Генетическая классификация языков

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

В мире насчитывается несколько тысяч языков. Наиболее известные справочники включают только современные (т. е. живые и недавно вымершие) языки. Согласно Этнологу таковых 6910[1], а по [www.linguasphere.org Реестру Лингвосферы] (англ.) — 4994[2]. Большинство из них объединяются в семьи, некоторые языки считаются изолированными (т. е. представляют одноязыковые семьи) или остаются неклассифицированными.

Семьёй языков считается генетическое языковое объединение примерно такого же уровня глубины, как индоевропейские языки, то есть распавшееся примерно 6—7 тыс. лет назад. Некоторые семьи, традиционно так именуемые, на поверку оказываются более глубокими объединениями (например, австронезийские языки, кушитские языки). Ниже они именуются надсемьями.

Всего насчитывается около 420 языковых семей, более 100 изолятов и более 100 неклассифицированных языков. Семьи нередко объединяются в единицы более высокого уровня — макросемьи (филы, англ. phylum), однако в настоящее время существование большинства из них продолжает оставаться лишь научной гипотезой, требующей дальнейшего подтверждения. Надёжное обоснование получили лишь теории о существовании ностратической и афразийской макросемей.





Географическая классификация

Наиболее удобным способом упорядочивания такого большого числа семей является не генетический, а географический — по материкам или континентам, хотя границы языковых семей, конечно, не вполне соответствуют физическим границам.

Генетическое разнообразие не одинаково у разных регионов.

  1. Евразия: всего 21 семья, 4 изолята и 12 неклассифицированных языков.
  2. Африка и Юго-западная Азия: всего 28 семей, 10 изолятов и 10 неклассифицированных языков.
  3. Океания: «папуасские» и австралийские языки. Всего 100 семей и 32 изолированных языка.
  4. Северная Америка (в том числе Мезоамерика): всего 42 семьи, 28 изолятов и 6 неклассифицированных языков.
  5. Южная Америка: по последним сведениям выделяется 55 семей, 43 изолированных и 77 неклассифицированных языков.

Знаком † помечены вымершие языки, семьи и группы языков. В {фигурных} скобках указано число языков.

Евразия

Следующие 2 семьи обычно называются кавказскими языками (негенетическое объединение):

Древние языки:

Африка и Юго-западная Азия

Языки Африки традиционно объединяются в 4 «макросемьи», родство не всех из них доказано, однако они широко используются для удобства.

Афразийская макросемья {375}

  1. Семитская семья {77}
  2. Берберо-канарская семья {26}, состоящая из берберских и канарских (гуанчских) языков
  3. Египетская семья {5}
  4. Чадская надсемья {195}
    • Ц.-чадская семья {86}
    • З.-чадская семья {73}
    • В.-чадская семья {36}
  5. Кушитская надсемья {47}
  6. Омотская надсемья {28}
    • С.-омотская семья {24}
    • Ю.-омотская (ароидная) семья {4}

Нигеро-конголезская (конго-кордофанская) макросемья {1 514}

  1. Кордофанская семья {24}
  2. Манде семья {68}
  3. Атлантическая семья {64}
  4. Иджоидная семья {10}
  5. Догонская семья {10}
  6. Кру семья {39}
  7. Сенуфо семья {15}
  8. Гур семья {96}
  9. Адамава-убангийская семья {158}
  10. Ква семья {80}
  11. Бенуэ-конголезская семья {961}

Нило-сахарские языки {204}

  1. Сонгайская семья {9}
  2. Сахарская семья {9}
  3. Кульяк семья {3}
  4. Мабанская семья {9}
  5. Фур семья {3}
  6. Берта язык {1}
  7. Кунама язык {1}
  8. Центральносуданская семья {65}
  9. Восточносуданская семья {92}
  10. Гумуз язык (изолят) {1}
  11. Команская семья {5}
  12. Кадугли семья {7}

Койсанские языки {26}

  1. Кхой (центральнокойсанская) семья {8}
  2. Жу-къви семья {17} = сев.-койсанские языки + южнокойсанские языки
  3. Квади язык (изолят) † {1}
  4. Сандаве язык (изолят) {1}
  5. Хадза язык (изолят) {1}

Неклассифицированные языки {8}

Океания

Папуасские языки {832}

Классификация папуасских языков является наименее разработанной. Традиционно (по Вурму) они делятся на 5 макросемей (включающих 83 семьи и 14 изолятов), 8 отдельных семей и 32 изолята.

