Геннадий I (патриарх Константинопольский)

Патриарх Геннадий Γεννάδιος<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">«Положение Ризы Пресвятой Богородицы во Влахерне» патриархом Геннадием и императором Львом.</td></tr>
46-й Константинопольский патриарх
458 — 471
Церковь:	Константинопольская православная церковь
Предшественник:	Анатолий
Преемник:	Акакий
Рождение:	ок. 400 Антиохия, Сирия, Византийская империя
Смерть:	20 ноября 471(0471-11-20) Новый Рим, Византийская империя

Геннадий I Константинопольский (греч. Γεννάδιος; ок. 400 — 20 ноября 471) — патриарх Константинопольский (458—471). Почитается в Православной церкви в лике святителей, память совершается 31 августа (13 сентября) РПЦ, 17 и 20 ноября — греческие церкви.

Жизнеописание

Геннадий был родом из Антиохии, к моменту избрания на Константинопольскую кафедру в 458 году был клириком храма Святой Софии. Он был последовательным сторонником решений Халкидонского собора и почитался халкидонитами длительное время как последний православный патриарх так как после него до 518 года константинопольские патриархи были сторонниками «Энотикона» императора Зинона. Геннадий был дружен с преподобным Даниилом Столпником, во время его патриаршества в Константинополе консул Студий построил храм Ионна Предтечи к которому переселились монахи акимиты, положившие начало Студийскому монастырю.

О патриархе Геннадии рассказывает «Луг духовный» Иоанна Мосха, содержащий рассказы иноков обители Салама (близ Александрии) преподобных Софрония и Иоанна (при Геннадии они были клириками Константинопольской церкви). Сказание рассказывает о чуде, совершённом патриархом Геннадием:

Многие докучали ему из-за одного клирика, весьма дурного поведения, по имени Харисия. Призвав клирика, патриарх пытался вразумлять его, но вразумления нисколько на него не действовали. Тогда приказал наказать по правилам отеческим и церковным. Но наказание не принесло ни малейшей пользы: дело доходило до волхования и убийства… Вот патриарх призывает к себе одного из апокрисиариев, посылает его к св. Елевферию (Харисий был чтецом при его храме) и поручает ему сказать: «св. Елевферий, один из твоих воинов много грешит. Или исправь его или отлучи»! Апокрисиарий отправился в храм св. мученика Елевферия и стал пред жертвенником. …и воскликнул: «святый мучениче Христов, патриарх Геннадий объявляет тебе чрез меня, грешного: „твой воин много грешит. Или исправь его, или отлучи!“». И на другой день нечестивец был найден мёртвым…

Святитель Геннадий был автором ряда проповедей и толкований. Известны по фрагментам или упоминаниям у других авторов его комментарии на Книгу пророка Даниила, на книги Бытие, Исход, на Псалмы, книги малых пророков и Послания апостола Павла. Единственным полностью сохранившимся сочинением Геннадия является «Окружное послание» Поместного Константинопольского собора 458—459 годов, посвящённое проблеме симонии.

Патриарх Геннадий управлял Константинопольской церковью 13 лет. Он мирно скончался в Константинополе в 471 году. Местное же кипрское предание сообщает, что Геннадий был якобы смещён с кафедры Акакием и отправился в паломничество в Иерусалим. По пути туда он остановился на Кипре, заблудился на острове и долго просился на ночлег, но никто не впустил его в дом, не веря что это патриарх. По причине холодной зимы Геннадий замёрз на улице, утром его тело опознали и с почестями погребли в Пафосе.

Литература

• Геннадий, патриарх константинопольский // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [www.pravenc.ru/text/162100.html Геннадий I] // Православная энциклопедия

Отрывок, характеризующий Геннадий I (патриарх Константинопольский)

