Генетика поведения
Генетика поведения — биологическая дисциплина, изучающая наследование врожденных форм поведения. Граничит с зоопсихологией (этологией), но, в отличие от этологии, предметом генетики поведения являются не столько эволюционные аспекты, сколько вариации наследуемого поведения в пределах конкретных видов и собственно явление наследования поведения.
В обиходе принято приписывать наследственности фамильные черты характера, в описании поведения животных — рабочие качества, агрессивность и т. д. Однако в настоящее время с приличествующей случаю достоверностью можно говорить лишь о наследовании физиологических и, вероятно, морфологических характеристик нервной системы — таких, как возбудимость, лабильность и т. п. (или, по Павлову[1], сила, подвижность, уравновешенность — не в точном соответствии), микроструктура мозга. Все прочие предположения и призвана подтвердить или опровергнуть генетика поведения.
Генетика поведения фактически разделяется на два направления: теоретическое задается вопросами механизмов и принципов наследования поведения; практическое изучает собственно генетику — передачу тех или иных поведенческих черт, преимущественно в эксперименте.
В теоретической генетике поведения наиболее известны работы Л. В. Крушинского[2] и коллег[3], в практической — эксперименты новосибирских биологов по одомашниванию лис[4], которые были начаты в 1959 году советским генетиком Дмитрием Беляевым. Целью было выведение лис, схожих по поведению с собаками. Предполагалось, что они проявляют более социальное поведение как с другими особями, так и с людьми, более игривы и дружелюбны. Хотя селекция проводилась только на черты поведения, произошли и внешние изменения. В результате у одомашненных лисиц появились изменения в окрасе и фактуре шерсти, стали встречаться закрученные хвосты и свисающие уши.
Другим примером могут служить эксперименты по созданию гибридов собаки и шакала (шакалайки), собаки и волка (волкособа), начатые К.Т.Сулимовым. Однако, строго говоря, это не был генетический эксперимент. Единственным успехом на сегодняшний день так и осталось потомство волчицы Найды, полученное в Перми[5][6]. Попытки воспроизвести этот успех на других кровях (например, в питомнике МВД в Янино под Петербургом) пока не дают ожидаемого результата.
В соединении с представлениями нейрофизиологии и нейроанатомии генетика поведения приобретает новые перспективы для изучения материальной основы наследуемых признаков; точное описание психики и поведения методами современной зоопсихологии предоставляет возможности для качественного определения наследуемых черт при постановке генетических экспериментов.
Напишите отзыв о статье "Генетика поведения"
Примечания
- ↑ Типы высшей нервной деятельности
- ↑ Крушинский Л. В. Эволюционно-генетические аспекты поведения. — Москва: Наука, 1991.
- ↑ Крушинский Л. В., Зорина З. А., Полетаева Л. И., Романова Л. П. Введение в этологию и генетику поведения. — Москва, 1983.
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=wgnzYoihGeg Новосибирские лисята: одомашнивание от слова «дом» — YouTube]
- ↑ Самое серьезное, что удалось найти: cobaki.ru/page.php?id=37 - "Работа по выведению волкособов в Перми"
- ↑ К сожалению, все другие ссылки, открывающиеся в поиске, ведут на коммерческие или абсолютно безграмотные страницы.
Отрывок, характеризующий Генетика поведения
– А что?– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