  1. Трансновогвинейская макросемья {564}, вкл. 47 семей и 8 изолятов
  2. Западнопапуасская макросемья {26}, вкл. 6 семей и 3 изолята
  3. Восточнопапуасская макросемья {36}, вкл. 5 семей
  4. Макросемья Сепик-раму {104}, вкл. 18 семей и 2 изолята
  5. Макросемья Торричелли {48}, вкл. 7 семей и 1 изолят
  6. Семья ско {7}
  7. Семья Квомтари {6}
  8. Семья Араи {7}
  9. Амто-мусианская семья {2}
  10. Сарерская семья (залива Сарера, Гелвинк-бей) {33}
  11. Восточночендравасихская семья {3}
  12. Семья Байоно-авбоно {2}
  13. Нижне-мамберамская семья {2}

Языки Австралии и Тасмании

  1. Австралийская макросемья {258}, иногда считаемая семьёй, иначе включающая 32 семьи и изолята
  2. Тасманийская семья † {5} [3]

Северная Америка

Все коренные языки Америки, кроме эскимосско-алеутских, именуются также индейскими языками; однако это — не генетическое объединение. Дж. Гринберг выдвинул гипотезу, по которой все эти языки, кроме языков на-дене, можно объединить в америндскую (лат. Amerindian) макросемью; однако надёжного обоснования данная гипотеза не получила.

  1. Эскимосско-алеутская семья {11}
  2. На-дене семья {много}
  3. Хайда язык (изолят) {1}
  4. Алгская (алгонкино-ритванская) семья {много}
  5. Вакашская семья {6}
  6. Чимакумская семья {2}
  7. Салишская (селишская, сэлиш) семья {много}
  8. Ирокезская семья {16}
  9. Калуса язык (изолят) † {1}
  10. Тимукуанская семья † {2}
  11. Ючи язык (изолят) {1}
  12. Натчез язык (изолят) † {1}
  13. Мускогская семья {7}
  14. Туника (язык) язык (изолят) † {1}
  15. Читимача (читимаша) язык (изолят) † {1}
  16. Атакапская семья † {2}
  17. Адаи язык (изолят) † {1}
  18. Каддоанская (каддо кэддо) семья {6}
  19. Тонкава язык (изолят) † {1}
  20. Сиуанская (сиу-катавба) семья {18}
  21. Цимшианская семья {2}
  22. Шинукская (чинук) семья {3}
  23. Алсейская семья † {2}
  24. саюсло язык (изолят) † {1}
  25. Кусская семья {2}
  26. Такелма-калапуянская семья {4}
  27. Винтуанская семья {2}
  28. Майдуанская семья {4}
  29. Утийская (мивок-костано) семья {15}
  30. Йокуцская семья {6}
  31. Пенутийская плато семья {6}
  32. Карок (корате, карук) язык (изолят) {1}
  33. Чимарико язык (изолят) † {1}
  34. Шастанская семья {4}
  35. Палайхнихская (палайнихская) семья {2}
  36. Помоанская семья {7}
  37. Яна язык (яна-яхи) язык (изолят) † {1}
  38. Салинская семья {2}
  39. Кочими-юманская (юма-кочими) семья {15}
  40. Сери язык (изолят) {1}
  41. Вашо (уашо) язык (изолят) {1}
  42. Юкийская (юки-ваппо) семья {2}
  43. Эсселен язык (изолят) † {1}
  44. Чумашская семья {6}
  45. Каюсе язык (изолят) † {1}
  46. Кутенай (кутенэ) язык (изолят) † {1}
  47. Каранкава язык (изолят) † {1}
  48. Наолан язык (изолят) † {1}
  49. Кинигуа язык (изолят) † {1}
  50. Маратино язык (изолят) † {1}
  51. Солано язык (изолят) † {1}
  52. Аранама язык (изолят) † {1}
  53. Котонаме язык (изолят) † {1}
  54. Комекрудская семья † {3}
  55. Коавильтекский язык (изолят) † {1}
  56. Гуайкурийская (вайкури) семья † {8}
  57. Зуньи (суньи, зуни) язык (изолят) {1}
  58. Кересская семья {2}
  59. Кайова-таноанская (киова-тано) семья {7}
  60. Беотук язык (изолят) † {1}
  61. Юто-ацтекская семья {много}