– Как можно быть здоровой… когда нравственно страдаешь? Разве можно оставаться спокойною в наше время, когда есть у человека чувство? – сказала Анна Павловна. – Вы весь вечер у меня, надеюсь?
– А праздник английского посланника? Нынче середа. Мне надо показаться там, – сказал князь. – Дочь заедет за мной и повезет меня.
– Я думала, что нынешний праздник отменен. Je vous avoue que toutes ces fetes et tous ces feux d'artifice commencent a devenir insipides. [Признаюсь, все эти праздники и фейерверки становятся несносны.]
– Ежели бы знали, что вы этого хотите, праздник бы отменили, – сказал князь, по привычке, как заведенные часы, говоря вещи, которым он и не хотел, чтобы верили.
– Ne me tourmentez pas. Eh bien, qu'a t on decide par rapport a la depeche de Novosiizoff? Vous savez tout. [Не мучьте меня. Ну, что же решили по случаю депеши Новосильцова? Вы все знаете.]
– Как вам сказать? – сказал князь холодным, скучающим тоном. – Qu'a t on decide? On a decide que Buonaparte a brule ses vaisseaux, et je crois que nous sommes en train de bruler les notres. [Что решили? Решили, что Бонапарте сжег свои корабли; и мы тоже, кажется, готовы сжечь наши.] – Князь Василий говорил всегда лениво, как актер говорит роль старой пиесы. Анна Павловна Шерер, напротив, несмотря на свои сорок лет, была преисполнена оживления и порывов.
Быть энтузиасткой сделалось ее общественным положением, и иногда, когда ей даже того не хотелось, она, чтобы не обмануть ожиданий людей, знавших ее, делалась энтузиасткой. Сдержанная улыбка, игравшая постоянно на лице Анны Павловны, хотя и не шла к ее отжившим чертам, выражала, как у избалованных детей, постоянное сознание своего милого недостатка, от которого она не хочет, не может и не находит нужным исправляться.
В середине разговора про политические действия Анна Павловна разгорячилась.
– Ах, не говорите мне про Австрию! Я ничего не понимаю, может быть, но Австрия никогда не хотела и не хочет войны. Она предает нас. Россия одна должна быть спасительницей Европы. Наш благодетель знает свое высокое призвание и будет верен ему. Вот одно, во что я верю. Нашему доброму и чудному государю предстоит величайшая роль в мире, и он так добродетелен и хорош, что Бог не оставит его, и он исполнит свое призвание задавить гидру революции, которая теперь еще ужаснее в лице этого убийцы и злодея. Мы одни должны искупить кровь праведника… На кого нам надеяться, я вас спрашиваю?… Англия с своим коммерческим духом не поймет и не может понять всю высоту души императора Александра. Она отказалась очистить Мальту. Она хочет видеть, ищет заднюю мысль наших действий. Что они сказали Новосильцову?… Ничего. Они не поняли, они не могут понять самоотвержения нашего императора, который ничего не хочет для себя и всё хочет для блага мира. И что они обещали? Ничего. И что обещали, и того не будет! Пруссия уж объявила, что Бонапарте непобедим и что вся Европа ничего не может против него… И я не верю ни в одном слове ни Гарденбергу, ни Гаугвицу. Cette fameuse neutralite prussienne, ce n'est qu'un piege. [Этот пресловутый нейтралитет Пруссии – только западня.] Я верю в одного Бога и в высокую судьбу нашего милого императора. Он спасет Европу!… – Она вдруг остановилась с улыбкою насмешки над своею горячностью.
– Я думаю, – сказал князь улыбаясь, – что ежели бы вас послали вместо нашего милого Винценгероде, вы бы взяли приступом согласие прусского короля. Вы так красноречивы. Вы дадите мне чаю?
– Сейчас. A propos, – прибавила она, опять успокоиваясь, – нынче у меня два очень интересные человека, le vicomte de MorteMariet, il est allie aux Montmorency par les Rohans, [Кстати, – виконт Мортемар,] он в родстве с Монморанси чрез Роганов,] одна из лучших фамилий Франции. Это один из хороших эмигрантов, из настоящих. И потом l'abbe Morio: [аббат Морио:] вы знаете этот глубокий ум? Он был принят государем. Вы знаете?
– А! Я очень рад буду, – сказал князь. – Скажите, – прибавил он, как будто только что вспомнив что то и особенно небрежно, тогда как то, о чем он спрашивал, было главною целью его посещения, – правда, что l'imperatrice mere [императрица мать] желает назначения барона Функе первым секретарем в Вену? C'est un pauvre sire, ce baron, a ce qu'il parait. [Этот барон, кажется, ничтожная личность.] – Князь Василий желал определить сына на это место, которое через императрицу Марию Феодоровну старались доставить барону.