подошел к князю и, ничего не говоря, заплакал, целуя князя Андрея в коленку.
Потом он отвернулся с сердцем на свою слабость и стал докладывать ему о положении дел. Все ценное и дорогое было отвезено в Богучарово. Хлеб, до ста четвертей, тоже был вывезен; сено и яровой, необыкновенный, как говорил Алпатыч, урожай нынешнего года зеленым взят и скошен – войсками. Мужики разорены, некоторый ушли тоже в Богучарово, малая часть остается.
Князь Андрей, не дослушав его, спросил, когда уехали отец и сестра, разумея, когда уехали в Москву. Алпатыч отвечал, полагая, что спрашивают об отъезде в Богучарово, что уехали седьмого, и опять распространился о долах хозяйства, спрашивая распоряжении.
– Прикажете ли отпускать под расписку командам овес? У нас еще шестьсот четвертей осталось, – спрашивал Алпатыч.
«Что отвечать ему? – думал князь Андрей, глядя на лоснеющуюся на солнце плешивую голову старика и в выражении лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.
– Да, отпускай, – сказал он.
– Ежели изволили заметить беспорядки в саду, – говорил Алпатыч, – то невозмежио было предотвратить: три полка проходили и ночевали, в особенности драгуны. Я выписал чин и звание командира для подачи прошения.
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.