Средняя Америка (Мезоамерика)

  1. Ото-мангская семья {много}
  2. Тараско (пуре́печа) язык (изолят) {1}
  3. Куитлатек язык (изолят) † {1}
  4. Тотонакская семья {2}
  5. Михе-соке (михе-сокская) семья {много}
  6. Текистлатекская (оахакско-чонтальская) семья {2}
  7. Уаве язык (изолят) {1}
  8. Майяская (майянская) семья {много}
  9. Шинканская (шинка) семья {4}
  10. Ленканская семья {2}
  11. Хикакская (толь) семья {2}
  12. Мисумальп(ан)ская семья {4}
  13. Неклассифицированные языки Средней Америки: †алагвилак, †амотоманко, †гуасаве, †толимеко, †чумбия и др.

Южная Америка

Семьи перечислены в алфавитном порядке.

  1. Айкана (корумбиара) язык (изолят) {1}
  2. Аймаранская (хаки) семья {2}
  3. Алакалуф (кавескар) язык (изолят) {1}
  4. Андаки язык (изолят) † {1}
  5. Андоке язык (изолят) {1}
  6. Аравакская семья {65}
  7. Арауканский язык (мапудунгу) (изолят) {1}
  8. Барбакоанская семья {8}
  9. Бора-уитотская семья {8}
  10. Борор(оан)ская семья 2 {4}
  11. Ботокудская (айморе) семья {3}
  12. Ваорани язык (изолят) {1}
  13. Варао (гварао) язык (изолят) {1}
  14. Вилела язык (изолят) {1}
  15. Гуайкур(ýан)ская (вайкурý) семья {7}
  16. Гуато язык (изолят) {1}
  17. Гуахибская (вахиво) семья {4}
  18. Дьяпанская (катукинская) семья {5}
  19. Жабутийская семья {3}
  20. Же семья {12}
  21. Жейко язык (изолят) † {1}
  22. Итонама (сихнипадара) язык (изолят) {1}
  23. Кавапанская семья {2}
  24. Камаканская семья † {5}
  25. Камса́ (камынча) язык (изолят) {1}
  26. Кандоши язык (изолят) {1}
  27. Каничана язык (изолят) (†) {1}
  28. Капишана язык (изолят) {1}
  29. Каража язык (изолят) {1}
  30. Карибская семья {43}
  31. Карири(-шоко) семья † {4}
  32. Каювава язык (изолят) {1}
  33. Кечуанская семья {17}
  34. Коая (кважа, арара) язык (изолят) {1}
  35. Кофан язык (изолят) {1}
  36. Леко язык (изолят) {1}
  37. Луле язык (изолят) † {1}
  38. Ма́ку язык (изолят) {1}
  39. Мади (араванская) семья {6}
  40. Маскойская семья {4}
  41. Матакская (матако) семья {4}
  42. Машакалийская семья {3}
  43. Мовима язык (изолят) {1}
  44. Мосетен язык (изолят) {1}
  45. Мочика (юнга язык (изолят) {1}
  46. Муранская семья {4}
  47. Намбикварская семья {5}
  48. Омурано (умурана) язык (изолят) {1}
  49. Отомакская (отомако) семья † {2}
  50. Офайе язык (изолят) {1}
  51. Пано-таканская семья {33}
  52. Паэс язык (изолят) {1}
  53. Пуйнавская (маку) семья {5}
  54. Пукина язык (изолят) † {1}
  55. Пурийская семья † {2}
  56. Пуэльче язык (изолят) † {1}
  57. Рикбакца язык (изолят) {1}
  58. Сабела язык (изолят) {1}
  59. Салив(ан)ская семья {2}
  60. Самук(оан)ская семья {2}
  61. Сапарская (сапаро) семья {3}
  62. Сечура-катакао семья {3}
  63. Тауширо (пинче язык (изолят) {1}
  64. Текирака (абишира) язык (изолят) {1}
  65. Тикуна язык (изолят) {1}
  66. Тимот(ей)ская (тимотэ) семья {3}
  67. Тинигуанская (тинива) семья {3}
  68. Трумай язык (изолят) {1}
  69. Туканская (тукано) семья {23}
  70. Тупи семья {46}
  71. Уарпейская семья † {2}
  72. Урарина (шимаку) язык (изолят) {1}
  73. Уру-чипая семья {2}
  74. Фулнио язык (изолят) {1}
  75. Харакмбытская (туйонери) семья {2}
  76. Хиварская (хиваро) семья {4}
  77. Хирахарская семья † {3}
  78. Чапакурская семья {9}
  79. Чарруанская семья † {2}
  80. Чибчанская семья {21}
  81. Чикитано язык (изолят) {1}
  82. Чоко семья {5}
  83. Чолон язык (изолят) {1}
  84. Чолонская семья {2}
  85. Чонская семья {3}
  86. Эсмеральда (такаме) язык (изолят) {1}
  87. Юракаре язык (изолят) {1}
  88. Юриманги (юруманги) язык (изолят) † {1}
  89. Ягуанская (ява, пеба) семья {3}
  90. Ямана (яган) язык (изолят) (†) {1}
  91. Яномамская семья {4}
  92. Яруро (пуме) язык (изолят) {1}
  1. Неклассифиицированые языки Южной Америки {86}

