Геннадий (Лакомкин)
Епископ Геннадий<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 8 сентября 1910 — 1933 | ||
| Церковь: | Древлеправославная Церковь Христова | |
| Предшественник: | Феодосий | |
| Преемник: | Викентий (Никитин) | |
| Имя при рождении: | Георгий Иванович Лакомкин | |
| Рождение: | 8 (20) января 1866 село Большое Золотило, Костромская губерния | |
| Смерть: | 1933 | |
Епископ Геннадий (в миру Георгий Иванович Лакомкин; 8 (20) января 1866, село Большое Золотило, Костромская губерния — 1933) — епископ Древлеправославной Церкви Христовой (старообрядцев, приемлющих белокриницкую иерархию), епископ Донской. Старший брат епископа Геронтия (Лакомкина).
Биография
Родился в деревне в селе Большое Золотило Костромской губернии в семье потомственного старообрядческого священника.
В восемнадцать лет Георгия женили на девице Ольге, родом из Кинешмы. На втором году супружества он уехал в село Елесино (ныне Нижегородской области), где обучался знаменному пению у епископа Нижегородского Кирила. Потом был определён в торговлю к одному старообрядцу села Кохмы.
После смерти о. Иоанна Лакомкина, Община села Золотило избрала священником Георгия Лакомкина. В иереи был рукоположен епископом Кирилом Нижегордским около 1891 года.
Положил немало трудов для налаживания богослужебной жизни в Общине села Золотило. Вёл активную проповедническую деятельность. Даже под угрозой быть избитым, он проводил много бесед среди старообрядцев других согласий.
20 сентября 1899 года скончалась супруга отца Георгия. Ему было около 33 лет. На руках остались трое детей: семилетняя дочь Мария и сыновья Иван и Александр — пяти и трех лет.
Прослужил в священническом сане 19 лет — в селе Золотило. Был возведён в протоиереи.
25 августа 1909 года избран кандидатом в епископы на Донскую епархию.
2 сентября 1910 года епископом Иннокентием (Усовым) пострижен в иноки с наречением имени Геннадий.
Хиротония во епископы была совершена 8 сентября 1910 года архиепископом Иоанном (Картушиным) в сослужении епископов Александра (Богатенкова), Ионы (Александрова) и Иннокентия (Усова) в Покровском Соборе на Рогожском кладбище в Москве. 10 октября 1910 года владыка Геннадий прибыл в свою епархию в Новочеркасск.
В его епархии было более 90 приходов. Он ежегодно все их объезжал. Во время таких поездок к старообрядческой Церкви присоединялось немало беглопоповцев. Ежегодно проводились епархиальные собрания. Как и в родном приходе, в епархии все было поставлено образцово. Донская епархия считалась примерной.
В 1917 году организовал епархиальный съезд Донской епархии, на котором была принята резолюция о полной поддержке Временного Правительства. В этом же году, в мае, в Новочеркасске впервые был совершён Крестный ход с молебном на Соборной площади города, что стало знаковым событием для старообрядцев епархии.
Епархиальный съезд 1918 года принял постановлении о неприятии Советской власти. Впоследствии, почти все участники этого собрания были репрессированы.
В 1921 году в Новочеркасске былв арестован за укрытие церковных ценностей. Был оправдан.
В 1926 году на Освященном Соборе, проходившем в Москве с 5 по 14 сентября, епископу Геннадию было поручено временное управление Кавказской епархией, в связи уходом на покой по болезни и преклонному возрасту епископа Кавказского Феодосия (Монокова).
В 1927 году на Освященном Соборе управление Кавказской епархией было продлено ещё на один год.
28 июня 1932 года арестован Новочеркасским ОГПУ за то, что «занимался антисоветской агитацией и группировкой, распространял провокационные слухи с целью подрыва Советской власти». Решением заседания Тройки при ПП ОГПУ СКК и ДССР от 23 марта 1933 года епископ Геннадий за преступления, предусмотренные ст. 58 п. 10 УК был приговорён к расстрелу. Сведений о приведении приговора в исполнение и месте захоронения не имеется.
По заключению прокуратуры Ростовской области от 30 июня 1989 года, согласно ст. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 года «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношениях жертв репрессий, имевших место в период 30-40-х и начала 50-х годов», владыка Геннадий был реабилитирован.
См. также
Напишите отзыв о статье "Геннадий (Лакомкин)"
Ссылки
- [www.izdrevle.ru/info/name/2 Епископ Геннадий Лакомкин]
- [rpsc.ru/misc/other/gennadiy-ep-donskoy-svyaschennomuchenik Геннадий (еп. Донской, священномученик)] на официальном сайте РПСЦ
Отрывок, характеризующий Геннадий (Лакомкин)
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