Контактные языки (Креолы, пиджины, смешанные языки)

Смешанные языки

Искусственные языки

Различают искусственные языки

Знаковые языки

Некоторые предлагаемые макросемьи

См. также

Напишите отзыв о статье "Генетическая классификация языков"

Примечания

  1. [www.ethnologue.com «Этнолог: языки мира, шестнадцатое издание»] (англ.), проверено 08 июня 2010, ISBN 978-1-55671-216-6
  2. [lingvarium.org/start.shtml Сравнение генетического разнообразия языков мира]
  3. Выделение тасманийских языков в отдельную семью является спорным ввиду наличия лексических параллелей с южными австралийскими языками, однако сохранившийся лингвистический материал настолько мал, что не позволяет надёжно классифицировать тасманийские языки.

Литература

  • Реформатский А.А. Введение в языковедение/Под ред. В.А. Виноградова. – М.: Аспект Пресс, 1996. ... М., 1967. Генеалогическая классификация языков - параграф 78.
  • Дьячок М. Т., Шаповал В. В.  [www.philology.ru/linguistics1/dyachok-shapoval-02.htm Генеалогическая классификация языков]. — Новосибирск: НИЭПП, 2002. — 32 с.
  • Иванов Вяч. Вс.  [tapemark.narod.ru/les/093d.html Генеалогическая классификация языков] // Лингвистический энциклопедический словарь. — М.: Сов. энциклопедия, 1990. — С. 93—98. — ISBN 5-85270-031-2.
  • [www.polit.ru/science/2011/02/22/starosrin.html Классификация языков и московская школа компаративистики] Полит.ру, «Вести FM». 2011
  • Старостин Г. С.  [www.polit.ru/lectures/2011/01/03/starostin.html Как создается единая классификация языков мира] Публичные лекции «Полит.ру», 2010
  • Dalby David.  The Linguasphere Register of the World’s Languages and Speech Communities. First Framework Edition. Hebron (Wales): Linguasphere Press (Gwasg y Byd Iaith), 2000. [lingvarium.org/paedia/linguasphere/register.shtml Описание по-русски]
  • Lyle Campbell. Historical Linguistics. An Introduction. Edinburgh. University Press. 2013. p. 139.

Ссылки

  1. [www.ethnologue.com/language_index.asp Подробные данные обо всех 6909 живых языках] (англ.)
  2. [www.ethnologue.com/show_family.asp?subid=92-16 Все 82 креола] (англ.)
  3. [www.ethnologue.com/show_family.asp?subid=130-16 Все 17 пиджинов] (англ.)
  4. [www.ethnologue.com/language_index.asp Поиск по 7413 первичным и 41186 дополнительным названиям языков мира] (англ.)
  5. [ramina.irk.ru/lang/index.htm Языки мира]
  6. [www.garshin.ru/linguistics/languages/index.html Языки мира на сайте Игоря Гаршина]
  7. [etheo.org Проект ETHEO: Языки народов мира]
  8. [lingvarium.org/start.shtml Реестр языков мира: Лингвариум] Подробные данные обо всех языках мира (в стадии разработки).

Отрывок, характеризующий Генетическая классификация языков

Вся деятельность его, старательная и энергическая (насколько она была полезна и отражалась на народ – это другой вопрос), вся деятельность его была направлена только на то, чтобы возбудить в жителях то чувство, которое он сам испытывал, – патриотическую ненависть к французам и уверенность в себе.
Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами.
Получив, пробужденный от сна, холодную и повелительную записку от Кутузова, Растопчин почувствовал себя тем более раздраженным, чем более он чувствовал себя виновным. В Москве оставалось все то, что именно было поручено ему, все то казенное, что ему должно было вывезти. Вывезти все не было возможности.
«Кто же виноват в этом, кто допустил до этого? – думал он. – Разумеется, не я. У меня все было готово, я держал Москву вот как! И вот до чего они довели дело! Мерзавцы, изменники!» – думал он, не определяя хорошенько того, кто были эти мерзавцы и изменники, но чувствуя необходимость ненавидеть этих кого то изменников, которые были виноваты в том фальшивом и смешном положении, в котором он находился.
Всю эту ночь граф Растопчин отдавал приказания, за которыми со всех сторон Москвы приезжали к нему. Приближенные никогда не видали графа столь мрачным и раздраженным.
«Ваше сиятельство, из вотчинного департамента пришли, от директора за приказаниями… Из консистории, из сената, из университета, из воспитательного дома, викарный прислал… спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель…» – всю ночь, не переставая, докладывали графу.
На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.


К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J'avais d'autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.
Слегка покачиваясь на мягких рессорах экипажа и не слыша более страшных звуков толпы, Растопчин физически успокоился, и, как это всегда бывает, одновременно с физическим успокоением ум подделал для него и причины нравственного успокоения. Мысль, успокоившая Растопчина, была не новая. С тех пор как существует мир и люди убивают друг друга, никогда ни один человек не совершил преступления над себе подобным, не успокоивая себя этой самой мыслью. Мысль эта есть le bien publique [общественное благо], предполагаемое благо других людей.
Для человека, не одержимого страстью, благо это никогда не известно; но человек, совершающий преступление, всегда верно знает, в чем состоит это благо. И Растопчин теперь знал это.
Он не только в рассуждениях своих не упрекал себя в сделанном им поступке, но находил причины самодовольства в том, что он так удачно умел воспользоваться этим a propos [удобным случаем] – наказать преступника и вместе с тем успокоить толпу.
«Верещагин был судим и приговорен к смертной казни, – думал Растопчин (хотя Верещагин сенатом был только приговорен к каторжной работе). – Он был предатель и изменник; я не мог оставить его безнаказанным, и потом je faisais d'une pierre deux coups [одним камнем делал два удара]; я для успокоения отдавал жертву народу и казнил злодея».
Приехав в свой загородный дом и занявшись домашними распоряжениями, граф совершенно успокоился.
Через полчаса граф ехал на быстрых лошадях через Сокольничье поле, уже не вспоминая о том, что было, и думая и соображая только о том, что будет. Он ехал теперь к Яузскому мосту, где, ему сказали, был Кутузов. Граф Растопчин готовил в своем воображении те гневные в колкие упреки, которые он выскажет Кутузову за его обман. Он даст почувствовать этой старой придворной лисице, что ответственность за все несчастия, имеющие произойти от оставления столицы, от погибели России (как думал Растопчин), ляжет на одну его выжившую из ума старую голову. Обдумывая вперед то, что он скажет ему, Растопчин гневно поворачивался в коляске и сердито оглядывался по сторонам.